Тяготы и победы молодого епископа

«Нижегородские епархиальные ведомости» предлагают читателям публикацию очередного материала о жизненном пути митрополита Николая (Кутепова), занимавшего Нижегородскую кафедру в 1977–2001 годах. Сегодня мы рассказываем о служении его в один из самых сложных периодов истории Русской Церкви в XX веке. С 1963 по 1969 годы владыка Николай (Кутепов) нес архиерейское послушание на Омско-Тюменской кафедре в одной из крупнейших на тот момент сибирских епархий. Счет своей истории Омская кафедра ведет с 1895 года, когда по решению Святейшего Синода она была выделена из Тобольской, о которой в те далекие годы говорили, что «она обширнее всех русских епархий, и в ней, более чем в других епархиях, обитает народов, ходящих во тьме смертней и ожидающих евангельской проповеди».

Тогда же начиналась колонизация киргизской степи, и центр Западной Сибири постепенно смещался из древнего Тобольска на юг региона. В 1824 году Омск становится центром Западно-Сибирского генерал-губернаторства, а в 1882‑м — столицей Степного края.

Новообразованная епархия на момент основания занимала более 1 млн. кв. верст, а населения было всего 350 тысяч человек.

Будущий нижегородский святитель стал двадцать девятым омским архипастырем и окормлял приходы, находящиеся в Омской и Тюменской областях.

Начало служения

Постановлением церковного священноначалия от 9 октября 1963 года «епископу Мукачевскому и Ужгородскому Николаю (Кутепову) определено быть епископом Омским и Тюменским». Как отмечается в книге «Святитель земли Нижегородской», это назначение было для владыки неожиданным.

Приходов в новой епархии на момент его назначения оставалось всего тринадцать: 5 — в Омской области и 8 — в Тюменской. А находились они друг от друга на очень большом отдалении. Тем не менее, свое архипастырское служение в Сибири Преосвященный владыка начал, по своему обычаю, именно с объезда всех приходов. Картина, открывшаяся ему на местах, была очень нерадостной: на приходах царили разруха и небрежное отношение священнослужителей к своим пастырским обязанностям.

Еще одним серьезным испытанием на новом месте стало состояние архиерейского дома: он был совершенно непригоден для проживания. Под гнилыми полами летом стояла вода, создавая в помещении почти 100‑процентную влажность. Зимой вода замерзала, что делало проживание в доме просто опасным для здоровья, тем более что у владыки, участника Великой Отечественной войны, были частично ампутированы обе ступни, и он очень страдал от холода.

Уполномоченный по делам религий (была в те годы такая должность во властных структурах на местах) делать ремонт в доме упорно не разрешал: «Жили же до вас архиереи — и ничего, а вы что за барин?!» Тем не менее, владыка добился разрешения и нашел возможности сделать дом пригодным для жизни, но это вызвало «праведный гнев общественности» в местной прессе.

Забота о богослужении

Одним из наиболее важных направлений деятельности в новой епархии было для Преосвященного Николая упорядочение богослужебной жизни на местах. По данным омского архива, владыке удалось добиться, чтобы в крупных городах епархии — в Омске и Тюмени — богослужения совершались ежедневно, а в приходских церквях — по субботам и воскресеньям. Кроме того, как свидетельствуют документы из личного архива архипастыря, он постановил каждое воскресенье после вечерни совершать соборное чтение акафистов.

Много внимания уделялось вопросам соблюдения Устава и порядка богослужения в приходских храмах епархии. В одной из своих дневниковых записей епископ Николай пишет: «Имел беседу с духовенством Знаменского собора (г. Тюмени — авт.). Вопрос касался наведения порядка. Велено субботний полиелей творить собором, а службы возглавлять отцу настоятелю». И добавляет: «Впредь годовые помянники читать на проскомидии, а не сидя за вечерней».

Сам владыка каждую неделю неуклонно совершал богослужения в одной из церквей епархии. Например, из «Журнала Московской патриархии» (№9 за 1964 год. Далее — ЖМП) мы узнаем, что «епископ Омский и Тюменский Николай посетил г. Тобольск, где накануне праздника Святой Троицы совершил в Покровском соборе всенощное бдение, а в самый день праздника — Божественную литургию с Великой вечерней». Или же: «В воскресенье, 5 июня 1966 года, Преосвященный совершил Божественную литургию и всенощное бдение — накануне во Всехсвятской церкви г. Тюмени» (ЖМП, №10 за 1966 год).

Проповедь даже в эти трудные для церкви годы всегда была неотъемлемой частью совершаемых владыкой богослужений. Так, после богослужения на Троицу 1964 года он «обратился к молящимся с поучением на тему о содержании и смысле молитвы «Царю Небесный». В другой раз, после Божественной литургии в молитвенном доме г. Тюкалинска, он произнес проповедь о христианском милосердии.

