«Моя надежда» Моя надежда №4 (2025) 09:37, 25 апреля 2025

Не навреди

Зачем художники-реставраторы лечат ткани

Церковные облачения и плащаницы, шитые иконы и покровцы — проходят столетия, и время истирает нити, снедая священные образы, над которыми трудились благоговейные пальцы. Что же, скажете вы, таков удел всего материального… Но некоторые раритеты из храмов не просто физические предметы. Это сосуды, хранящие в себе дух благочестия наших предков. Хранящие до тех пор, пока в силе их собственная сохранность. Светлана Каштанова — уникальный специалист: художник-реставратор по тканям. В гостях у нее мы своими глазами увидели ее работу и многое узнали об этой необычной профессии.

Спасая красоту со смыслом

Уже два года Светлана работает в реставрационных мастерских Нижегородской епархии: восстанавливает оклады икон, богослужебные вещи, облачения. Возвращает в наш суетный век утраченное духовно-культурное богатство.

На столе развернут бархатный ярко-красный плат — плащаница. Светлане ее привезли из Смоленской церкви села Выездное Арзамасского района, где проходит масштабная реставрация как самого здания, так и церковной утвари и образов.

Обычно на плащанице вышивается изображение Спасителя или Пресвятой Богородицы, но этот образец сильно отличается от остальных. В центре, где обычно помещают фигуру Спасителя, вышиты орудия страстей Христовых: столб, молоток, клещи, мешочек, символизирующий плату, полученную Иудой за предательство. Вышитый рисунок прорезает надпись: «Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» (Лк 24:26). И сразу же мысль настраивается на священный лад, и за стертой вышивкой воскресают евангельские образы. Ты уже участник событий, а не простой созерцатель.

На платах строки из Писания принято размещать по краю, по периметру, но здесь строка вышита посредине в виде незаконченной восьмерки. Плащаница наверняка участвовала в богослужениях: когда ее достали из киота, на ней обнаружились пятна от свечей.

Воск далеко не единственная, да и не главная трудность, с которой столкнулась Светлана при реставрации этой плащаницы. Старинная вещь имела сильные повреждения, поскольку выполнена из натуральных материалов. Ватин и бумага, составляющие основу плата, за долгие десятилетия превратились в комья, края осыпались, бархат запачкался, металлические нити окислились, оставив бурые пятна. Наша героиня все укрепила, почистила, восполнила утраты.

Недаром работу реставраторов по тканям сравнивают с работой медиков: и там и там главный принцип — не навреди. Старинный текстиль очень хрупкий, и если ему требуется «пересадка», то новые синтетические элементы могут и не прижиться.

В случае с плащаницей Светлана поступила так: для укрепления использовала натуральный маргиланский газ, причем красила его сама, в некоторых местах буквально добавляя по ниточке. Возраст и состояние раритета уже не позволят использовать восстановленную плащаницу в обиходе, зато сделают ее полноценным музейным экспонатом.

— Вещи, с которыми я работаю, очень красивы, видно, что они сделаны с любовью, — радуется мастер. — Бывают уникальные образцы, и рассматривать их, держать в руках — настоящее удовольствие.

Все начиналось со свечи

Светлана — уроженка казахстанского города Павлодара. В Нижегородскую область она с родными переехала в подростковом возрасте. Ее бабушка и родители — медики, но сама она, окончив художественную школу, поступила в Суздальское художественно-реставрационное училище (ныне филиал Санкт-Петербургского института культуры). Их группа, где учились будущие реставраторы по тканям, насчитывала всего семь человек, зато считалась самой большой на курсе.

Еще студенткой Светлана получила опыт реставрации не только светских предметов — работала и с окладами икон. В качестве дипломной работы реставрировала бисерный чехол на церковную свечу. Выпускная работа Светланы Каштановой была представлена на выставке, проходившей в научно-реставрационном центре имени И. Э. Грабаря в столице.

