Он любил молитву

Сквозь кружево занавески пробивается солнце. Тени капроновых узоров легли на деревянную стену дома, иконы, картины… Вот такой же ясный денек стоял 20 лет назад, 17 сентября, когда закончилась земная жизнь протоиерея Николая Юшкова, священника советской эпохи, много лет бывшего настоятелем знаменитой Карповки. Его сын, протоиерей Евгений Юшков — художник и писатель — показывает мне фотографию. На ней — отец Николай в окружении священников. Четверо из них — его сыновья.

Юшковы. Давно собиралась написать о них. И вот однажды собралась. Позвонила отцу Евгению, и надо же! Оказалось, что буквально накануне собиралась вся семья. Двадцать лет минуло с тех пор, как первый священник в роду — протоиерей Николай — отошел ко Господу.

Отщепенец

Он был служителем Церкви Христовой в непростой период нашей истории. И, кажется, мог бы в советское время пойти по другому пути — только откажись, отрекись… Но Николай предпочел идти узким, тернистым. «Закваска» была хорошая. В далеком удмуртском селе под названием Биляр, которого теперь уже нет на карте, зрело это тесто, ковался характер. Село было небольшое — 50 дворов всего и церковь. В ней отец будущего батюшки Стефан Михайлович был старостой. Человек неграмотный, Библию он знал практически наизусть. И старший сын Николай с малых лет пел на клиросе.

Умный и работящий юноша, когда пришло время идти в армию, попал в тыловое ополчение. Это если говорить современным языком. А тогда таких, как Николай, называли отщепенцами. А как же? Сын церковного старосты! Так парень оказался в Горьком, на строительстве моста через Оку.

Впрочем, хоть и наклеили, как казалось власть предержащим, позорный ярлык, тем не менее, этого солдата уважали. За то, что тверд был в убеждениях и руки имел золотые. Он там же, в армии, ком­составу сапоги шил. Стефан-то был сапожником и сына выучил. Тот был очень толковым, любое ремесло быстро перенимал. К примеру, в Горьком у него появился друг — Александр Иванович Гурьянов. Он был знатным регентом и таким же фотографом. Николай Юшков все это у него перенял и после службы остался в городе и устроился фотографом в клуб железнодорожников «Спартак». До войны это давало ему хлеб насущный. Ему и его семье.

Невеста из затона

Вот еще одна фотография. На ней — свадьба. Только невеста не в белоснежной фате, а в простеньком платочке. Жених, как полагается, в костюме. Одеты все скромно. На столе — нехитрая снедь. Видно, это второй день. 1935 год. Николай Юшков женится на Клавдии Пантелеевой.

— Она была моложе его на семь лет и к замужеству совсем не готова, — рассказывает отец Евгений. — Сватать пришли, а она в лапту играла.

Но это не помешало ей стать хорошей женой и матерью. А жила Клавдия на левом берегу Оки, в затоне имени 25‑летия Октября. Отец был знатным кузнецом, и когда он умер, пароходные гудки заполнили всю округу. Их семья была совсем не религиозной — пролетариат, советское воспитание. А Клавдия как-то сразу прониклась верой. Жила молодая семья в Борзовке. Так в народе называли улицу Баумана.

В тридцать шестом году приехал дед Стефан. Посмотреть, как устроился его сын, дождаться внука (Клавдия ждала первенца). Но вышло иначе. Со Стефаном Михайловичем очень полюбил общаться сосед, все вызывал его покурить. Дед никогда не курил, но выходил на лавочку. А однажды вызвал, Стефан вышел, тут же подкатил «воронок», и больше Стефана Михайловича родные не видели. Через много лет стало известно,что его расстреляли в декабре 1936 года в вятской тюрьме. Он не дожил до рождения внука. Евгений, в будущем отец Евгений, родился в январе 1937‑го.

В Карповку на Вербное

Говорят, семеро по лавкам. У Юшковых это было в буквальном смысле. Детей в семье родилось именно столько. Шесть парней и девочка Людмила. А жили бедно. Случалось, что похлебка из отрубей за радость была. Потом обжились немного, скотину держали, дом расширили. Глава семейства в войну на железной дороге работал помощником машиниста, а после Победы — маляром-трафаретчиком там же. Ох, непросто жилось семье, где такая орава ребятишек. Но радостью и утешением был Бог. По праздникам и воскресным дням ходили в Карповку. Для детей она была не просто домом Господним, но и в какой-то мере домом родным. Хотя они еще не знали, что их отец через несколько лет станет здесь настоятелем.

