Встречи с заключенными

Этой зимой мы смогли организовать несколько поездок в женские и подростковые колонии. Мы уже писали ранее, что встречи с осужденными — как правило, перед Рождеством или праздником Светлого Христова Воскресения — стали регулярными, и для многих из нас — совершенно необходимыми. Собираясь когда-то впервые в наши поездки, мы думали, что трудимся для Иисуса, хотели сделать Ему подарок; но мы и не представляли, как много через них Господь подарит нам! Пока не узнаешь этого на собственном опыте, невозможно ощутить простую истину, что наш Господь ожидает нас именно там, где больше всего нужны мы, в тех местах, где есть дефицит любви и прощения. Через глубокие разговоры и личные отношения с заключенными, отношения, в которых пребывает Господь, Он постоянно дает духовную пищу, в которой мы нуждаемся. И сегодня мы предлагаем вам несколько живых свидетельств по следам одной из наших поездок: встречи с заключенными подростковых колоний в городах Ардатов и Арзамас.

Алексей: В рождественскую поездку мы отправились вшестером: Слава, Таня. Леша, Женя, Кристина и я. Почти всю поездку мы молились о Божьем благословении. Я и Кристина поехали в колонию в первый раз, и сравнить из-за отсутствия опыта было не с чем, но одно явно ощущалось — Божье присутствие на протяжении всех дней поездки.

Добрались мы хорошо. Администрация колонии была очень рада нашему приезду и способствовала тому, чтобы мы могли как можно больше времени провести с ребятами. Когда решетки закрываются за твоей спиной и ты входишь на территорию колонии, то начинаешь понимать, что ты в другом мире, совершенно в другом. Все как-то останавливается внутренне…

Ребята встретили нас с радостью. К сожалению, у нас было только три дня на две колонии. За это время мы успели поделиться с ребятами тем, как мы пришли к вере а Господа, поздравить ребят с наступающим Рождеством Христовым, ответить на вопросы ребят, которые собирались по рядам в записках, провести концерты (в Арзамас мы попали с опозданием, так как заблудились в дороге, поэтому сценки пришлось ставить с ходу, без репетиции). Сценки были об искушении дьяволом людей и о любви к ближнему, Ребятам сценки понравились, и они поддержали нас, как могли: выходили на сцену и пели песни под гитару. Песни оказались очень глубокими по смыслу, одна из них, которую исполнил парень по имени Гена, была о призыве не носить крестик зря, но поместить Христа в свои сердца, помня о том, как Он страдал. Автора этой песни я не знаю, но, если я не ошибаюсь, это друг Гены.

Также мы провели общение в малых группах, как говорится,»лицом к лицу», где мы могли задать вопросы друг другу, рассказать что-то о себе, о том, что происходит в жизни каждого, о мировоззрении и вообще обо всем, что волнует. Конечно, не все идут на диалог легко, но, как отмечают те, кто уже ездил в эти колонии, ситуация в этом отношении улучшается. В Арзамасе мы познакомились с женщинами-психологами, которые занимаются с ребятами, помогают им найти в себе все лучшее, что есть. Мы очень благодарны им за их бескорыстный труд, зато, что они с душой подходят к тому, что делают.

Вопросы ребята задавали самые разные, от очень глубоких до смешных, например: «Почему ты такой длинный?» (Мой рост 195 см). Здорово, что ребята не лишены чувства юмора… «Наверное, Бог любит разнообразие», — такой дал я ответ. Наших замечательных сестер вообще засыпали вопросами в записках примерно такого содержания: «А что вы делаете через 4 года и 6 месяцев, вечером?» и т.д. Много вопросов было о вере в Бога, о смысле жизни, например:«Почему, если Бог есть, то даже верующие люди иногда сильно страдают?», или: «Почему вы к нам приезжаете?» На этот вопрос Женя ответила: «Мы приезжаем потому, что хотим, чтобы вы никогда не приехали в такие места снова (в смысле как заключенные)». В этом ответе кроется призыв к решению, решению на исправление, конечно. Все мы желаем ребятам и личной встречи с Богом, прихода к живой вере, которая учит доверять Ему в жизненных ситуациях. Из глубоко личных вопросов мне особенно запомнились такие: «А как ты видишь себя в нашей ситуации, на нашем месте?» «Не знаю, — говорю. — Сложно понять, что вы чувствуете здесь, как это: быть без свободы. Чтобы понять по-настоящему, надо пожить приличное время в таких условиях… Одно осознаю, что это тяжело».

