«Никогда не разлучайтесь!»

«А разве это двойняшки? — удивился мой знакомый. — Я думал, это один человек. Вообще-то, однажды поймал себя на мысли, что что-то странное с этой женщиной. Но и в голову не пришло, что у нас в церковной лавке работают сестры»…

Мама

Возможно, если порасспрашивать, подобное можно услышать от многих прихожан нижегородского Староярмарочного собора. Марина Шашкина и Галина Морева действительно очень похожи. Сейчас, правда, меньше, чем в детстве и юности. Тогда они настолько мало отличались внешне, что, случалось, одна вместо другой к доске выходила. И всю жизнь они вместе: в школе, в училище, в техникуме… Самое интересное, что и работали они всю жизнь вместе, как теперь в церковной лавочке.

Она их вырастила. Шестерых детей. Без отца. Он умер, когда близняшкам исполнилось полтора года. Александра Георгиевна осталась вдовой, но рук не опустила. Волевая очень была, из раскулаченных. Родители ее жили в теперешнем Краснооктябрьском районе, в селе Салганы, и Александра Георгиевна рассказывала детям, как их выгнали из дома, зимой, в феврале, и забрали все. Семья тогда землянки копала, чтоб дотянуть до тепла. Как выжили?! Молились усердно, видно, вот этими молитвами… Крепкой веры были люди.

И Александра Георгиевна, оставшись одна с шестью детьми, только на Бога и уповала. Три мальчика и три девочки видели, как она подолгу молилась. Духовник не благословил отдать половину ребят в детский дом. Когда умер муж, Александре Георгиевне было тяжело невыносимо. И морально, и материально. И вот тогда органы соцзащиты стали уговаривать ее отдать часть детей на гособеспечение. Но батюшка, чье слово было законом, сказал: «Воспитаешь сама».

— Я помню, как мы ездили в Печеры, в церковь, — говорит Марина. — Рейсового автобуса не было. Служба ранняя начиналась в шесть часов, и мама увозила нас на дежурном автобусе, на попутке (в Печерах был консервный завод), в четыре-пятнадцать утра.

Все дети в семье носили крестики. В школе девочкам пришлось терпеть насмешки одноклассников, а однажды учительница заставила Галю и Марину снять с себя кресты. Они зажали их в ладошках и в слезах прибежали домой. Мать взяла крестики и пошла в школу. «Вот видите, я сейчас надеваю на них кресты, — сказала она учительнице. — И вы их больше не снимете. Не вами надето, не вам и снимать». После этого случая девочек оставили в покое.

— Не скажем, что у нас тогда была такая осознанная вера, — вспоминают женщины. — Скорее, детская, наивная. И еще она держалась на опасении маму обидеть. Как мы, допустим, заленимся утром в церковь ехать? Нет, этого мы не могли. А работала она у нас простым дворником, плюс еще в двух местах убиралась. Утром встанет, на работу сбегает, придет нас накормит, в школу проводит… Сама — в другое место. Для нее почему-то было важно, чтобы дети голодными в школу не ушли.

Марина и Галина не были комсомолками. Как ни пытались их включить в организацию в школе и потом, вплоть до 27-летнего возраста, они устояли. И на работе (а работали в общепите) их запугивали, насмехались. Хорошо, что они всегда были вдвоем, так легче было переносить тяготы.

Нас даже мужья ревновали

А сходство было феноменальное. Выйдет за Галину отвечать Марина или наоборот — учитель не заметит (сидели-то всегда за одной партой). Одноклассники или однокурсники молчат, не выдают. Случалось такое, конечно, редко, но бывало. Пользовались наши сестры-близнецы своим положением. А учились, надо сказать, на «хорошо» и «отлично».

— Что интересно, — говорят сестры, — у нас даже не было подруг! Мы не то что не подпускали, а просто не было необходимости такой. И в санатории ездили, и на картошку с классом. Общались хорошо. И к нам тянулись дети-то, но… Общей компанией, помню, гуляли детьми, в юности, но, опять же, мы всегда были вместе. Может, сыграло роль и то, что взгляды были одни. Время было безбожное, а вера нас еще больше сближала. В церкви мы друзей не могли найти, там тогда детей не было вообще.