В пасхальные дни владыка ежегодно объезжал все приходы Омской епархии и совершал в них богослужения. Везде, как отмечается в ЖМП (№10 за 1967 год), он поздравлял верующих с праздником и говорил проповеди о смысле и значении Воскресения Христова.

Особое внимание при совершении богослужения уделялось хоровым коллективам, участвующим в службе. Владыка всячески поддерживал их и стремился усилить их состав. Кроме того, довольно часто он практиковал на службах пение с народом, что было для того времени весьма необычно и очень сближало паству и ее пастыря. Поэтому архиерейские служения всегда проходили при большом стечении верующих.

Борьба с Церковью

Такое ревностное отношение молодого архиерея к службе, его высокий авторитет и любовь к нему в народе не могли не вызывать беспокойства у атеистической власти. Тем более что атеизм и идея окончательного уничтожения религии по-прежнему оставались актуальными. Наступление на Церковь продолжалось.

В начале 1965 года после коллективной жалобы тружеников колхоза «Память Ленина» была закрыта церковь преподобного Серафима Саровского в селе Суерка. Несогласные с этим решением верующие этого села, посмевшие подать протест, были привлечены к ответственности. Как отмечает омский исследователь диакон Максим Семенов, до той поры «эта церковь оставалась единственным действующим храмом в сельской местности».

Закрытая церковь была варварски разграблена. При помощи трактора сломали иконостас и сорвали с храма кресты, а потом передали бывшую церковь под спортивный зал местной школы.

Травля самого молодого епископа проводилась на всех уровнях, в том числе и в советской прессе. В архиве владыки сохранилась характерная для того времени публикация: в тюкалинской районной газете «Знамя Ильича» в номере за 8 апреля 1966 г. появился фельетон под названием «Укради, сын мой». Его автором значился некий И. Фисун.

Фельетон начинается с того, что священник Павел Крамаренко после «произнесения проникновенной проповеди в храме об отвращении к воровству» спешил домой, поскольку ожидал важного гостя — священнослужителя Кутепова, которого автор статьи охарактеризовал так: «Святой отец не любил жить плохо. Он не питался акридами, не носил (даже в скорбные предпасхальные дни) власяницу. Ему не хватало только современного отопления в квартире».

Далее, по сюжету, для решения вопроса с отоплением оба священнослужителя отправились в местный Райпотребсоюз. Там, как пишет И. Фисун, «святые паломники» потребовали от прораба Новожилова, чтобы он достал для них отопительный котел для архиерейского дома. Однако Новожилов сомневался. Тогда Крамаренко «повел речь разухабисто и залихватски. Тем же тоном ему помогал Кутепов. Они сыпали базарными словами, подмигивали, прищелкивали, похлопывали по плечу». «Отказать таким деловым людям,— пишет автор статьи,— было решительно невозможно». Тем более что прорабу были обещаны «премиальные чаевые».

Через некоторое время «котел был похищен и доставлен Кутепову, а прораб получил обещанные деньги. Однако вскоре Новожилов получил 4 года лишения свободы», и это, по мнению автора фельетона, «уже по нашей советской заповеди: не воруй у народа!». Священнослужители же остались безнаказанными: «отец Павел еще более проникновенно читает проповеди», а «священник Кутепов смиренно бродит по епархии».

Двумя годами ранее, в октябре 1964 года, в газете «Омская правда» заявил о своем разрыве с религией бывший протодиакон Харитин, лишенный сана за второбрачие. Он объявил, что после долгих размышлений пришел к выводу, что «Бога нет, а религия человеку приносит вред». После этого ему была предоставлена возможность выступить с «разоблачениями» религии и священнослужителей, в том числе и епископа Николая, по радио и перед слушателями в различных аудиториях, что, по мнению советской прессы, «вызвало большой интерес у общественности».

Ответом владыки на все эти выпады в его адрес можно считать слова, написанные им на полях фельетона: «Чти и радуйся!»

За время своего служения в Омске владыка Николай полюбил этот край и его жителей, однако 16 декабря 1969 года по решению Священного Синода он был переведен на кафедру в Ростов-на-Дону. Как пишет диакон Максим Семенов, «сибирская паства сохранила о владыке Николае добрую память. Доброта, доступность, простота, душевная чуткость, забота о пастве и неустанное проповедование Слова Божия — вот чем этот архипастырь стяжал признательность и любовь верующих».

Алексей Дьяконов,
кандидат богословия, преподаватель Нижегородской Духовной семинарии

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.