Благословенно-опасен

Если в чем-то сегодня и упрекают деятелей театра, то уж, по крайней мере, не в отступничестве от Христа и Церкви и не в лицедействе как таковом. Многие современные деятели театра — искренне и глубоко верующие православные люди, работающие с благословения духовников. Многие воскресные школы смело используют театральные постановки в миссионерских целях, как форму работы с детьми и для организации приходской жизни. А ведь каких-то 100 лет назад отношения Церкви и театра были, мягко говоря, натянутыми. В России вплоть до революции актеров даже хоронили за церковной оградой. В раннехристианский период «позорищные», как называли тогда служителей сцены, отлучались от причастия. Отцы Церкви резко и бескомпромиссно высказывались против этого вида искусства, считая лицедейство душевредным и отвлекающим от дела спасения занятием. Изменилась ли позиция Церкви по отношению к театральному искусству и актерской профессии сегодня? Попробуем разобраться, совершив экскурс в историю.

На службе у язычества

Театр изначально феномен языческий. Религиозные обряды первобытного человека, священнодействия, связанные с мольбой об удаче на охоте или о ниспослании дождя, о защите от злых духов, были первыми «постановками», спектаклями, предназначенными для богов. Восточные театры: индийские, индонезийские, китайские, японские — до сих пор сохранили отголоски обрядовых ритуальных зрелищ. Даже современные деятели театра делают попытки вернуть его к истокам, то есть к ритуалу. Восстановить на сцене подобие обряда.

Имея истоки в религиозном культе, театр продолжал развиваться в неразрывном единстве с религией. В эпоху античности, когда зародился европейский театр, он стал одним из главных оплотов языческой культуры. Греческая трагедия произошла из ритуальных действ в честь Диониса и целиком основывалась на мифологии — сказаниях о сотворении мира, о богах и героях древности, которых сами драматурги, актеры и зрители воспринимали не как мифы, а как реальность. Римский театр пошел по пути угождения интересам высших классов империи. Развитие и популярность получили жанры, которые демонстрировали безнравственные сюжеты: они были исполнены разврата, непристойных движений и слов, включали сцены с обнаженными женщинами, сквернословием и побоями. Если внимательно изучить, что представлял собой греческий и римский театр, когда он был на службе у языческого культа, то гнев древних христианских проповедников вполне понятен и оправдан.

В IV веке, когда христианство стало разрешенной, а затем и государственной религией, противоречия, казалось бы, должны были исчезнуть. Соперников в лице язычников уже нет, и сцену театра можно сделать кафедрой для проповеди. Однако отношения театра и религии были уже испорчены.

В VI веке под давлением Церкви все театры были официально запрещены — за излишнюю свободу мышления и языка. В течение несколько веков европейский театр просто не существовал. В IХ веке Церковь сама возродила его, но уже под эгидой христианства. В церковную службу стали включать сценки из Евангелия — появились так называемые литургические драмы. Однако к 1210 году и они были запрещены за обмирщение, а театр из церкви перебрался сначала на паперть, а потом на улицы.

Постепенно стали возникать новые театральные жанры, появились авторские пьесы, сюжеты которых жестко не привязывались к церковным праздникам, и к XVI веку театр идейно и сюжетно отделился от религии, начав самостоятельное существование.

От скоморошества до семинарий

В России вплоть до XVIII века выступления актеров, по большей части, были элементом народных праздников в виде сценок шутов и скоморохов. Их выступления Церковь считала бесовскими игрищами, а тех, кто их посещал, подвергала наказанию в виде епитимии и отлучения от Причастия.

Первыми на Руси спектаклями, получившими церковное благословение, стали школьные постановки Киевской духовной академии. Подмостки ее театра стали своего рода кафедрой проповедника, и устраиваемые по случаю церковных торжеств спектакли служили религиозно-нравственному просвещению.

Театр в академии появился после ее реорганизации Петром Могилой. Он был учрежден при кафедрах пиитики (поэзии) и риторики (ораторского искусства). Придворный писатель царя Алексея Михайловича Симеон Полоцкий перенес школьную драму из Киева в Москву, в Славяно-греко-латинскую академию.

