Помогать вернуться

Четвертый год в Молитовском благочинии на улице Кировской действует центр трезвения в честь святого Иоанна Кронштадтского. Ежегодно сюда за помощью в избавлении от зависимостей обращаются примерно 300 человек. О том, как организована работа центра, мы побеседовали с его администратором и консультантом Александром Монаховым.

— Александр Александрович, вы работаете с теми, кто проживает в Ленинском районе?

— Да, так как географически мы находимся здесь, но приветствуем обращение людей из других районов и даже городов. Сотрудничаем, например, с Калининградским реабилитационным центром, и, бывает, что туда направляем нижегородцев. Нам периодически задают вопрос, есть ли еще в Нижнем Новгороде подобные центры? Я таких не знаю. Периодически протоиерей Александр Николаев, который является ответственным за реализацию в Нижегородской епархии Концепции Русской Православной Церкви по утверждению трезвости и профилактике алкоголизма, проводит выездные занятия на приходах.

— Как вы начинали эту работу?

— Когда в 2017 году создавали центр, нужны были администратор, специалисты, и меня пригласили. У меня была другая работа, но я учился у протоиерея Игоря Бачинина, председателя Иоанно-Предтеченского братства Русской Православной Церкви, который служит в Екатеринбурге и ведет там школу трезвения. Я познакомился с ним, вдохновился его идеями и примерами того, как люди выходили из тяжелейших ситуаций, вставали на ноги после употребления наркотиков и алкоголя. Ведь трезвение не просто здоровый образ жизни, оно подразумевает деятельность души, контроль над собой, нравственную работу. Меня это захватило. В числе других специалистов нашего центра есть приглашенные, как, например, наш психолог, а есть второй консультант, который работает на постоянной основе.

— Где готовят консультантов для клубов трезвения? Ведь это очень специ­фическая деятельность, и нужно многое знать.

— Учебного заведения, где готовили бы православных консультантов по химической зависимости, не существует. Человек приобретает необходимые навыки опытным путем. Консультантов можно назвать «сборниками знаний». Мы существуем внутри Церкви, и наша работа связана не только с психологией, аддикциями (зависимостями), но и с духовной поддержкой человека, которому нужна опора, чтобы бороться со своей страстью. В поиске пути очень поддерживает и мотивирует руководство духовника.

Область зависимостей весьма широка, это не только алкоголь, но и пища, покупки, интернет и так далее. Со всем этим мы тоже можем работать, и к нам действительно обращаются с подобными проблемами. Даже с раздражительностью люди стремятся бороться, и мы на занятиях рассказываем, какими средствами. Но разрешать проблемы духовные мы советуем, прежде всего, работая со священником.

Химически зависимые люди уже никогда не смогут стать абсолютно здоровыми, и им нужны поддержка и сопровождение в течение всей жизни. И те, кто хотят стать волонтерами в нашей сфере, понимают особенности работы с зависимыми людьми и приходят сюда по призванию. Случайных людей у нас нет.

— Как строится ваша работа с обратившимися?

— Конечно, индивидуально. Сначала консультируем я или мой коллега. Мы определяем, какие виды помощи нужны человеку. Приходят и поодиночке, и парами, и мамы со взрослыми детьми. Наша задача — оценить стадию зависимости, состояние на момент обращения, желание выздоравливать. Чаще всего предлагаем проходить занятия в Школе трезвения, где можно получить базовые знания о болезни, о способах борьбы с тягой, развеять сложившиеся стереотипы об алкоголизме и изменить «алкогольную программу», которую закладывают в нас чуть ли не с детских лет. Работа эта трудная, долгая и кропотливая. Затем направляем обратившегося к психологу. Если у человека глубокие нарушения, можем направить его в реабилитационный центр. Еще вариант — посещение семейного клуба при храме «Умиление» в Молитовском благочинии. У нас есть женский клуб, клуб мужской — для тех, кто проходит постреабилитацию. Подход нужен разносторонний, комплексный. Есть те, кто становится не только слушателями наших клубов, но и активистами нашего движения. Они сами помогают другим. Это происходит, когда человек уже может контролировать свою тягу и начинает жить продуктивной жизнью.

— Тех, кто ходит-ходит, а потом срывается, много?

— Достаточно, но что понимать под срывом? Я всегда говорю родственникам: не тащите насильно своих зависимых! Вы можете рассказать, предложить, дать наш информационный буклет, зайти на наш сайт. Те, кто приходит, что называется, за ручку, под давлением, под влиянием угроз, через два-три занятия пропадают. Их в жизни все устраивает. Это даже не срывники.

Есть люди, которые выздоравливать хотят, но болезнь настолько сильна, что через пять-семь занятий они срываются. Мы пытаемся объяснить им, что времени прошло еще мало, нельзя, допустим, идти на свадьбу. Есть специальное занятие, посвященное границам.

