Геронтисса

«Белые платочки» спасли Церковь. Патриарх Алексий I сказал так о наших бабушках, которые в трудные времена хранили веру в Бога, тайно крестили и учили молитвам внуков, укрывали дома святыни из поруганных храмов и вместе с церковнослужителями молились за нашу страну, за возрождение православия. Они помогали поднимать из руин храмы, вместе со священством налаживали церковную жизнь, а главное — сберегли русскую веру. Елизавета Васильевна Митина из Ворсмы — одна из таких христианок советского времени.

Сейчас ей 98 лет. По состоянию здоровья она уже не может посещать храм, но с искренним интересом вспоминает те славные годы, когда участвовала в возрождении Казанского храма в Ворсме. Для выжившего в годы Великой Отечественной войны народа он вновь открыл свои двери в 1953 году, сразу после смерти Сталина. Тогда верующие жители города составили прошение об открытии церкви. Спустя два года, на летнюю Казанскую здесь совершилось первое богослужение. В церковном здании, служившем зернохранилищем, еще лежало зерно. Молились на улице. С тех пор жизнь Елизаветы Митиной навсегда связана с храмом. А жизнь ее определяется главными смыслами: вера, любовь, семья, труд.

Крестьянское детство

Родилась Лиза 5 мая 1926 года в селе Рыбине Павловского района Нижегородской области. С большой теплотой она вспоминает родителей, братьев и сестер.

— Нас у мамы с папанькой было пятеро, — говорит Елизавета Васильевна. «Папанька» — какое ласковое слово. Именно так она будет называть своего отца во время нашего разговора.

Предвоенное детство навеки связано с воспоминаниями о тяжелейшем труде в колхозе, где работали за «палочки». Учиться Лизе довелось всего четыре года. Но есть и светлые отголоски памяти, и связаны они с Покровским храмом в Рыбине. Говорит про него — и в уставших глазах появляется тихая радость.

— Мой дед Иван служил дьячком и звонарем в нашем храме, а папанька пел в хоре, был регентом. У нас две церкви стояло: зимняя и летняя. С детства я любила в храм ходить. Меня так в семье приучили. Тяжело и страшно было, когда церкви закрывать стали, но мы дома молились, — вспоминает наша собеседница.

Лето 1941 года она помнит во всех горестных подробностях. Отца, ему 44 года, забрали на фронт. Похоронку прислали из Свердловской области, где Василий Щеглов умер в госпитале. Дочь до сих пор помнит название места, где он похоронен, — Широкореченское кладбище.

— Мама с нами с пятерыми осталась, как ей трудно было! Жили бедно, овец держали. Из овечьей шерсти мама валяла нам валенки. Рубашки из мешков шила, в них и ходили, — говорит Елизавета Васильевна.

В военные годы ее и двух парней отправили в Горбатов учиться на трактористов. Добирались на курсы на лошади, а оттуда — пешком.

— Я там ничего не понимала, — с улыбкой признается труженица тыла. По окончании учебы ее назначили прицепщицей, а потом и механизатором МТС.

С тех пор прошло более 80 лет, но Елизавета Васильевна до сих пор помнит свой неуклюжий и громоздкий трактор, на котором она поднимала тяжелые почвы.

«Землю пахали» — два слова, а сколько за ними непосильного труда, который взяли на свои плечи девушки и женщины военной поры. Получали похоронки, плакали, молились — и продолжали трудиться во имя Победы.

Венчание среди войны

На исходе 1944 года из горьковского госпиталя в трехмесячный отпуск прибыл Иван Митин. Он был родом из ближайшей деревни. На войне ему раздробило руку, а после лечения его ненадолго отпустили домой. Лиза и Ваня нравились друг другу и в феврале 1945 года они поженились. И не просто зарегистрировали свой брак в сельсовете, а обвенчались.

Храмы в ту пору не действовали, но жить без Божиего благословения для верующей девушки было немыслимо. Их обвенчали на дому, тайно. Старенькая вдова до сих пор с благодарностью вспоминает священника, который не побоялся безбожных властей и возложил брачные венцы на раненого красноармейца и советскую трактористку. Тогда они и подумать не могли, что этот брак продлится почти 55 лет. Эти годы для Ивана Петровича и Елизаветы Васильевны станут непростыми, но самыми счастливыми в жизни.