— Отделений у нас в училище было много, и всегда можно было проконсультироваться с другими узкими специалистами-преподавателями, пообщаться с сокурсниками. Находиться в профессиональной творческой среде было очень здорово, — вспоминает наша героиня.

Во время учебы будущие реставраторы тканей получали и швейные, и дизайнерские навыки: изготавливали себе сарафаны, вышивали фартуки и полотенца, изучали техники восстановления разных головных уборов.

Когда риск — дело благородное

— Работать со старинными вещами тактильно приятно, тем более давать им вторую жизнь. Так что от своей работы я получаю очень много эмоций, — заявляет мастер.

Недаром говорят, что нужно иметь смелость, чтобы идти за своей мечтой. У студентов-реставраторов, как и у представителей других творческих профессий, часто возникают опасения, найдутся ли для них в итоге рабочие места. Кто доверит ценный экспонат начинающему специалисту, когда есть маститые и опытные? Где найти работу в областном центре, если имеются всего лишь одна-две ставки? Нужно очень любить свою профессию, чтобы реализовать себя в ней.

— Ты учишься, вникаешь в тонкости дела, живешь этим, общаешься с интересными людьми — и в какой-то момент понимаешь, что ты на своем месте, — рассуждает Светлана.

Конечно, впервые приступать к самостоятельной работе, без наставника рядом, было волнительно. Сегодня у Светланы Каштановой более чем 20-летний опыт и профессиональная интуиция. Как никто она знает, что у реставратора практически нет права на ошибку, ведь при неправильных действиях изделие может быть непоправимо испорчено. Но иногда рисковать все же приходится.

— Я делала оклад на икону «Утоли моя печали» для Высоковской церкви, — вспоминает Светлана. — У нее были объемные детали, которые я почистила, починила, а затем их нужно было снова собрать. Икону я закрепила на большом подрамнике, у которого с обратной стороны была деревянная крестовина, и она мешала работе, мне же надо было все детали обратно пришить на место, и там каждая бусинка была натянута. Я решила отпилить эту крестовину, просто по-другому уже не получалось. Пилила и думала: вот сейчас я чуть задену — и все. Сейчас даже забавным кажется, а тогда — дух захватывало.

Вечный поиск

Вы считаете, если реставратор специализируется на работе с тканями, то он работает только с ними? Это не так! Здесь и ткань, и фольга, и бумага, кожа и бисер, натуральные и искусственные камни, металл и прочее-прочее… Мастер должен понимать, как сочетаются между собой все эти материалы, как могут меняться под воздействием времени и других факторов.

Вот, например, небольшой оклад иконы Николая Чудотворца, который сейчас, одновременно с плащаницей, находится в работе у Светланы. Он понес большие утраты: повреждены золотное шитье и бисер, картон, который служил основой, был покрыт плесенью. Очистку и укрепление мастер уже выполнила, дело за вышивкой. Бисер тоже подобран, осталось восполнить недостающие детали, сохраняя при этом первоначальную тонкость изделия.

Работа с каждой вещью индивидуальна. Казалось бы, операции одни и те же, но всякий раз присутствуют нюансы, а иногда приходится искать и дополнительные материалы. Клей — отдельная важная тема. Решать, какой использовать, реставратор должен со всей ответственностью. Применение химических средств требует особой осторожности, а кропотливая работа с мелкими деталями — постоянного напряжения глаз. Так что, учитывая все особенности профессии, нужно действительно очень любить сам процесс, так как на достижение результата могут уйти недели и месяцы.

Работа реставратора из тех, что «на первый взгляд как будто не видна». Хотя что значит не видна? Часто мы видим в музейных витринах роскошные экспонаты и не задумываемся, что значительная составляющая цвета, узора, вышивки на них — дело рук уже художника-реставратора. В нижегородских музеях и храмах сегодня тоже можно увидеть такие раритеты, возрожденные из тлена Светланой Каштановой. Будут и новые чудеса реставрации. Везде, где редкая профессия реставратора по тканям востребована, нетленного становится больше.