Из тех, кто прошел у нас в центре курс реабилитации с длительным периодом ремиссии, примерно 70–80 процентов находятся в трезвости, обеты трезвости дают около 50–60 процентов участников. Срывы, конечно, бывают, но тогда человек должен проанализировать свой срыв, если хочет продолжать. Некоторые в таком случае возвращаются в центр, чтобы провести эту работу на какой-то период. Но бывает, что люди хотят получить «волшебную палочку», чтобы враз стать здоровыми. Так не бывает, нужна глубокая работа над собой, ведение дневников самоанализа. Возможно, школу трезвения нужно будет пройти не один раз. У нас были люди, которые трижды ее проходили и только тогда достигали результатов.

— Как люди реагируют, когда вы предлагаете им вести дневник?

— Я объясняю, что только 30 процентов работы мы проводим в стационаре, а 70 процентов они совершают сами. Реагируют по-разному. Некоторым дневники писать сложно. Надо писать вещи, которые, возможно, от всех скрываются, о которых стыдно говорить. Как на исповеди. Я объясняю, что дневники пишутся от руки и после занятий возвращаются, у нас ничего не остается. Полная конфиденциальность. Эта работа проводится не для нас, не для специалистов, а для самих зависимых. Есть в дневниках моменты по-настоящему болезненные. Представьте, что мы пришли к зубному с острой болью. Мы же не говорим доктору, что у нас все в порядке, а наоборот, показываем, где болит. Неприятные моменты нужно прострадать, чтобы вновь не упасть в ту же яму. Свойство химической зависимости как раз в том, чтобы сохранять хорошие впечатления и сглаживать все страшное и постыдное.

— Неужели человек настолько не осознает, что вредит себе?

— Конечно, не осознает. А как можно осознанно обдирать обои, жечь занавески в своем доме, обкрадывать близких, забирать пенсию у престарелой мамы?.. Вроде, здоровы психически, но на самом деле давно потерялись. Такой дар Божий, как совесть, глушится многолетним потреблением. Ее тоже нужно восстанавливать.

Порой удивительно, что могут делать зависимые люди, и удивительно, как терпят это их близкие. И это тоже болезнь. Бывают у зависимых моменты просветления, когда заявляет о себе здоровая часть личности, но они, как правило, короткие. Тогда они хотят изменить жизнь, приходят к нам, но затем душевные порывы утихают и начинается подготовка к очередному циклу потребления.

— С родственниками зависимых вы тоже работаете?

— Как раз для них и организован семейный клуб на приходе храма в честь иконы Божией Матери «Умиление», который проходит у нас по вторникам. Люди общаются в группе, делятся эмоциями, опытом. Люди, которые посетили клуб два-три раза, говорят, что иногда они слышат ответы на свои вопросы, даже еще не задав их, потому что ситуации у всех похожи.

Созависимые ведут себя одинаково. Часто просят: «Сделайте что-нибудь с нашим зависимым! С нами все в порядке, а вот он такой-сякой». Мы говорим: «Пятьдесят процентов вины на вас, пятьдесят — на нем».

— Они, наверное, обижаются.

— Включается отрицание: да как так? я никогда не курила, не пила… При этом женщины заботятся о своих детях, забирают их из полиции, платят кредиты, покрывают на работе, — выполняют одну из ролей созависимых: «спасателя», «преследователя» или «жертвы». С родственниками бывает даже тяжелее, чем с зависимыми: у них болезнь скрыта. Они считают, что являются спасителями и благодаря им пьющий человек не умер, не сжег квартиру… На самом деле созависимость — кривое зеркало зависимости, и с родственниками так же серьезно надо работать.

— Казалось бы, сейчас столько информации о зависимостях, почему же люди ею не пользуются?

— Может быть, у них только первичная информация. Первые пять лет люди пытаются справиться сами, надеются, что убедят своего зависимого измениться. И только потом понимают, что просто так не пройдет, нужно выработать систему сосуществования с зависимым. Мы предлагаем: «Начинаем работать с вами». — «Нет, с ним!» А с зависимым работать пока нельзя, он еще не пришел к этому. Лишь когда он видит, что что-то поменялось и пить уже не так комфортно, как раньше, он подсознательно приходит к мысли, что ведет себя неправильно. Внутреннее сопротивление изменениям длится до полугода.

— Поддерживают ли вас какие-либо структуры, например, государственные?

— У нас есть грантовая поддержка. Мы стали победителями конкурса «Православная инициатива — 2020–2021». Благодаря этим средствам мы привлекли консультантов и специалистов, организовали слет православных семей, онлайн-лекторий, проводили беседы в православных гимназиях, закупили оборудование для центра. Очень надеемся на поддержку Фонда президентских грантов. Наш проект рассчитан на полтора года. Если выиграем грант, с июня начнем реализацию.

Мы сотрудничаем с Нижегородским областным наркологическим диспансером, где есть молельная комната, куда приходит священник. Там размещаем нашу информацию. Хотелось бы еще более тесного сотрудничества с медиками. В наших ближайших планах — организовать большой семейный выездной фестиваль, продолжить работать с православными гимназиями, запустить очередной цикл Школы трезвения.

Подготовила Дарья Петрова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.