— И где только мама тогда нашла марлю на фату… — размышляет наша собеседница. Она преклоняется перед подвигом своей многодетной матери Анастасии Щегловой, простой крестьянки, которой удалось спасти от голодной смерти пятерых детей и даже в последнюю военную зиму собрать приданое для старшей дочери. Одеяло, три подушки, набитый соломой матрас. Скромную деревенскую свадьбу Елизавета Васильевна помнит в трогательных и важных с исторической точки зрения деталях.

Что в имени тебе моем…

— Мне раньше не нравилось мое имя, — признается наша героиня. Полюбить его Лизе помог муж. При воспоминании об Иване ее лицо сразу просветлело. Муж всегда произносил его как-то по-особенному, с нежностью, с теплотой в голосе. Он был простым человеком, всю жизнь трудился пастухом, всегда был опорой для всей семьи.

Первый ребенок — дочка Тамара — прожила чуть больше года. Ее неожиданная смерть до сих пор волнует пожилую женщину. Слезы невольно потекли из ее глаз. Без поддержки мужа, его доброты и преданности она не смогла бы пережить это горе. Потом Господь благословил их еще двумя дочками и двумя сыновьями.

Чтобы прокормить и выучить детей, Митины всегда держали большое хозяйство. Каждый день проходил в заботах о семье, в нескончаемых домашних трудах.

— Ваня меня всегда успокаивал, ни разу ни за что не упрекнул, — вспоминает благодарная женщина.

Елизавета Васильевна приближается к вековому юбилею, но трудиться не перестала до сих пор. Увлечение многих лет — садовая клубника. Родные люди собирают ее ведрами. Это результат того, что хозяйка занималась разведением виктории со знанием дела, творчески, с любовью ко всей семье.

Молитвенница за весь род

— Благодарю Бога, что мне уже столько годов, а я в разуме, — говорит Елизавета Васильевна.

Сохранить разум в преклонных летах ей помогает молитва. С советских времен у верующей женщины сохранились тетради, где от руки переписаны акафисты и псалмы. Православных книг тогда было не купить, а духовная жажда была велика. Любовь к Богу, к церковным таинствам, к богослужению и молитве наша героиня впитала в родительском доме и пронесла через всю жизнь.

— Любила я в церковь ходить, — этот жизненный факт наша мудрая собеседница констатирует с удовольствием.

Смотрю на иконы в красном углу, старинный крест с распятием. Вот образ преподобномученицы Елисаветы Феодоровны, икона Божией Матери «Геронтисса». Этот образ Царицы Небесной особо почитают в ворсменском Свято-Троицком Островоезерском монастыре. В переводе с греческого слово «Геронтисса» означает «Старица». Пресвятая Богородица изображена в возрасте мудрости: натруженные руки, морщинки на лице. У Ее ног переполненный маслом глиняный кувшин, символизирующий неиссякаемую милость Божию. Молитвы к образу «Геронтиссы» помогают старым людям в болезнях, утешают в скорби. В нашей стране она справедливо считается покровительницей пожилых людей.

Елизавета Васильевна молится о своих ушедших в вечность детях: дочери Валентине, сыновьях Иване и Борисе.

— Надеялась на детей, а у меня их Господь взял, — смиренно говорит она.

Перенести земные скорби Елизавете Васильевне помогает вера в Промысл Божий. Это спасение для верующего человека. Она твердо знает, что у Бога не бывает ошибок и неправды. Господь — это милость и любовь! У порога вечности на это уповает и раба Божия Елизавета.

Она знает наизусть много псалмов и молитв. Самая любимая из них — «Царице моя преблагая, Надеждо моя Богородице». С детства пела ее, когда приходила печаль.

Сейчас ее радость и опора в жизни — верующая семья, большая и дружная. Дочь Евгения, семеро внуков, десять правнуков, четыре праправнука. Внучка Ксения с 12 лет поет на клиросе в Казанском храме, продолжая дело предков.

Есть у Елизаветы Васильевны удивительный снимок — пять поколений на одном фото. Кстати, одну из ее праправнучек назвали Лизой. В честь старицы и молитвенницы, которой 5 мая, в дни празднования 80-летия Великой Победы, исполнилось 99 лет. Молитвенно желаем ей спасения души, мира в семье и в нашей стране!

Марина Бригатова. Фото из семейного архива

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.