Интернет сайт Нижегородской епархии www.nne.ru



Главная > Памяти митрополита Николая (Кутепова) > Как дьякон архиерея не узнал
«Ведомости Нижегородской митрополии» 16 (124) 17:39, 30 августа 2017

Как дьякон архиерея не узнал

Одним из самых сложных периодов архипастырского служения приснопоминаемого митрополита Нижегородского и Арзамасского Николая (Кутепова) была Омская кафедра, которую он занимал с октября 1963 года по декабрь 1969‑го. Спустя полвека в Омске еще остались те, кто помнит тогдашнего архиерея. Например, протодиакон Анатолий Дмитриев, один из старейших клириков Омской митрополии. По настоятельным просьбам владыки Николая он в 1967 году переехал из Казахстана в Омск и стал одним из ближайших помощников Преосвященного. Мы попросили отца протодиакона поделиться своими воспоминаниями о служении в Омской епархии в те годы и о личном общении с владыкой Николаем.

В гуще церковной жизни

— Епархиальная жизнь в Омске была очень насыщенной. По вторникам и четвергам у владыки были приемные дни. Он принимал всех просителей, и тесное епархиальное управление, которое находилось в небольшом одноэтажном доме рядом с кафедральным собором, было всегда забито битком. Приезжали и с личными, и со служебными вопросами. Владыка принимал всех и старался найти нужные слова для каждого просителя, хотя зачастую это было непросто, и ему приходилось увещевать и наставлять их.

В воскресенье и праздники мы с владыкой ездили по епархии: в Тюмень и Ишим, в Ялуторовск, Тобольск, хотя туда реже из-за дальнего расстояния. Все приходы он посещал достаточно часто. Его встречали благочинные, священники и народ.

Первое время владыка брал с собой нескольких певчих, чтобы те пели архи­ерейскую службу, а потом дал указание благочинным, чтобы хоры были местные. Если в Мукачеве с владыкой ездили сестры Николаевского монастыря, то пели люди гражданские. Взять кого-то с правого клироса было проблематично: когда приходили на службу — оглядывались, нет ли где их начальства, ведь если бы тогда узнали, что ты поешь в церковном хоре, можно было лишиться основной работы. Как их брать на приходы? А левый клирос был народный, да и было там людей немного, и пели они только ектении и простейшие песнопения.

Владыка Николай всегда брал с собой на приходы низенького алтарника (пономаря) Тихона Ивановича, лет семидесяти, а еще иеродиакона Никона. Этот любил пошутить. Как-то вышли облачать архиерея, только-только начали — смотрю: бежит с кафедры. Подходит и говорит: «Вот, отец Анатолий, чайку-то не попил после ранней обедни заварного — головушка-то не работает. Палицу-то забыл владыке положить!» — «Ну, так иди скорее и возьми», — говорю. А он: «Подождут! Их много сменилось архиереев, а я один здесь!»

Фото во Всехсвятском храме г. Тюмени. Слева направо: протоиерей Николай Иванычев,
протоиерей Александр Зелинский, епископ Омский и Тюменский Николай (Кутепов),
между ними наверху — диакон Иоанн Сыромятин, протоиерей Петр Дюльдин,
архидиакон Ермоген (Щукин). Перед владыкой в первом ряду —
пономарь Тихон Иванович Федяшин

За стенами храма

С владыкой мы встречались и вне богослужения — на приемах в епархиальном управлении или общих трапезах, во время которых Преосвященный делился разными недоразумениями, происходившими в епархиальной жизни. Эти рассказы носили в основном поучительный характер, он обращал внимание присутствующих на «недоглядки», с тем чтобы впредь они не повторялись. Но трапезы были нечас­тыми, поскольку все это оплачивалось по решению церковного совета, а там не хотели особенно расходовать средства на такие мероприятия.

Однажды владыка послал меня в командировку в Москву для покупки церковных наград: иерейских и протоиерейских крес­тов, крестов с украшениями. В другой раз я ездил за листовым сусальным золотом. Я всегда волновался, переживал, чувствовал огромную ответственность перед Преосвященным. В те два с половиной года, что я служил при нем (с июля 1967‑го по декабрь 1969 года), общение у нас было очень дружелюбное, но владыка у меня в гостях не бывал. В основном мы общались с отцом секретарем — иеро­диаконом Ермогеном и регентом Сергеем Николаевичем Кушковым, частенько ходили друг к другу в гости.

