Игорь Симонов: «Секты – издержки демократии»

Религиозная жизнь в наше время представляет собой весьма пеструю и неоднозначную картину. Чтобы точнее охарактеризовать ее, один религиозный публицист предложил такое сравнение. Допустим, 200 лет назад человек держал в руках одну или две книги, в которых он черпал информацию о существующих религиях. Сегодня человек держит в руках многостраничный альбом. Одна страничка – кришнаиты, другая – мормоны, третья – Белое братство… И каждый говорит: иди к нам, будь нашим. Можно представить, как тяжело нашему современнику разобраться в таком изобилии религиозных организаций, каждая из которых претендует на роль единственно верной религии.

Почему новых религиозных движений становится больше, какие из них представляют для нас реальную опасность, с какими сектами сегодня может столкнуться нижегородец? На эти и многие другие вопросы отвечает Игорь Симонов, кандидат философских наук, бывший первый заместитель директора департамента по связям с общественностью, конфессиональному и межрегиональному сотрудничеству администрации Нижнего Новгорода, ныне начальник отдела средств массовой информации Горьковской железной дороги.

— Игорь Валентинович, как вы оцениваете релизиозно-общественную жизнь в Нижегородском регионе?

— Я считаю, что ситуация в нашем регионе стабильная. Какой-то уникальной специфики по сравнению с другими регионами страны нет. Мы типичный регион Европейской России. Правда, в отличие от многих регионов, у нас по количеству действующих религиозных общин преобладает РПЦ, насчитывающая более четырехсот приходов. На втором месте после православных находятся протестанты всех деноминаций (90) и лишь на третьем – мусульмане (54). Ясно, что Нижегородский регион преимущественно христианский, хотя бы потому, что русские составляют 95% населения.

— А разве есть такие регионы в России, где православие не занимает преобладающего положения среди христианских конфессий?

— Есть такие регионы. Например, на Дальнем Востоке во многих областях протестантских общин больше, чем православных. Это связано с тем, что большинство городов в той части России – молодые, как наш Дзержинск, где до сегодняшнего времени не было церкви. Когда в нашей стране была провозглашена религиозная свобода, волна иностранных проповедников в Центральной России к середине 90-х годов уже спала, а за Уралом – нет.

— С чем это связано?

— С сильными позициями традиционных религиозных объединений в Центральной России, таких, как православие и ислам.

— Удалось ли иностранным миссионерам выполнить свои задачи в России?

— Конечно. Иностранные проповедники открыли на территории нашей страны свои религиозные организации, которые с успехом сегодня функционируют.

— Можно ли сказать, что большая часть религиозных организаций, которые появились у нас к середине 90-х годов, пришли с Запада и к русской традиционной культуре не имеют никакого отношения?

— Нельзя так говорить. Возьмем, к примеру, пятидесятников харизматического толка. Хотя пятидесятничество возникло в США (в начале XX века), у нас это религиозное течение уже давно существует.

— И все же происхождение этой организации — западное.
— Разве пятидесятники не являются преемниками традиций хлыстов (христоверов)? Говорить о том, что все идет с Запада, нельзя. Действительно, с Запада пришел целый ряд религиозных организаций. К примеру, Международное общество сознания Кришны, Ассоциация Святого Духа за объединение мирового Христианства (Церковь Объединения Сан Мен Муна), «Рэйки Кадуцей», Московская церковь Христа, Брахма Кумарис, Свидетели Иеговы, Сайентология и многие другие.

Но много новых религиозных культов российского происхождения. Церковь Последнего Завета (адепты Виссариона), Православная церковь Божией Матери «Державная» (более известна под названием Богородичный центр), культ Анастасии. И вообще, преувеличивать влияние Запада на религиозную ситуацию в России не стоит.

— Как вы считаете, какой сейчас была бы религиозная ситуация в нашей стране, если предположить, что западные проповедники обошли вниманием нашу страну?

— Ситуация в религиозной жизни России была бы примерно такой же. Плюрализм религиозной жизни – черта XX века. Говорить о нашествии новых религиозных культов на Россию не приходится. На Западе их не меньше, прозелитизма нет только в исламских странах, где на уровне государства и силовых структур осуществляется сильный прессинг на граждан. В Саудовской Аравии, например, христианских проповедников сажают за решетку. Россия – страна либеральная, поэтому религиозную деятельность у нас запретить нельзя.

