Мастер из Черемушек

Служить Богу можно… и резцом, и топором. История нашего героя — Андрея Алексина — это подтверждает. У себя в поселке Черемушки Варнавинского района он несколько лет назад срубил часовню. Андрей и столяр, и плотник, и резчик по дереву, в общем, мастер! Часовня что резная шкатулочка. Освящена она в честь преподобного Варнавы Ветлужского. На дверях — красивая доска, на ней вкратце вырезано житие. А внутрь войдешь — едва уловимый запах дерева и ладана. И все тут в узорах деревянных.

Нельзя без храма

— Что такое Церковь, я узнал в 1996 году, — рассказывает мастер. — Так узнал, что ой-ой! — в сердце глубоко отложилось. Авария была тяжелая, чудом жив остался. Заново учился ходить, и вообще вся жизнь — заново. С тех пор стараюсь служить Богу, чем могу, как могу. А крестили меня в пятилетнем возрасте в Арзамасе, в соборе. Бабушка отвела, пока родители были в отлучке.

Корни семьи Алексиных недалеко от Арзамаса — в селе Верякуши Дивеевского района. В Черемушки родители Андрея приехали, когда ему было шесть лет. В этом северном краю множество исправительных колоний. Была она и в Черемушках, ее совсем недавно закрыли. Большая часть жителей, кстати, при этом без работы осталась. Теперь Андрей, который тоже отслужил в ИК 25 лет, майор внутренней службы в отставке, занимается строительством домов по области, благоустраивает источники, в Варнавине помогал строить паломнический центр. Часовню у себя в поселке он начал рубить в 2014 году, и уже через год ее освятили.

Родные Андрея тоже служили в колониях. Отец и старший брат — майоры, младший — подполковник, а мама, врач, до старшего лейтенанта дослужилась. Она и теперь заведует в поселке фельдшерско-акушерским пунктом, хотя Асе Ивановне уже за восемьдесят.

— В этих поселках вообще нельзя без храма, — объясняет Андрей. — Здесь люди, представляете, почти каждый день ходят: в тюрьму — домой — в тюрьму — домой. И так лет двадцать. Приходишь в восемь, и тебе в шесть утра опять туда идти. Для кого-то единственная отдушина — охота, для кого-то — рыбалка (бытом тяжело отойти от службы), а у меня с детства — резьба по дереву. Когда я часовню делал, много изучал северную резьбу, Вологодской области. Наш Варнава Ветлужский ведь тоже с Устюга.

В часовенке в его честь и сейчас полно работы. Андрей хочет алтарь резать. У него вообще большие задумки. Пока в Черемушках каждую субботу служат молебны, но мастер и жители хотят, чтобы была литургия, святое причастие.

Персонажи

В мастерской у майора Алексина целая команда деревянных медведей. Персонажи это не простые. Своеобразные портреты конкретных людей — родных и знакомых мастера.

— Вот это моя мама, — он берет в руки фигурку медведицы. — Она очень хлебосольная. Видите, чашку чая держит, самовар у нее кипит, тут баранки, здесь ее медицинская сумка. Яблоки я вырезал, потому что отец первым в поселке начал сажать яблони. Это наш кот Пушок, который у нее на праздник колбасу утащил. Это петух, который ее клюнул. Клевался-клевался, а потом из него суп сварили. Я здесь изобразил все то, что происходило на тот момент.

Внутрь каждой фигурки мастер поместил бумагу с характеристикой персонажа, отверстие пробочкой закрывается. Например, медведь с балалайкой — Лев Михайлович Куранов. Хороший человек, отличный рассказчик, ветеран Великой Отечественнной, садовод-любитель. Ему сейчас 80 с лишним лет, а он вовсю музицирует. Песни сочиняет, стихи пишет. И на гармони играет.

— В руках у него балалайка, — показывает мастер, — но у меня мнение: ему что ни дай, на всем сыграет. Мы вместе с ним устраивали здесь недалеко водоем, теперь это общественное место отдыха, — запрудили реку Кайку (от нее пошло первое название поселка — Кайск). Там сейчас рыбу ловят, год назад вытянули щуку на пять килограммов… А это мой сосед с довольным лицом. Я его изображал, когда он думал, как бы побыстрее переколоть дрова, которых было очень много. Я и вырезал ему такое лицо, будто он их уже переколол.

Внешнее сходство в резных фигурках Андрея Алексина не главное.

— Ну, вот разве похож на меня? — он берет в руки северного медведя. — Тут и пингвины — это детки у меня пошли. А тут льды и лыжи — это тоже про меня.

Особое отношение у Андрея к медведю с пышными усами. Это прадед — Петр Алексин, примерно 1867 года рождения, который жил в деревне Верякуши, вое­вал в Гражданскую, хотя ему было уже за шестьдесят, и имел до революции три мельницы.

Одна фигурка медведя посвящена Варнаве Ветлужскому. Это не сам святой, не подумайте — это тот медведь, что, по преданию, к нему приходил.

Медвежью экспозицию Андрей Алексин делал не для себя, а чтобы повеселить-порадовать родных и знакомых. А потом понял, что можно устраивать выставки. Возил своих косолапых персонажей в Варнавинский ДК, в больницы, особенно туда, где лежачие пациенты. Сам, говорит, парализованный был, знает, что это такое.

Нецензурно не выражаться!

Наш герой всю жизнь занимался гимнас­тикой, он кандидат в мастера спорта. А однажды взял и оборудовал в поселке тренажерный зал — в пустующем помещении на первом этаже жилого дома. Ключ от этого общественного бесплатного спортзала всегда висит на гвоздике. Прямо у входа, на виду. Кому надо — пришел, позанимался.

— У нас в Черемушках много детей, молодежи, надо же заниматься спортом, — Андрей в своем поступке ничего удивительного не видит. — У нас в спортзале висит икона Варнавы Ветлужского. А курить здесь нельзя. И матом не ругаются. Такая православная инициатива. Приходят сюда все кто угодно и когда угодно: мальчишки, парни, девчонки.

Еще есть задумка у Андрея Алексина — открыть в поселке музей деревянной скульптуры и старинных вещей. Экспонатов накопилось уже много. Есть коллекция замков, флюгер из Лысковского района, сделанный, как гласит надпись, в 1860 году, и многое другое. Когда наш герой работал на восстановлении Флорищевой пустыни, подобрал несколько образцов лепнины.

— Этот вот колокол — посвящение разрушенным Варнавинским храмам, — Анд­рей Алексин показывает свою работу. Дерево гладкое, теплое. — Смотрите, трещина на нем, такая показательная, выбоина даже. Он кричал-кричал, когда храм закрывали, аж язык оторвался. Тут, видите, изображен Троицкий храм в Варнавине, где мощи преподобного Варнавы были. Где они теперь? Никто не знает. И храма нет — уничтожили после революции.

Сбудется ли мечта Андрея Алексина о музее? Бог даст, сбудется. Уж очень дея­тель­ный он и неравнодушный человек. А возможно, придет время, восстанет из небытия и уникальная церковь в Варнавине.

Текст и фото Надежды Муравьевой

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.