— А что ты ожидал увидеть здесь? Какими нас представлял?

— Ожидал увидеть здесь людей, не безнадежных преступников, а таких же грешных людей, которые оступились в своей жизни, но все же не забытых Богом…

Я не хочу идеализировать и допускаю, что какой-то процент осужденных вернется сюда опять, для кого-то колония будет порочным кругом на всю жизнь, но я также и вижу, что Господь уже делает в сердцах этих ребят, и верю, что многое еще сделает, если они будут к Нему открыты.

В Ардатове мы были в молитвенной комнате, где все устроено, как в настоящем храме. В тот день служил о. Александр, местный батюшка. Рано утром вся комната была заполнена молящимися, желающими причаститься, исповедаться. Мы вместе молились, что для нас было особенно приятно. Потом ребята с большим интересом рассказывали, как они своими силами, добровольно, делали из этой комнаты подобие храма, вешали иконы… В Арзамасе есть храм при колонии, который, видимо, сильно пострадал за годы правления советской власти, его не просто узнать снаружи — ребята тоже ходят туда молиться. Почти все Новые Заветы и иконки у нас добровольно разобрали, и журналы тоже. Мы надеемся и молимся, чтобы это принесло плод добрый в душах ребят, ведь некоторые из них только впервые знакомились со Словом Божьим, до этого они никогда даже и не видели Евангелия. Что меня особенно порадовало, так это то, что духовная жажда распространилась и на администрацию колонии; некоторые у нас стали спрашивать духовную литературу, не дожидаясь нашего предложения.

Там я встретил ребят, которые уже не первый год верующие, именно в колонии они и пришли к вере в Бога. Мне очень запомнился один парнишка, которого «подставил», как утверждали все, близкий родственник. И теперь он там вместо него отбывает большой срок за тяжкое преступление — преступление, которого он не совершал. Он не отчаялся в Боге, несмотря ни на что… «Где Бог, когда столько страданий и несправедливости?» Для него Он рядом, проходит через эти страдания вместе с ним, и действительно — Господу ли не знать страдания людские? Он сам страдал, не совершая грехов, за наши людские злодеяния, черствость и холод душ, за нашу ненависть и равнодушие друг ко другу, к ближнему… Чтобы омыть нас, очистить наши души, изменив нас в других людей, вернуть нас в Божьих детей, которые уже больше Его не отвергают, но принимают, чтобы прославилась всякая Божья правда в нас уже при этой жизни…

Он желает спасти всех нас, для этого Христос и пришел, и умер и воскрес, чтобы и тебя спасти, мой друг! Если ты еще не нашел Его, то сделай шаг веры, позови Его в свою жизнь, и если ты позволишь, то Он начнет преображать ее изнутри. Это не легко, а может, и страшно, как страшно и нелегко бывает человеку, решившему забраться на вершину горы. Но когда он заберется, ему открывается удивительная по своей красоте картина, окружающая его со всех сторон, и он радуется всем сердцем; но даже и это нельзя сравнить с тем, что Господь предлагает тебе. Доверься Ему, и Он поведет тебя к вершине прямо в рай, доверься Ему, потому что Он — истинный путеводитель, Который знает дорогу наверняка, доверься Ему, потому что Он единственный Путь, потому что Он создал и знает тебя, всю твою боль и все ошибки, разочарования и промахи, и Он желает исцелить тебя, показав тебе истинный смысл всего, всей жизни твоей. Бог любит тебя и верит в тебя. Каким бы грешным ты ни был — Он ждет и не отвергает тебя. Прямо сейчас ты дышишь Его воздухом, который прямо сейчас Бог дарует тебе. Он достоин того, чтобы ты ответил «Да» Ему, и Он прямо сейчас знает все твои мысли и ждет тебя. Так остановись, друг, и не беги от Него, остановись, как и я когда-то, как все мы, братья и сестры, во все времена становившиеся одной семьей, а не потерянными одиночками, семьей где царит мир, радость, любовь, текущая в жизнь вечную, где твой Отец Небесный пребывает во веки веков. Аминь.