Как-то я рассказал владыке о своих семейных неурядицах, связанных с тем, что мне в воскресенье утром не с кем оставить детей. Все потому, что теща идет на раннюю литургию, а мне и супруге нужно быть в храме как минимум за полчаса-час до поздней. Теща не успевает вернуться, и дети остаются дома одни. Я говорю ей: «После запричастного стиха приложись к Распятию и иди с Богом домой». А она ни в какую не соглашается, и у нас по этому поводу возникают конфликты. Владыка на это посоветовал: «Отец Анатолий! Терпи, сдерживайся, больше разговаривай с тещей, и пусть твоя матушка с ней разговаривает. Согласно апостольским учениям говори, что по послушанию можно и не достоять литургию до конца, нежели устроить какой-то скандал».

Владыка Николай был человек доброй души, при этом твердый, решительный и справедливый. Везде и всегда: и в делах, и за столом, и на службе. Он вырвал меня из Казахстана, не дал упасть духом и поддерживал в самые трудные минуты. От него можно было многому научиться. Я, например, узнал от владыки, как служить соборную службу, тем более архи­ерейскую — все нюансы встречи, облачения и чинопоследования, особенно что касается Евхаристического канона.

Встреча много лет спустя

Вышло так, что после перевода владыки Николая с Омской кафедры в декабре 1969 года мне еще раз в жизни довелось его увидеть. Это было на интронизации Святейшего Патриарха Алексия II в Моск­ве в июне 1990 года. Это, получается, через 20 лет. Тогда я сопровождал митрополита Омского и Тарского Феодосия (Процюка) в его поездке в столицу.

В Троице-Сергиевой лавре, в здании Московской духовной академии около так называемой профессорской кухни владыка Феодосий заговорил с двумя архи­ереями, одним из которых был владыка Николай (Кутепов). Но я его тогда не узнал. Стоял и думал, что голос одного из владык мне очень знаком, что это голос какого-то близкого мне человека. И никак не мог вспомнить. Какое-то время владыки оживленно беседовали, а потом их куда-то позвали, и все мгновенно разошлись в разные стороны.

Я спросил владыку Феодосия, с кем он сейчас говорил, и он ответил, что одним из его собеседников был владыка Николай. «Не Кутепов ли?» — спрашиваю. «Он самый».Тут я все понял. Сейчас очень сожалею, что не подошел и не взял у него тогда благословение. После я уже не смог встретиться с приснопамятным владыкой, потому что неотлучно находился при своем архиерее. И больше мы уже не виделись.

Крестовоздвиженский кафедральный собор в 1960-е гг.

Умел работать с властью

— За отношения епархии с государственными органами отвечал в основном церковный совет. Его члены зачастую обращались с вопросами напрямую к уполномоченному по делам религий, а архиерей и священнослужители находились в подчиненном положении.

В те времена было так, что архиереи на кафедрах служили недолго: восемь месяцев, два года, четыре года… Они находились в полной власти уполномоченного, вплоть до того, что тот мог свободно распоряжаться имуществом епархии. Мне рассказывали, что, например, епархиальной машиной прежних омских архие­реев уполномоченный пользовался как своей. Мог забрать по своим делам, а епископ должен был ходить пешком или ездить на общественном транспорте.

Владыка Николай каким-то образом нашел общий язык с местным уполномоченным. Отношения с ним сложились нормальные, даже, можно сказать, неплохие. Если владыка хотел кого-то рукоположить, уполномоченный давал на это добро. Но какие-то вопросы архие­рей сам отсекал сразу, говорил, что с ними обращаться к уполномоченному не нужно, ответ все равно будет отрицательным. Он понимал или чувствовал, что и как нужно делать в отношениях с чиновником. Думаю, он хорошо знал закон и порядок, понимал, на что власть может пойти, а с чем и обращаться не стоит, чтобы не вызывать ненужного раздражения и напряженности. Может, поэтому он прослужил на Омской кафедре так долго для того времени — больше шести лет.

Иногда вопросы решались не сразу, но со временем. Помню двух священников, которые чем-то «прославились» в епархии. Уполномоченный узнал об этом и потребовал убрать их, готов был даже испортить им жизнь так, что их не приняли бы ни в одной другой епархии. Но владыка не выгонял их, а давал им возможность служить и исправляться. Тем священнослужителям, кто не мог получить от уполномоченного регистрацию, он давал время даже до пяти месяцев и выжидал, когда их служение можно будет легализовать. Можно сказать, вытаскивал из ямы. Так тоже бывало.

Алексей Дьяконов

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.