Епископ Выксунский и Павловский Варнава: «В монастырях есть чему поучиться»

В завершение прошлого года сотрудники Выксунской епархии организовали пресс-тур по местным монастырям для журналистов светских и церковных СМИ, музейных работников, студентов и тех, кого объединяет емкое понятие «общественность». В группе оказались и люди воцерковленные, и еще только открывающие для себя мир православия. У каждого была возможность пообщаться с управляющим епархией владыкой Варнавой. Вопросы задавались самые разнообразные, но во всех звучал неподдельный интерес к монашеству.

— Владыка, почему люди уходят в монахи? Зачем вообще нужно монашество?

— Есть хорошее изречение, принадлежащее преподобному Иоанну Лествичнику: «Свет монахам — ангелы, а свет для всех человеков — монашеское житие». Оно как нельзя лучше раскрывает смысл монашества.

Слово «монах» образовано от греческого μόνος — один, μοναχός — живущий уединенно. Кто такой монах? Это человек, который ради Христа, ради единения с Ним, ради исполнения в полноте Его заповедей жертвует всем. Он отрекается от мира, приносит обеты — безбрачия, нестяжания, послушания. Он отдает всего себя на служение Христу.

Некоторые говорят, что монахи — это эгоисты, отрекшиеся от мира, которому они, в принципе, могли бы приносить пользу. Некоторые считают, что для ушедших в монахи было бы лучше жениться: «Это же такой генофонд! Детей надо рожать».

Действительно, для многих весь смысл жизни заключается в том, чтобы родить детей. А дальше что? Воспитать, в люди вывести… Но, повзрослев, они будут жить своей жизнью, а в твоей жизни что, смысла уже не станет? В конце концов, даже если ты все смыслы реализуешь, все равно умрешь. Получается, смысл жизни — в смерти?

В православии же смысл жизни — в самой жизни, потому что человек — вечное существо. Земной жизнью жизнь человека не кончается. Он переходит в иную форму бытия. Но вот вопрос: какая участь ждет в той, иной форме бытия? Здесь и возникает вопрос греха и добродетели. Тут мы уже подходим к нравственному учению, к Заповедям Божиим. Спасется тот, кто их исполнит, соединится с Богом. В этом главная цель бытия. Бог — не просто податель всех благ. Он Сам — благо, источник всего доброго для нас. Господь говорит: «Царство Божие внутри вас». Это не что-то такое аморфное, хотя и высокое, но совершенно конкретное духовное состояние, вполне ясное и отчетливое. Это радость в высшей степени, горение сердца любовью к Божьему творению, мир душевных чувств.

У каждого человека есть идеалы. Для каждого верующего идеал — это Господь. Он очень добрый. Он не осуждает за грехи. Вспомним блудницу, которую Он призывал не грешить больше: «Ты видишь, как ты страдала, тебя чуть не убили сейчас. Иди и не греши впредь». Он исцелял больных и прокаженных; Он был великий чудотворец; Он всего Себя отдавал людям, — такие удивительные доброта, любовь и величие! Человек понимает, что он от этого идеала бесконечно далек. И перед идеалом святости чувствует, сколько ему еще всего недостает. И начинает работать над собой. Он старается соблюдать Его заповеди, очистить сердце свое от страстей. Это очень важно, потому что полюбить по-настоящему возможно только чистым сердцем. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф 5: 8). И, исцеляя свою природу падшую, поврежденную грехом, они учатся в Боге любить других людей, быть добрыми. А самыми добрыми людьми, какие только есть на свете, всегда были святые. Они осуществили Евангелие в своей жизни, преобразились благодатью Святого Духа. Так что у монашествующих много чему можно поучиться.

— Например?

— Вспомним, скольким людям смог помочь преподобный Серафим Саровский. «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи» — это его слова. То есть ты сначала себя, человек, постарайся привести в порядок, и тогда ты сможешь показать, объяснить, дать пример, необходимый другому человеку для того, чтобы исправиться.

