Путь к священству. Часть I

Многогранна и удивительна жизнь митрополита Николая (Кутепова), занимавшего Нижегородскую кафедру длительный и не самый легкий период истории Русской Церкви: с 1977 по 2001 годы. Сегодня мы перелистнем страницы студенческих лет владыки.

В 1917 году в результате Октябрьского переворота власть в стране захватили большевики, объявившие беспощадную войну Церкви и носителям ее культуры, и только Великая Отечественная война заставила сильных мира сего изменить свои взгляды на веру народа в Бога.

В сентябре 1943 года состоялась памятная встреча руководителя советского государства Иосифа Сталина с тремя митрополитами во главе с Местоблюстителем Патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгородским). Эта встреча ознаменовала начало нового этапа в жизни Русской Православной Церкви.

Отношение к Церкви изменилось, и теперь стало возможным возрождение по всей стране закрытых еще на волне переворота 1917 года духовных школ. Согласно достигнутой договоренности в 1944 году в Москве были открыты Православный богословский институт и Богословско-пастырские курсы, первоначальным местом размещения которых стал Новодевичий монастырь, а в августе 1946 года они были преобразованы в Московскую духовную академию и семинарию (МДАиС). После вступительных экзаменов 1946 года в семинарии числилось 147 учащихся, в академии — 14, а преподавательская корпорация состояла из 15 человек.

По воспоминаниям первых учащихся, воспитанники «жили в подвале, по 18 человек в комнате, кругом царила послевоенная разруха, но моральный дух студентов был очень высок. Все были заинтересованы в том, чтобы усвоить как можно больше знаний».

Уже через год, в 1947 году, состоялся выпуск первых 38 человек, 26 из которых были направлены на приходы, а 12 стали студентами духовных академий. Во время вступительных экзаменов летом того же года заявления подали более 500 человек. Причем 47 из них были участниками Великой Отечественной войны. Поступавшим чинились всевозможные препятствия, но у каждого было одно желание — служить Церкви.

Для материальной поддержки студентов при академии был учрежден стипендиальный фонд для учащихся, а размер стипендии зависел от успеваемости и старшинства курса. Кроме того, преподаватели богословских учебных заведений были причислены к квалифицированным работникам народного образования и получали продовольственные карточки — такие же, как и преподаватели вузов. Студенты тоже обеспечивались рабочими карточками, и им предоставлялась отсрочка от призыва.

Кроме Москвы духовные академии в 1946 году открылись в Ленинграде и Киеве, а ранее открытые пастырско-богословские курсы в Ленинграде, Киеве, Саратове, Львове, Одессе, Минске, Луцке и Ставрополе были преобразованы в духовные семинарии с четырехгодичным сроком обучения.

Несмотря на благожелательное отношение советского государства к Церкви в этот период атеистическая работа не была прекращена. В 1948–1949 годах ЦК КПСС предпринял попытку возобновить активную антирелигиозную пропаганду и гонения на Церковь в СССР. Однако позиция Сталина возобладала, и антирелигиозная кампания была быстро свернута. Для Церкви эта вспышка атеизма, однако, не прошла даром: 189 человек из числа преподавателей и студентов духовных школ оказались арестованными, в том числе видные профессора.

В 1949 году московские духовные школы были переведены в Троице-Сергиеву лавру, где традиционно существовали с середины XVIII века вплоть до закрытия в 1919 году. Решение об этом было принято еще в ноябре 1947 года, когда Московской патриархии передали несколько зданий в Троице-Сергиевой лавре, в том числе и бывшие Царские Чертоги, которые стали для студентов возрожденной духовной школы и учебными аудиториями, и общежитием.

Один из студентов того времени — митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев) — вспоминал: «Когда нас перевели в лавру, она представляла собой страшное запустение. Горы мусора доходили до второго этажа, все росписи были закрашены, в Покровском (академическом — авт.) храме размещался клуб, а монахи ютились в двух комнатках у Святых врат».

Выпускником того времени стал и Николай Васильевич Кутепов, будущий Нижегородский владыка, поступивший в Московскую духовную семинарию в 1950 году.

Учеба владыки Николая в Московской духовной семинарии

В середине осени 1950 года, когда занятия уже начались, Николай Кутепов успешно сдал вступительные экзамены и поступил в семинарию сразу на третий курс.

Ему тогда шел 25‑й год, он прошел солдатские тяготы войны и уже имел особый жизненный опыт, как многие студенты-фронтовики, и поэтому выделялся среди молодых еще семинаристов, вчерашних школьников. По воспоминаниям одноклассников по семинарии, «встретили Николая сначала настороженно, поскольку думали, что он будет претендовать на лидерство и важничать. Однако не заметили, как полюбили его». Постепенно сложился круг верных друзей: Николай Кутепов, Владимир Котляров (ныне митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский), Леонид Кузьминов (протоиерей, служит в Москве) и Дмитрий Фролов (протоиерей, ныне покойный). Некоторые из них тоже прошли войну, в том числе Дмитрий, воевавший в партизанском отряде, а после ранения работавший санитаром в госпитале. Но о тяжелых военных годах они старались не вспоминать, а сдружились потому, что им было интересно вместе.

Протоиерей Леонид Кузьминов вспоминал: «Николай был старше нас. Мы еще совсем дети были, а у него уже такой жизненный опыт! Мы его сначала проигнорировали: смотрели, как он поведет себя, а он ничего — простой, добрый очень. Этим он и растопил наши сердца. Время-то тяжелое было, послевоенное. Голодно было, с одеждой проблемы, так Николай всегда поможет, свое отдаст, последнее. И никакого чувства превосходства, важности».

Учиться было тяжело, поскольку уроков было много. Николай был очень усердным и старательным, но и на шалости хватало времени и сил. Однажды, как рассказывал владыка, они устроили танцы. Классы в Чертогах шли анфиладой, а в самом последнем классе стояла фисгармония. Семинаристы плотно закрыли все двери между классами и начали танцевать. Один семинарист играл вальсы, а другие парами танцевали. Это занятие оказалось столь увлекательным, что обо всем остальном они просто забыли, в том числе о занятиях. Однако когда пришел преподаватель, его реакция оказалась неожиданной: «Браво! Браво! Вот уж не знал, что семинаристы у нас артистического уклона!»

Митрополит Владимир (Котляров) вспоминал: «Знакомство с Николаем произошло в Московской семинарии, там же зародилась наша дружба, а сблизила нас любовь к классической музыке. В классе стояло фортепиано. Подойдешь иногда, поиграешь — Николай сразу тут же рядом. Он, оказывается, слушал много пластинок с классической музыкой…»

Часто после вечерней службы семинарист Николай Кутепов по 2–3 часа, преодолевая боль в ногах, ходил по лавре. Готовил себя к многочасовым церковным службам. Его друзья удивлялись, как он мог выносить такую боль: ампутированные на фронте ступни ног кровоточили, косточки выходили кусочками, так что ему самому приходилось их доставать щипчиками.

Несмотря на эти физические страдания, на тяжелые условия быта и нехватку самого необходимого, Николай Кутепов и другие воспитанники первых наборов московских духовных школ старались впитать все, чему учили их наставники, многие из которых прошли через ад сталинских лагерей. Студенты были очень благодарны им, поскольку преподаватели давали не только необходимые знания, но и духовное воспитание. И никакие трудности не мешали учащимся здесь студентам становиться образованными и мудрыми людьми.