— Сейчас в Госдуме рассматривается вопрос о внесении поправок в закон 1997 года о свободе совести и религиозных объединениях. По-вашему мнению, это сможет как-то повлиять на религиозную жизнь в стране?

— Нашими законодательными органами предполагается упростить порядок ликвидации религиозного объединения, а также ограничить деятельность зарубежных проповедников. Но я думаю, что в целом эти поправки к закону не изменят сложившуюся ситуацию. Поясню. В 2004 году была запрещена в судебном порядке московская организация Свидетелей Иеговы. В итоге в июле текущего года Свидетели Иеговы провели в Москве в Лужниках свой областной конгресс, в котором приняло участие 22 тысячи человек. В октябре в Измайлове они провели районный конгресс, который собрал 4 тысячи человек. У этой организации нет юридического лица, ей не предоставляется счет в банке, но это никак не влияет на ее деятельность, а только освобождает от налогов.

— Какие из религиозных организаций представляют реальную опасность для наших граждан?

— Сложно об этом говорить. У нас часто по отношению к некоторым организациям применяют определение «деструктивные культы» или тоталитарные секты». Но ведь судебных процессов, связанных с их деятельностью, практически не происходит. Все дело в том, что мы живем в правовом обществе. К примеру, у Свидетелей Иеговы есть запрет на переливание крови. По закону человек имеет право отказаться от переливания крови. В Рэйки Кадуцей были случаи, что человек распродавал свое имущество, чтобы пройти все ступени посвящения. Человек имеет право и на это.

— Но в этих случаях человек использует свое право под воздействием примененных против него запретных технологий внушения, зомбирования.

— Действительно, есть круг религиозных объединений, которые имеют скандальную репутацию. Например, виссарионовцы, мунисты, сайентологи, Новый Акрополь, Рэйки Кадуцей, Богородичный центр, церковь Христа и другие. По поводу этих групп ходит очень много мифов. Во-первых, преувеличивают их количество. Численность членов РОВОБ (религиозные организации, вызывающие общественное беспокойство) сравнительно невелика. РОВОБ, как и вообще новые религиозные движения, — маргинальное явление в религиозной жизни России, которое не в силах сколь либо серьезно изменить «конфессиональную карту» страны. Во-вторых, утверждения о том, что секты чуть ли не контролируют государственную, региональную политику, естественно, не имеют под собой почвы. Один из мифов в отношении РОВОБ — будто они применяют некие таинственные суперметоды воздействия на людей при вербовке, которые неизвестны науке, каждый из вербовщиков РОВОБ обладает якобы невиданно высокой квалификацией психолога и т. п. У меня нет сомнения, что эти методы воздействия не представляют ничего таинственного и вполне «отбиваемы». Надо признать, что попадают в такие организации люди с определенной психологической предрасположенностью, которые нуждаются в том, чтобы ими жестко руководили.

— Почему количество новых религиозных организаций растет не только в России, но и во всем мире?

— Одна из причин — глобализация, быстрое распространение
информации и принципиально более широкий доступ к ней у рядовой публики. Если в XIX веке о какой-нибудь новой секте, возникшей в США, в России могли просто не узнать, то теперь ситуация другая.

Еще причина — демократизация общественной жизни, которая имеет место в
последние полвека в большей части стран мира. В большинстве стран признается право человека на свободу вероисповеданий, не преследуются новые религиозные движения, нет религий, которые объявлены государственными (а если и есть такое, как, например, в Греции или Великобритании, то это все равно не означает отсутствия свободы проповеди для других движений). В Саудовской Аравии, к примеру, новые религиозные движения себя практически не проявляют, поскольку действовать могут лишь в подполье. То есть секты — это одна из неизбежных издержек демократии. Процесс возникновения новых сект, новых религиозных движений — это константа религиозной жизни, всегдашняя ее тенденция; обычный, «нормальный», с точки зрения религиоведения, процесс. Секты возникали и будут возникать всегда, это закон религиозной жизни, остановить этот процесс невозможно. Разумеется, это не значит, что не надо противодействовать тем из них, которые приносят вред обществу и личности.

Беседовала Марина Курганова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской епархии обязательна.