Интернет сайт Нижегородской епархии www.nne.ru



Главная > Памяти митрополита Николая (Кутепова) > Как архиерей дьякона упрашивал
«Ведомости Нижегородской митрополии» 15 (123) 20:38, 15 августа 2017

Как архиерей дьякона упрашивал

Это фото епископа Николая (КУТЕПОВА)
висит в почетном ряду прочих омских архиереев
в Омском епархиальном управлении

Одним из самых сложных периодов архипастырского служения приснопамятного митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая (Кутепова) была Омская кафедра, которую он занимал с октября 1963-го по декабрь 1969 года, в самый разгар очередной антирелигиозной кампании в СССР. В архивных документах владыки, хранящихся в фонде библиотеки Нижегородской духовной семинарии, сохранилось совсем немного сведений, дающих представление об этом периоде его жизни. Спустя полвека в Омске еще остались те, кто помнит епископа Николая. Протодиакон Анатолий Дмитриев, один из старейших клириков Омской митрополии, служил с ним и помогал ему в епархиальных делах. Своими воспоминаниями о знакомстве с владыкой Николаем и начале своего служения в Омской епархии он поделился с нами.

Битва за хиротонию

— Нас в семье было пять братьев: Анд­рей, Михаил, Петр, Федор и я, мы жили в Казахстане, в Караганде. Я долго не мог найти невесту, пока старший брат протоиерей Андрей не посоветовал мне жениться на дочери псаломщицы одного из храмов в Муроме, с которой он недавно познакомился. Девушка тоже пела в хоре — профессиональном, так называемом «правом», под управлением регента Сергея Николаевича Кушкова. Мы отправились смотреть невесту в Муром. Анастасия понравилась мне, через некоторое время мы повенчались, а потом отправились в Караганду.

Вскоре после этого меня вызывает владыка Алма-Атинский и Казахстанский Иосиф (Чернов). Я уже знал, зачем: рукоположиться во диакона он предлагал мне еще раньше, на тот момент я работал машинистом электровоза. На этот раз я согласился. Отец тоже сказал, что препятствовать моему решению не будет и меня благословит.

Владыка поручил секретарю пойти с этим вопросом к уполномоченному по делам религии в Алма-Ате. А тот ни в какую не соглашается. «Вон, — говорит, — смотрите, сколько бездомных и побирушек на улице, выбирайте из них и рукополагайте, а машиниста электровоза я ни за что не допущу к рукоположению». Два раза мы к нему ходили, но и со второго раза он категорически отказал. У моего начальника он запрашивал характеристику на меня, и если бы она была плохой, для меня это было бы лучше, однако начальник характеризовал меня с положительной стороны.

Но я для себя твердо решил — рукоположиться, очень хотел служить в храме, поэтому делал для этого все возможное и невозможное — отправился к начальнику моего начальника. Объясняю ему эту ситуацию, а он уже в курсе всего от уполномоченного. Оказалось, что этот начальник сам из Мурома, и я попросил его по-земляцки отпустить меня. И он отправил меня выше, к своему начальству, с рекомендацией отпустить.

Таким образом, расчет мне подписали и дали хорошую характеристику. Уполномоченному в Алма-Ате, который сначала не хотел нас принимать, на привезенные документы возразить было нечего. Он дает добро на мою хиротонию, владыка рукополагает меня во диакона и направляет служить в Петропавловск (это центр современной Северо-Казахстанской области).

Омск в 1966 году

Омск в 1966 году

Кадровая охота

Здесь снова возник в жизни регент Сергей Кушков. После нашего отъезда из Мурома он через некоторое время переехал в Омск, где правящим архиереем был епископ Николай (Кутепов), управлять хором. Это было в 1967 году. Кушков разузнал, где мы живем, и отправил моей супруге письмо: «Я слышал, что ты вышла замуж за кого-то, он рукоположен и служит в Петропавловске. Не желаешь ли ты (вы) переехать в Омск? Я тебя с удовольствием возьму в хор, которым тут управляю. Супруг будет служить здесь».

Сначала я резко отказался куда-то ехать. Теща была за, но тогда я ее слушать не стал. Меня смущало, что нужно будет совершать службы в кафедральном соборе и при архиерее. Я в это время еще пытался учиться по ночам, и так спал мало. А Кушков пишет письма, уговаривает, увещевает, успокаивает, что, мол, со временем всему научишься. Одно письмо, другое… Потом владыка Николай решил написать сам.