Преподобный Серафим Саровский, он же не сразу вот так начал людям помогать! Он прошел все монашеские подвиги: молчание, отшельничество (жил практически один в лесу, послушник лишь приносил ему немного пищи), затворничество. И только после долгих лет такой жизни очистился от страстей и смог стяжать благодать, изливающуюся на многих и многих людей.

— К чему столько ограничений? Отшельничество, монастырская жизнь…

— Объясняется это достаточно просто. Допустим, кто-то хочет достичь высот в профессиональной области. И приходится ему неизбежно чем-то поступаться, что, кстати, никого из окружающих не удивляет. Например, балерины не выходят замуж для того, чтобы подольше быть в форме, радовать людей своим искусством. Ученые зачастую ведут замкнутый образ жизни, чтобы всецело отдаться науке. Но духовная жизнь — это наука из наук, искусство из искусств! Поэтому и жизнь свою подвижник устраивает в соответствии с главной целью — достигнуть обожения, то есть состояния единения с Богом, которое возможно только при соблюдении определенных правил и законов.

Вот потому каждый монастырь большинством людей воспринимается как некий град духовный, живущий по своим правилам. Здесь ощущается молитвенный дух, монашествующие чувствуют духовную реальность немного больше тех, что живут в миру (в идеале, конечно). Отрадно, что возрождаются в России традиции древнего монашества. Есть несколько скитов, вход в которые воспрещен посторонним. Есть такие скиты, куда вход мирян ограничен — на Валааме, например. Есть скиты, куда женщинам вход воспрещен.

— Но женских монастырей больше, чем мужских. Почему? Что, у мужчин вера слабее?

— Да! Если коротко сказать, то — да. Вот посмотрите: апостол Петр первым клялся, что даже если все отрекутся от Господа, то он-то уж — никогда! Но Господь сказал ему: «Раньше, чем трижды (или дважды — в разных Евангелиях говорится по-разному) пропоет петух, ты отречешься от Меня». По самонадеянности апостол Петр думал, что очень любит Христа, но не учел свою слабую, немощную природу человеческую. Да и другие апостолы разбежались в страхе из Гефсиманского сада, помните, да? Один только Иоанн Богослов был рядом с Христом.

А жены-мироносицы — те были со Спасителем всегда. И они первыми пошли ко гробу, когда Его ученики сидели, затаившись, в страхе, в ожидании той же участи, что постигла Его. Они пошли первыми, потому что не столько умом, сколько сердцем восприняли Бога, полюбили Его. У женщин — а их, к слову, вообще больше, чем мужчин — вера более горячая. И идут они в монашество по велению сердца.

Мужчины же слишком много рефлектируют, пытаясь как-то и где-то устроиться. Они сильнее, нежели женщины, склонны к комфорту. Мне кажется, в целом они даже более беспомощны в сравнении с женщинами, без которых будто бы и вовсе сделать ничего не могут.

— Однако немало таких женских обителей, где сестер — единицы. Почему так складывается?

— Такое не редкость и для женских, и для мужских монастырей.

В тех монастырях, которые были восстановлены в девяностые годы, количество подвизающихся больше. Возьмем для примера мужские монастыри. Представьте, раньше их было всего два на всю Россию: Лавра и Псково-Печерский. И вот, вдруг — все можно, и никто не преследует за веру! И куда все хлынули? Конечно, в те монастыри, которые начали открываться: в Даниловский монастырь, Оптину пустынь. Стали они наполняться. Приступили к восстановлению обителей на Валааме, в Соловках… Вот тогда, двадцать лет назад, и формировались братства известных ныне обителей. Сегодня костяк этих монашеских общин составляют опытные монахи, пришедшие в то время. Благодаря их опыту эти монастыри являются определенными центрами притяжения для людей, жаждущих монашеской жизни.

Одно дело, когда все устроено, все уже на своих местах, по уставу, когда есть опытные люди, которые могут помочь и подсказать. Другое дело — когда человек приходит в обитель, не благоустроенную до конца, в которой людей мало и не у кого поучиться. Только по книгам монашеской жизни научиться нельзя, по крайней мере трудно… Так же как трудно, имея лишь карту, пройти трудным и опасным маршрутом без опытного поводыря.

Подготовила Татьяна Снегирева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.