Слава: Во время встречи в Арзамасской колонии неожиданно пришел из зала вопрос, который навел меня на определенные размышления: «Что вы пропагандируете?» Действительно, во время выступления легко свалиться в «пропаганду Христа», что, как мне кажется, является недопустимым.

Наша страна и народ довольно долгий период жили пропагандой коммунистических идей, и это, наверное, сидит уже где-то в подсознании.

И опять большая опасность есть для христиан всех конфессий свалиться в эту «пропаганду».

Недавно со мной произошел один случай. На остановке в вагон метро зашел молодой парень. Оглядев пристально пассажиров, он направился ко мне и с ходу принялся проповедовать Христа. Далее, на случай ,если меня заинтересует, оставил телефон и пригласил на службы.

Мне понравилась его смелость, решительность, но очень не понравилось то, что он, кроме моего имени, ничем более не поинтересовался. Ни моими проблемами, ни моими отношениями с Богом. Мне кажется, что этот человек выучил какую-то универсальную проповедь и «грузит» ею (извините, по-другому я выразить это не могу) всех подряд.

Так вот, в колонии на сегодняшний момент недопустима именно такая «пропаганда», которая ведет к обратному результату. По моему опыту, именно там, острее, чем где бы то ни было, не хватает любви.

Я заметил, как начинают светлеть глаза ребят, когда начинаешь интересоваться их родителями, друзьями, письмами, передачами.

Мне кажется, за то небольшое время, что мы проводим в колонии, наша задача — дать ребятам почувствовать себя людьми. У них очень сложные, часто конфликтные отношения между собой, с властями, с родными, и очень легко потерять там себя как человека. Поэтому важно, чтобы с кем-нибудь были возможны отношения любви, пусть даже на короткое время: ведь это чувство может греть душу довольно долго.

Еще очень важный момент: когда мы передаем свой личный опыт жизни с Богом Живым, надо помнить, что у каждого из присутствующих есть и свой опыт, пусть даже небольшой. И поэтому ни в коем случае нельзя относиться к ним, как к «прокаженным», или все их прошлое «красить в черный цвет» — так они могут потерять доверие к собственному опыту.

И еще: в колонии работаем не только мы, но и протестанты, и другие православные. Мы должны не противопоставлять себя им, а использовать их наработки в наших встречах, в нашем диалоге.

Тревожный сигнал. На Рождество я был в местном маленьком магазинчике и наблюдал такую картину: порядка 10-12 молодых парней примерно до 25 лет, изрядно подвыпивших, поздравляли друг друга с Рождеством, даже обнимались и целовались. В то же время буквально через каждое слово звучали матерные слова. Но что особенно меня поразило, что между ними была договоренность: если в их район зайдут «хачи», как они выражались, то они их будут бить — так они выражают свою веру во Христа. А ведь все, наверное, крещеные, православные. И это не единственный пример из моей повседневной жизни.

Так вот, если мы при наших сегодняшних возможностях не объясним, не проработаем вопросы национализма, расизма, антисемитизма, шовинизма, не объясним, что эти вещи прямо противоположны христианству, то это все равно, что талант зарыть в землю. Потому что пьяным ребятам в магазине объяснять эти темы очень опасно — можно и по голове получить, а вот ребятам из колонии можно, и даже необходимо.

Когда мы сострадаем, сочувствуем, интересуемся, не говоря ни слова о Христе, мы все равно свидетельствуем о Нем тем, как мы вводим или поддерживаем отношения уважения, понимания, доверия, а по большому счету, любви между людьми. Именно к этим отношениям призывает нас Создатель.

«Любите друг друга, как Я возлюбил вас».

Женя: Это была моя четвертая поездка в Ардатовскую и третья в Арзамасскую колонию. Много событий происходило, программа была достаточно насыщенной. Я хочу рассказать о наших малых группах.

Как это происходит? Нас шестеро, ребят человек 60 (это в лучшем случае, бывало и по 130). Все делятся на четыре-пять групп, и мы расходимся: один-два ведущих в каждую группу.

Ну все, думаю, начинается. «Господи, делай что-нибудь!»