Протодиакон Анатолий Дмитриев

Протодиакон Анатолий Дмитриев

«Отец Анатолий! Что вам не приехать сюда? — писал он. — Вы ссылаетесь Сергею Николаевичу на то, что вы не знаете службу! Все встанет на свои круги. Вы говорите, что жилья нет. Будет вам жилье. Будет вашей матушке хор, вы знакомы с регентом». И таких писем было два. Потом снова пишет Сергей Николаевич: «Отец Анатолий! А вы не боитесь прогневить архиерея? Он ведь вам третье письмо собирается писать! Это уже нетактично заставлять вас упрашивать и умолять». Тут уже вступились и теща, и моя благоверная. Родители тоже сказали мне, что нужно расти, и мы решили переезжать в Омск.

На мое прошение архиепископу Иосифу о переходе в другую епархию ответ пришел быстро: «Отец Анатолий! Что вам не служится в Петропавловске? Если вы желаете — приезжайте, и я вас рукоположу во священники. А если нет — с Богом! Мне уже два письма и звонки были от владыки Николая Омского». Оказывается, владыка Николай меня опередил, и они уже почти договорились между собой.

Рукополагаться во священника я не хотел. Все сложилось так, что летом 1967 года мы переехали в Омск. Там нам сразу была предоставлена казенная квартира в центре города со множеством комнат, но владыка Николай предложил подыскивать себе домик для переезда на постоянное место жительства.

На первых порах была история с участковым. Он зачастил ходить к нам, а однажды принес повестку в суд. Вечером на службе, на кафизме, показываю владыке эту повестку. Тот в недоумении. Предположительно дело в том, что нет прописки по месту жительства. Владыка вызывает секретаря — архидиакона Гермогена (Щукина) — и старосту храма и дает указание разобраться с этим делом. Как раз на следующий день мне должна была быть выдана регистрация от уполномоченного, которая для священнослужителя в то время была главным документом. Староста пошел и разобрался с этим вопросом, я даже никуда не ходил. Домик я вскоре себе подыскал, тоже в центре города. Владыка дал мне ссуду из епархиальной кассы на его покупку. Он хоть и небольшой был, но собственный. Там мы и жили после этого.

Крестовоздвиженский кафедральный собор в Омске. 1960-е годы

Крестовоздвиженский кафедральный собор в Омске.
1960-е годы

На архиерейских

Моя первая служба с владыкой прошла не на «отлично», ведь это была первая моя архиерейская литургия. На парном каждении на шестом часе я допустил оплошность, на которую владыка Николай мне указал. Может, у него глаза на затылке были, только когда мы вернулись с каждения, он, стоя на кафедре в центре храма, ловит меня за руку и тихо говорит: «Нужно сначала кадить икону, потом архиерея, а потом народ. Запоминай!»

Помню случай. На Херувимской подносишь кадило, а оно не горит, угли еле тлеют. Он говорит: «Раздувай кадило!» Оно большое, серебряное, а угли обычные, деревянные. Он стоит, частички вынимает… Второй раз подхожу — кадило опять не горит. На третий раз он мне говорит: «Не умеешь командовать, сам теперь раздувай как положено!» А архидиакон говорит мне: «Ничего, ты не расстраивайся!»

По службе владыка был строгий, но справедливый. Если сказал слово, он его держит. Это мне запомнилось сразу. На службу приезжал всегда вовремя. Как-то ждали его, и я уже было собрался идти на встречу, а отец Ермоген посмотрел на часы и говорит: «Еще шесть минут, еще посидим». Не любил, когда во время богослужения кто-то делал паузы или не знал службы. В алтаре всегда была тишина, особенно во время Евхаристического канона. Такой у него был порядок. Иподиаконы у владыки Николая тогда были в основном пенсионного возраста, но было и несколько молодых, которые впоследствии поступили в Московскую семинарию.

Прихожан на архиерейские службы собиралось очень много, храм всегда был битком, люди стояли плечом к плечу. Когда я совершал каждения по всему храму, обычно кадило заматывал так, чтобы цепочки оставалось совсем немного, а по храму частенько проходил даже боком — так плотно стоял народ. Служил владыка очень красиво, внятно, и это привлекало людей.

Проповедь всегда говорил отличную, в основном на евангельскую тему дня, ведь лишних тем задевать было нельзя — все контролировалось и сразу докладывалось, поскольку в самом храме, в крестильне, в лавке, среди людей всегда стояли один-два человека в кожанках, все слушали и за всем наблюдали. Так что особо не разойдешься, хотя владыка был твердый, смелый, находчивый и уверенный.

Подготовил Алексей Дьяконов

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.