Выросли двойняшки, невестами стали, замуж вышли. Первой — Галина. Новые соседи появились, дом купили неподалеку, за их сына она и вышла. А через два года сыграли Маринину свадьбу.

— Мы ведь друг без друга не можем, — улыбается Галина Николаевна. — С работы прибегаем — сразу за телефон. До такой степени нуждаемся в обществе друг друга! Это просто что-то удивительное. Нас даже мужья поначалу друг к другу ревновали. Обе мы жили в Гордеевке, и ведь это сейчас телефон есть, а раньше мы с работы приходим — и сразу друг к другу в гости.

Конечно, они ссорились. Сначала игрушки делили (но этого не помнят, слишком малы были), в юности случалось, что один парень нравился. Но все эти проблемы быстро и благополучно разрешались. Они никогда не держали друг на друга зла. Обидят друг друга неосторожным словом — и сразу просят прощения. Душа-то болит… Даже бывают такие моменты. Звонит одна другой: «Ты не болеешь, что-то у меня на душе нехорошо?» Если у одной из них не все благополучно, другой сестре обязательно передается внутреннее беспокойство.

— Это всегда, постоянно, это настолько обыденно, — говорит Марина. — Другое было бы противоестественно… Знаете, у меня в Гале такая необходимость, что я просто не могу позволить себе обидеть ее. Просто боюсь потерять. Мы же знаем примеры, когда родные сестры, не двойняшки, враждуют между собою.

— Во время перестройки мы были с ней предпринимателями, — добавляет Галина. — Вместе на одном производстве… То есть, это деньги. У нас никогда не возникало недоверия, недопонимания. Нам мама дала такое воспитание, что надо иметь любовь между собой. И, конечно, ее поддерживает сила Божия. Обязательно! Вообще, это счастье — иметь близнеца.

Такая сильная привязанность друг к другу не помешала сестрам, вопреки расхожему мнению, создать счастливые семьи. И у Галины, и у Марины по три дочери. У Марины еще и трое внуков, а у Галины — десять. У ее средней дочери, кстати, муж — священник. А у Марины дочка окончила епархиальное училище. Все шесть девочек в свое время ходили в воскресную школу при Староярмарочном соборе.

В Староярмарочном

Галина и Марина всю жизнь в храме. Сначала — Печеры, а когда начались службы в Староярмарочном соборе, их мама пришла сюда. За ней потянулись дети. Сестры причащали своих малышей. Сами-то в тот период реже приступали к Святым Таинам. Заботы закружили — пошли дочки одна за одной. А вот после смерти Александры Георгиевны, 24 года назад, двойняшки стали постоянными прихожанками.

— Мы от этого храма не отходили вообще, — рассказывает Галина. — Когда открылась воскресная школа, определили туда детей. Наставником нашим был отец Владимир Соловьев. Он знал дыхание каждой семьи, и приход был настолько дружный! Так что эти стены нам родные!

— А сейчас работаем в соборе, — продолжает ее сестра. — Стараемся людям помогать, объяснять. Больше двадцати лет прошло, как храмы открылись, а столько людей, которые мало что знают. Вот и объясняешь. Стараемся людям послужить и Богу. А однажды ко мне в лавочку пришла пожилая женщина, говорит: «Тут была еще продавец, на вас похожа!» Я ей говорю: «Да мы близнецы». А она так печально смотрит: «Я ведь тоже близнец». Оказалось, что жили они в Таджикистане. Семья одной сестры уехала в Россию, другой — осталась. «Вы знаете, — говорит, — я ее четыре года не вижу. Как мне плохо!» Облокотилась ко мне на прилавок: «Ну, так плохо… Просто открытая рана! Я вам просто хочу сказать — никогда не разлучайтесь».

Не зря тогда их мама не послушалась органов опеки, не разделила своих шестерых детей: все они сейчас дружны. А Марине Шашкиной и Галине Моревой родные и по сей день, всегда, на любой праздник и просто так дарят только одинаковые подарки. Даже дети и внуки воспринимают их как единое целое.

Текст: Надежда Муравьева
Фото: Сергей Лотырев и из семейного архива

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.