Нижегородский князь полковник Шаховской своей строгостью к соблюдению приличий в устроенном им крепостном публичном театре вызывал пересуды и анекдоты. Рассказывали, что он был беспримерным цензором и вычеркивал из пьес решительно все, что указывало на двусмысленность. В самой труппе он ввел «монастырскую» дисциплину, требуя благопристойности и в жизни, и на сцене. Под страхом наказания актерам запрещалось дотрагиваться до актрис, не приближаясь к ним ближе чем на аршин, и даже когда по ходу пьесы актриса должна была падать в обморок, партнер лишь для виду смел ее поддерживать. На репетициях разговаривать друг с другом о чем-то кроме ролей, мужской и женской части труппы тоже не дозволялось.

К театру склонялись даже русские церковные иерархи. Любил театр и писал для него святитель Димитрий Ростовский (1651–1709). Главным образом в жанре школьной драмы. Большой вклад в появление старейшего в Сибири Тобольского драматического театра внес местный архиерей, святитель Филофей (Лещинский). По его мнению, это способствовало духовному раскрепощению семинаристов и благотворно влияло на их освоение гомилетики — искусства проповеди.

Феофан Прокопович, бывший ректором Киевской духовной академии, а впоследствии епископом Псковским, являлся и известным драматургом. С его почина в русскую драматургию входит большая сценичность, превалирование действия над разговорной частью пьес. Наиболее значительным произведением Феофана, да и в целом школьного театра начала XVIII века, стала трагикомедия «Владимир, славяно-российских стран князь и повелитель, от неверия тьмы в свет евангельский приведенный Духом Святым». В ней изображается победа христианства над язычеством, высмеиваются жрецы как поборники суеверия и невежества, звучит горячая проповедь просвещения и реформ. Вообще, Феофан Прокопович и Симеон Полоцкий вполне могут претендовать на звание первых русских драматургов, начав писать задолго до рождения Александра Сумарокова (1717–1777), первого светского значительного театрального автора.

Широкие возможности

Дальнейшее развитие театра в России привело к формированию в русском церковном сознании стереотипного взгляда на театр как на заведение душевредное.

При царе Алексее Михайловиче театр приобрел статус государственного, первая постановка состоялась в 1672 году. Основу репертуара составляли сюжеты из Библии и русской истории. При последующих государях придворный театр стал развиваться по образцу западноевропейского искусства, перенимая от «просвещенных и культурных» европейцев новые идеалы и обычаи, идеи французских просветителей, все дальше уводящие русского зрителя от национальных интересов и православной духовности.

В первой трети XIX века русский театр встал на путь собственных творческих поисков. Возникает феномен классического русского театра, в него приходят новые драматурги: Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Они видели в театре общественный институт, помогающий воспитать нравы, обращались к явлениям русской действительности. Николай Гоголь, будучи глубоко религиозным человеком, называл театр ступенью к христианству, обращал внимание на то, что сцена обладает особенно широкими возможностями воздействия на публику и может повернуть ее как к добру, так и ко злу. «Театр — великая школа, глубоко его назначение: он целой толпе, целой тысяче народа за одним разом читает живой и полезный урок», — говорил великий писатель.

В театр пришли верующие драматурги и актеры. В числе глубоко православных исполнительниц XIX века назовем, прежде всего, великую Марию Ермолову (1853–1928) с ее трагическим дарованием. Высочайшую оценку ее творчеству, а через нее и театральному искусству, когда оно служит высоким целям, дал митрополит Трифон (Туркестанов). Сам он в юношеские годы играл в студенческом театре, а потом, будучи ректором Вифанской духовной семинарии, ставил постановки на библейские темы. В своем прощальном слове перед отпеванием актрисы 13 марта 1928 года он сказал: «К чудесным людям, несущим радостную весть духовного воскресения мира, принадлежит, по моему убеждению, и почившая гениальная артистка Мария Николаевна. Что же принесла она собой в сокровищницу человеческого духовного богатства? Какую благую весть она сказала нам? А вот какую. Она будила спящую мертвым сном житейской пошлости и суетности душу людскую своими сценическими образами. В порывах вдохновляющего восторга или тоскующей любви она звала людей к вековечным идеалам божественной правды, добра, красоты…»