Прихожу в группу, сажусь. В руках у меня несколько Новых Заветов. «Давайте познакомимся». Каждый называет свое имя, я пытаюсь хоть что-нибудь запомнить. Я поняла, что для ребят очень важно, когда к ним по имени обращаются. Они ведь зачастую друг друга только по фамилии знают. Заодно они между собой перезнакомились. Обсуждаем прошедший вчера концерт, на котором мы показывали сценку о милосердном самарянине в современной обработке. Предлагаю прочитать оригинал в Евангелии. Читаем вслух: либо я, либо кто-то из ребят, либо все по очереди по одному стиху. Вижу, что многие первый раз эту Книгу открыли. Ничего, говорю, некоторые вещи нужно хоть раз попробовать, чтобы понравилось. Поговорили об отрывке, и я предлагаю задавать вопросы.

Ребята начинают спрашивать. Часто их вопросы касаются моей повседневной жизни: как я досуг провожу, хожу ли на дискотеки, кем работаю, кто со мной дома живет. Это здорово. Они хотят понять: мы — те, кто приезжает — живые вообще люди или мы с какой-то другой планеты? Оказывается, некоторые поначалу думали, что мы все прямо в церкви живем и больше нигде не учимся и не работаем.

Бывают и богословские вопросы о вере, о Церкви. Пытаюсь отвечать. Иногда сложно бывает в двух словах объяснить, и чувствую, что некоторым становится скучновато, отвлекаются. Мне хочется чувствовать обратную связь. Как-то в такой момент в одной из групп говорю: «Ну что, ребята, задавайте еще вопросы». И тут слышится реплика: «А ты, Жень, про нас что-нибудь спроси!» И тут я понимаю, что это как раз то, что я не могла нащупать, то, чего не хватало. Начинаем болтать обо всем: рассказывают про СИЗО, про то, как дома было, про музыку, про то, что в колонии происходит (у некоторых, например, сегодня банный день). Чувствую, мы оживаем. Причем слушать мне ужасно интересно, у меня всегда была куча вопросов об их жизни. И пусть это не совсем по теме, но это живое, это то, что у них есть.

Мы очень любим проповедовать, рассказывать о том, как должно быть. Мы зачастую долго говорим очень важные вещи. Но миссия — это еще уметь слушать другого человека. «Спроси про нас!» Это, может быть, одна из самых важных вещей, которые мы можем для них сделать. Удели мне, лично мне внимание, посмотри на меня, узнай, что у меня в жизни происходит, хоть на секунду представь себя на моем месте, а потом рассказывай, как мне жить, если сможешь, если захочешь, если почувствуешь, что у тебя есть право на это. Встречаются люди, совершившие страшные вещи, но нередко сталкиваешься с такими жизненными трагедиями, что уже не знаешь, кто кому должен рассказывать о правде, страдании и честности.

И еще одно. Я заметила, что ребята привыкли, что мы им все время что-то объясняем о Библии, о Церкви, о Боге. Я в какой-то момент решила ничего не объяснять, а задавать вопросы об этом, причем не очевидные, чтобы нам вместе думать. Некоторые вопросы так и остались без ответов. Например, в одной сценке у нас были такие слова: «Если ты накормишь голодного, посетишь больного, отдашь нуждающемуся, ты сделаешь это для Бога». Почему это так? Причем здесь Бог? Это сложно. Возможно, слишком. Многие так и остались в недоумении. Я думаю, что так все же лучше. В человека нельзя впихнуть больше понимания, чем он может и хочет сейчас вместить. Существуют такие вопросы, ответ на которые ты должен прожить, прочувствовать, чтобы он до твоего сердца дошел. Если другие люди за тебя все разжуют и на все ответят, ты ничего не поймешь, это не будет жить в тебе.

В какой-то момент мне показалось, что зона — это место, где люди ходят по лезвию бритвы. И чем ближе освобождение, тем лезвие острее. Ты можешь упасть с него в свет, а можешь в темноту, причем второе сделать гораздо легче, потому что туда тебя много что тянет — тяжелая жизнь, одиночество, отсутствие денег и работы, старые друзья… Но с другой стороны стоит Христос. Он не тянет. Зовет. Он уже все самое главное сделал много лет назад. Сейчас Он ждет, что те, кто уже немножко знает, что такое Свет, протянут свои руки тем, кто на лезвии.