— На Вербное воскресенье он сам делал нам, детям, букетики из вербы, — вспоминает протоиерей Геннадий Юшков. — Прикреплял к веточкам искусственные цветы, и мы шли на службу. Такая радость была! Детство наше проходило почти что в голоде. Но к празднику отец старался что-то припасти. Я помню такой случай. На Рождество пришел человек, нищий. И отец позвал его домой, усадил за стол и накормил (у нас тогда закололи поросенка). А потом взял большой кусок мяса — и отдает этому нищему. Он так тронут был! Надо же, накормили, да еще такой кусок мяса с собой! Он так плакал, этот старый мужчина…

— Папа был у нас строгий и очень работящий, — вспоминает Людмила Николаевна Бандина. — И все на работе знали, что он верующий. Папа не стыдился и ничего не боялся, надеялся всегда только на Бога. Но молиться нас никто не заставлял, а у самого папы было большое правило. Не знаю, сколько поклонов он клал… Молился, действительно, до сырой рубахи, до пота. Я помню, очень его жалела, маленькая, но понимала, что за нас молится. Комната, помню, была такая маленькая — папина. Там все стены — в иконах. Он любил молитву.

Николаю Юшкову было уже за сорок, когда он решился принять священный сан. В 1952‑м — диаконский, через год — священническая хиротония. Жизнь семьи сразу изменилась. Незримо, неуловимо… Хотя были и внешние проявления. Например, отца еще чаще стали видеть за книгами. Он очень серьезно готовился к каждой проповеди. Ведь в то время давления и гонений многие священники не имели духовного образования. Но старались учиться. По книгам и в общении с людьми, которые были настоящими светильниками благочестия. Отец Николай общался с архимандритом Иоанном (Крестьянкиным) из Псково-Печерского монастыря и другими людьми высокой духовной жизни.

— Мой отец Михаил (тоже священник) и дядя — отец Николай — учились у них, а своим образом жизни были исповедниками веры для нас, детей, — вспоминает протоиерей Лев Юшков. — Отец Николай организовывал для прихожан Карповской церкви паломнические поездки. Не такие, как сейчас, конечно. А так: несколько человек тихонечко собрались и поехали. Моя теща бывала с ним в Псково-Печерском монастыре, заходили в келью к отцу Иоанну, он с паломниками беседовал, подарочки маленькие дарил. Иконочка у нас оттуда была, с миром от мироточивой иконы.

— Он был бодрый, неунывающий человек, я всегда старался брать с него пример, — рассказывает другой племянник, протоиерей Валерий Юшков. — Такая строгая форма одежды… Всегда в сапогах, в шляпе… Он почти всегда ходил в хромовых сапогах. То есть для меня даже в одежде он был примером. А особенно запомнились пасхальные богослужения в Карповской церкви. Радость была очень яркая! Истинно христианская, заразительная… А когда я уходил в армию, то благословение на службу брал у дядюшки. Мой отец служил в Кулебаках, и я не успевал съездить туда, в Горький было ближе. Отправился просить благословения у отца Николая. Он мне предложил в армии исполнять правило преподобного Серафима Саровского и без благословения не вкушать никакую пищу. Так я и делал.

Протоиерей Константин Николаевич Юшков много лет живет в Ардатовском районе в селе Саконы. Теперь уже служит вместе с сыном Василием. Вспоминает, как в преклонных летах отец Николай гостил у него.

— Много молился, особенно ночами. Чтобы никто не видел, — вспоминает отец Константин. — Он в последнее время часто ко мне приезжал. Ему нравилось в деревне. Наверное, потому, что родом оттуда.

Четыре сына в сане

Из шести сыновей протоиерея Николая Юшкова четверо стали священниками. Все они, кроме отца Александра, и ныне здравствуют. Принял сан и внук настоятеля знаменитой Карповки. А еще младший брат Михаил и два его сына… Это для отца Николая было огромной духовной радостью. Хороший оставил на земле след.

— Ему исполнилось 90 лет, и через сорок дней он умер, — отец Евгений замирает, глядя в осеннее солнечно-кружевное окно. — Я, к стыду своему, не знаю, когда он родился, официальную дату рождения. Мы справляли именины всегда на целителя Пантелеимона, 9 августа. Там еще Николай Качанов, Христа ради юродивый, новгородский — это папин небесный покровитель. Кстати, когда ему исполнилось 86 лет, он еще служил, заштатно. Знаете, у меня такая картинка в уме… — Отец Евгений перевел взгляд на фотографию пожилого батюшки в окружении священников. — Даже думал такую картину написать. Представьте: крестный ход готовится. Впереди стоит дед Стефан с фонарем. Потом — отец и его брат Михаил, потом семьи, дети… Даже эскиз есть. Может, когда-нибудь и осуществлю замысел?

Но если даже нет… Эта картина уже написана. Самой жизнью.

Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.