Конечно, на фоне таких редких высоких дарований на театральных подмостках ставились и откровенно пошлые, низкопробные вещи, что давало подвижникам того времени право высказываться в духе отцов I тысячелетия, отрицая театр. Так, преподобный Амвросий Оптинский называл его школой безнравственности, а святой праведный Иоанн Кронштадтский — искусством, усыпляющим христианскую жизнь. И было чего опасаться. Театр и связанное с ним времяпрепровождение представители светского общества предпочитали посту и молитве, второстепенное ставили на место главного. Храмы пустели, в то время как театральные ложи были полны поклонниками пустых зрелищ.

«Дорогое, милое искусство, что с ним теперь? —спрашивала Мария Ермолова другую замечательную актрису Гликерию Федотову в 1907 году. — Все навыворот: порнография, безумие — вот литература и театр нашего времени». С душевной горечью она говорит об упадочном искусстве, утратившем правду и красоту: «Ломание, шарлатанство, оплевывание идеалов, которым мы молились, — страшно, страшно теперь жить!»

Михаил Щепенко,
руководитель московского театра «Камерная сцена», заслуженный деятель искусств России, академик РАЕН, профессор:
— Я понял, что театр — дело очень опасное для актерской души, но если в основе этого труда лежит идея служения, если есть высочайшее требование к себе как к христианину и как к художнику, то такой театр может быть делом, угодным Богу. Это как раз тот случай, когда Дух дышит, где хочет. Возникает целенаправленный импульс именно в сторону единения с Богом и ближним — я это знаю на практике. Отдавать мощное оружие искусства тем, кто будет развращать, неправильно.

Негативное отношение Церкви к театру всегда  было связано с проблемой лицедейства, необходимости перевоплощаться. Актеру, изображающему разных персонажей, приходится раздваиваться, принимать на себя чужие личины. Его постоянно поджидает опасность раствориться в чужом, потерять свою личность. По сути, процесс перевоплощения является обратным делу спасения — собирания сил своей души воедино, то есть целомудрию. По этой причине православие, признавая дарованную Богом способность к творчеству, театр как вид искусства ставило под сомнение. И сегодня Церковь профессию актера хотя не отрицает, но держит в ряду духовно опасных. Ведь актерам в силу профессии трудно сохранить целостность своей личности.

Противостояние или союз

Итак, у истоков развития русского профессионального театра, как и в Европе, стояла Церковь. Это определялось тематикой первых спектаклей, вниманием и участием в закладке основ театрального дела, создании драматургического фонда известными архипастырями. И сегодня вера и театр стоят где-то рядом. По словам митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева), «критические высказывания, которые были сделаны в IV веке святыми отцами в адрес языческого театра, на современное искусство переносить нельзя. Очень часто именно театр учит человека благородству, добрым поступкам, и в этом смысле является союзником Церкви, а не его противником».

Нынешний театр очень многолик. И для Церкви главный вопрос в том, какое мировоззрение утверждается с помощью того или иного художественного метода. Церковь проявляет заинтересованность в том, чтобы мощное оружие искусства было в руках верующих людей. На многих спектаклях сейчас присутствуют в качестве гостей духовные лица, представителей Церкви нередко призывают в качестве консультантов постановок. В Москве успешно сотрудничают с Церковью Русский духовный театр «Глас» и театр русской драмы «Камерная сцена». Подобный опыт есть уже во многих епархиях, где спектакли на библейские сюжеты или произведения с христианской основой ставятся не только силами воскресных школ и православных гимназий, но и профессиональных трупп.

«Если творчество способствует нравственному и духовному преображению личности, Церковь благословляет его. Если же культура противопоставляет себя Богу, становится антирелигиозной или античеловечной, превращается в антикультуру, то Церковь противостоит ей», — читаем в современных «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» (XIV:2). Если театр — это кафедра, с которой «можно много сказать миру добра», тогда он имеет право быть. Так утверждает в своем документе «Основы социальной концепции» наша Церковь. А спорить или соглашаться с этим — личное дело каждого театрального деятеля и зрителя.

Текст: Марина Дружкова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.