Заговор или молитва?

Попросила меня одна пожилая женщина пояснить ее воспоминания, связанные с детскими переживаниями и событиями молодости, рассказав, что в детстве, мол, читала книгу, и в ней были такие слова: «В городе (не помню каком) стояла церковь… Никто в нее не входил, одна (точно не уверена) Табынская Божия Матерь. Она спала — почивала под молитвой неутешительной. Приснился ей сон страшен и ужасен про Сына Своего милого… Быть Ему казнённу, быть Ему повешенну… (Кажется, так — точно не уверена. Да и написано было как-то не по-русски)».

Однажды, вспоминала рассказчица, ее преследовал человек с неизвестными намерениями, и она от страха шептала «эту молитву». Наконец забежала во двор общежития. Но в эту минуту он догнал ее, резким движением развернул и — блеснул нож. «Я только выдохнула: «Господи, спаси!» — вспоминала женщина. Дверь в общежитии распахнулась, и строгий голос вахтерши: «Девчата, я закрываю дверь» — спугнул нападавшего. «Я уверена, что эта молитва спасла меня, — утверждала женщина. — Если можно, напечатайте в одном из ваших журналов эту молитву полностью, уж больно сильная молитва», — заключила она.

Вопль открытого сердца

Ее просьба побудила меня ответить именно потому, что мы порой относим к разряду молитв то, что, по сути, молитвой не является. И без подробного комментария тут не обойтись.

Во-первых, что такое молитва? Это просьба, прошение. Как указывает протоиерей Григорий Дьяченко в «Полном церковно-славянском словаре», корень этого слова — «молит», от латинского mollire «умягчать гнев» — указывает на то, что молитва есть средство к смягчению кого-либо.

Молитва — важная составная часть духовной жизни человека, верующего в Бога, его связь с Ним, зачастую это вопль души, в момент которого сердце предельно открыто. В благоговении, доверии, надежде и любви люди воздают честь, славу и благодарение Богу. В своих прошениях молящиеся выражают веру и надежду, что, может быть, будет изменен способ реализации воли Бога по отношению к человеку. Это не означает, что молящийся рассчитывает на радикальное, резкое изменение воли Божией. Отношения с Богом в молитве доверительные, сыновние, при условии, что молящийся относится к этому самым серьезным образом. Молитва не уход от мiра — именно так, через «и» с точкой! — не витание в заоблачных мечтаниях, а желание войти в жизненные дела и проблемы под знаком Его, Бога, воли и Его замысла. Молитва, кроме того, — это средство примирения с Богом, источник бого­познания, то есть познания путей Божиих в мiре и достижения внутреннего мира («и» на сей раз без точки).

Сверх «аминей»

Что касается приведенного отрывка из книги, которую моя собеседница читала в детстве, не удивительно, что она его помнила даже в преклонном возрасте. Детские воспоминания бывают очень устойчивыми. Но, судя по стилю слов, ею приведенных, это, скорее всего, не молитва в том виде, как мы должны ее понимать, а фольклорное произведение — народное творчество.

Народ, в подражание церковным молитвам, слагал стихословия, насыщенные образными выражениями, что порой приближало их по стилю и настроению к другому виду «народного творчества» — заговорам, что уж никак молитвой не является. При этом присутствуют видимые атрибуты молитв: упоминание Святой Троицы, Богородицы, ангельских чинов, святых угодников и многократные «амини». Однако святых имен составителям «молитвенных заговоров», видимо, было недостаточно, поэтому в ход шли призывание Зорьки-Зореньки, Мать‑сырой земли, Чиста поля, Окиян-моря и так далее. Это отголоски язычества — поклонения твари, творению вместо Творца (Рим 1:25) и пантеизма —- одухотворения природных стихий, когда Бог и природа отождествлялись.

Приведем характеристику слова «заговор» из Толкового словаря живого великорусского языка Владимира Даля: «заговор — это действие в смысле завораживания, колдовства; нашепты. Или — тайное согласие многих действовать против власти, крамола, приготовление к мятежу». А теперь попробуем сравнить значения слов «молитва» и «заговор» и, как говорится, почувствуем разницу.

И ранее, и в последнее время особенно, диавольские силы стараются запутать людей тем, что церковные молитвы смешивают со всякого рода заговорами. Издают соответствующие книги, например, «Лечение порчи»… Читать их вредно, опасно и грешно.

Так что же спасло?

Кто-то может и возра­зить: ведь, как утверждала женщина, ее молитва спасла от преступника. Отвечу. Так, да не так. Когда мы относимся к молитве как набору определенных «специальных» слов, имеющих «силу» именно от того, в каком порядке эти слова произнесем, то мы мало чем отличаемся от оккультистов, для которых точное соблюдение ритуала является залогом успеха в их действиях. Не слова спасают — спасают те, к кому мы обращаемся с верою.

«Дерзай, дщерь! Вера твоя спасла тебя» (Лк 8:48). И вот те, последние слова, которые молодая женщина прошептала под занесенным над нею ножом: «Господи, спаси!» — и были истинной молитвой.

Конечно, со временем приходит понимание, что и молитва сама по себе может быть разного вида, в зависимости от опыта, обстоятельств и т. п. Она может быть благодатная и непрестанная, покаянная и сердечная, принужденная и слезная, усердная и умно-созерцательная, и, конечно, все устремления сердца — к чистой молитве.

В завершение хочу напомнить совет опытных — не искать каких-то «особых, сильных» молитв, а напротив — обращаться к Богу, Пресвятой Богородице, к святым Божиим традиционным языком молитв Русской Православной Церкви, которые сейчас издаются в многообразных молитвенных сборниках: молитвословах, канонниках, акафистниках. Можно читать и запомнить молитвы, которыми молились известные подвижники, например, святой праведный Иоанн Кронштадтский, оптинские старцы, многие другие, и со временем слова их молитвенных воздыханий будут восприниматься нами, как наши собственные. Не грешно молиться, по необходимости, и своими словами. А уж сила молитвы будет зависеть от того, как будет напряжено в этот момент наше сердце. Главное — помнить, что она напрямую зависит от нашей веры (Мф 17:20).

Протоиерей Сергий Муратов, член Союза писателей России

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.