Гражданин и патриот земли Русской

Воззвание Минина к нижегородцам в 1611 году. Михаил Песков

Мы продолжаем начатые в прошлом номере публикации, посвященные личности нашего великого земляка.

В полную силу личность Козьмы Минина раскрылась в переломные для Русского государства 1611–1612 годы. Второе народное ополчение, собранное у стен Нижегородского кремля, под руководством Минина и князя Димитрия Пожарского сплотило вокруг себя людей разных сословий, оно пополнялось численно по пути городов, через которые шло на Москву. Сам же знаменитый нижегородец проявил себя в этих событиях не просто как отважный воин, но и как умелый организатор структуры ополчения, сделав ставку на полководца Пожарского, человека, имевшего большой опыт в ратном деле.

Нужны решительные меры

После своего избрания земским старостой Козьма Минин приступил к исполнению своих обязанностей, не бросая мясного «рукомесла». Ежедневно он спускался с обрыва Часовой горы, где стояла его «животинная бойница», на Торговую площадь к земской избе, помещавшейся около церкви Николы-на-Торгу (сейчас на этом месте на площади Народного единства стоит здание торгового центра. — Авт.)

По роду своей административной деятельности Козьме Минину приходилось бывать и у воеводы в кремле, и на Верхнем базаре у верхнепосадского старосты. Особенно тяжелые переживания приходились на долю патриота и земского старосты, когда в Нижнем получали редкие известия из Москвы, доставляемые «бесстрашными людьми» — отважными лазутчиками: боярским сыном Романом Пахомовым и посадским Родионом Моисеевым. Они с риском для жизни проникали в осажденную столицу и добывали необходимые сведения. Нижегородским лазутчикам удалось даже установить связь с Патриархом Гермогеном, томившимся в Московском кремле в подземной келье Чудова монастыря. Польские паны заточили его за то, что он обличал интервентов и их приспешников, призывал русский народ к борьбе. Озлобленный этим, комендант кремля, военный деятель литовского княжества Александр Корвин-Гонсевский, не осмелившись открыто расправиться с русским Патриархом, приговорил его к голодной смерти: на пропитание заточенному стали отпускать раз в неделю лишь сноп необмолоченного овса да ведро воды. Однако и это не устрашило русского патриота — из подземной темницы Гермоген продолжал посылать свои гневные грамоты с призывами к борьбе с иноземными захватчиками.

Как пишет историк Дмитрий Смирнов в своей книге «Очерки жизни и быта нижегородцев XVII–XVIII веков», «стал задумываться Минин: «На что же надеяться? К кому обратиться? Выдающийся ум избранника посадской людской массы подсказывал возможный выход из создавшегося положения: ведь не один он болеет душой за Отчизну, среди посадских много найдется таких же, как он, «болельщиков» и «страдальцев» (старинные русские выражения, встречающиеся в летописях). Нужно объединиться «всем скопом», «всем миром», да войско и казну собрать, хорошего военачальника найти. Но вопрос в том — послушают ли? Ведь уж был случай: и деньги собрали, и под Москву ходили, да ничего не вышло…»

«Речь его нижегородцам люба бысть»

Решив перейти к действию, посадский староста начал разговаривать в земской избе с приходящими по делам посетителями на волнующую тему. Излагая свои сокровенные думы, он убеждал каждого, что можно добиться успеха, если подняться не единицам, а всему народному множеству. По словам летописца, большинство собеседников при этом «в умиление приходить начаша», и лишь некоторые «ругающиеся отходяща». На вопросы, как практически подойти к делу, Козьма указывал на необходимость в первую голову собрать казну и предлагал желающим делать пожертвования. Надо сказать, что для благого дела у нижегородца был и дар убеждения, и полномочия, которые давала ему выборная должность. Он ведал сбором налогов и вершил судные дела в посадской среде, обладал значительной властью: посадские люди должны были земского старосту «во всех мирских делах слушаться», тех же, кто не слушался, имел право и принудить. Минин был в Нижнем «излюбленным» человеком за свою честность и справедливость.

Вдохновенные слова Минина способствовали успеху добровольного сбора, сумма которого достигла 1700 рублей. Конечно, для серьезного похода этих денег было слишком мало, и тогда нижегородец решил обратиться с воззванием ко всему населению города. Этому предшествовало, как пишет составитель Хронографа 1617 года Симон Азарьин в «Книге о чудесах преподобного Сергия», явление «чудотворца Сергия Козме Минину», случившееся дважды. Минин увидел в этом «начало промысла Божия».

В одно из воскресений октября, после службы в Спасо-Преображенском соборе Нижегородского кремля, вначале к прихожанам с проповедью обратился протопоп Савва, а затем по колокольному звону к храму стали стекаться многие нижегородцы. Тогда и выступил Козьма Минин с призывом встать на освобождение Русского государства от иноземных врагов. В изложении летописного сказателя, по всей видимости, монаха, среди которых в то время чаще всего и были грамотные люди, слова Минина звучали так: «Буде нам похотети помочи государству, ибо не пожалети животов своих, да не токмо животов своих, ино не пожалети и дворы своя продавати, и жены и дети закладывати». Летописцы фиксировали и реакцию нижегородцев на призыв: «Речь его нижегородцам люба бысть».

В составе временного правительства

Патриотический призыв Козьмы Минина получил горячий отклик у нижегородцев. По его совету горожане давали «третью деньгу», то есть третью часть своего имущества, на ополчение. Пожертвования делались добровольно. Одна богатая нижегородская вдова из 12 тысяч рублей пожертвовала 10 тысяч — сумму по тому времени огромную, поразив воображение горожан. Сам Минин отдал на нужды ополчения не только «всю свою казну», но и серебряные и золотые оклады икон и драгоценности своей жены. «То же и вы сделайте», — заявил он посаду.

Однако одних добровольных взносов оказалось недостаточно. Был объявлен принудительный сбор «пятой деньги» со всех нижегородцев: каждый из них должен был внести пятую часть своих доходов от промысловой и торговой деятельности. Собранные деньги должны были пойти на раздачу жалования служилым людям. Козьма Минин не только сам внимательно и чутко относился к каждому воину, пришедшему в ополчение, но и требовал того же от всех военачальников.

Он пригласил в ополчение отряд служилых смоленских дворян, которые после падения Смоленска, не желая служить польскому королю, бросили свои поместья и ушли в Арзамасский уезд. Прибывших смолян нижегородцы встретили очень тепло и обеспечили всем необходимым. Не знатность происхождения, а умение, ратные способности, преданность Русской земле были теми качествами, по которым Минин оценивал человека.

С полного согласия всех жителей и городских властей Нижнего Новгорода по инициативе Минина был создан «совет всея земли», являвшийся, по сути, временным правительством. В его состав вошли лучшие люди поволжских городов. С помощью совета Минин вел набор в ополчение и другие вопросы, а самого Козьму стали величать «выборный человек всею землею». Главнейшим вопросом, который предстояло решить совету, было найти воеводу для земского ополчения. Им стал князь Димитрий Пожарский.

Игорь Чистяков

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.