Ольга Смирнова: «Весна и лето прошли мимо меня»

О враче, шедшем на риск не за доплаты

: С главным врачом Борской ЦРБ А.В. Смирновым

Во дворе Борской центральной районной больницы непривычно многолюдно. На стульях, расставленных в шахматном порядке, — люди в белых халатах. На лицах маски. Эти доктора, медсестры, санитарочки знают, насколько важны средства индивидуальной защиты и соблюдение дистанции. Вот уже несколько месяцев они, рискуя здоровьем и жизнью, борются с плохо изученным врагом: в конце апреля на базе Борской ЦРБ был открыт ковид-госпиталь. С первого дня его возглавила Ольга Смирнова. В числе своих коллег, работавших с больными COVID-19, 5 августа она получила благодарственное письмо из рук митрополита Нижегородского и Арзамасского Георгия. А через несколько дней мы встретились с Ольгой Александровной.

Вручая награды медикам, митрополит Георгий напомнил слова Христа, которые Тот сказал Своим ученикам: «Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня…» (Мф 34–36).

— Врачи воплощают эти слова в своей жизни, — продолжил архипастырь. — Невозможно быть настоящим врачом, если в твоем сердце нет любви Христовой, милосердия, сострадания и долготерпения. Это злое поветрие стало своеобразной проверкой душевных качеств людей.

К высокой цели

— Пригласить к себе в кабинет я вас не могу, он у меня в «красной зоне», небезопасно, — сказала по телефону начальник ковид-госпиталя, — поэтому давайте встретимся в административном корпусе, в приемной.

Стройная симпатичная женщина в белом халате встретила меня с усталой улыбкой. Мы прошли в просторный кабинет. Ольга Александровна села подальше от меня со словами: «На всякий случай, мало ли…»

— Я стараюсь поменьше с людьми общаться, — добавила Ольга Александровна. — Да и некогда. На улице практически не бываю: на машине на работу и обратно. Однажды пришлось идти пешком. И вдруг ловлю себя на мысли: а люди-то гуляют, а жизнь-то идет. Как-то в мае в госпитале поднимаю глаза в окно — а там черемуха расцвела. И я понимаю, что весна прошла мимо меня. И лето мимо прошло: только смотришь, солнце или пасмурно. А какое лето было — теплое или нет — я и не знаю…

Стать врачом она мечтала с самого детства. И в отличие от многих, детской мечте не изменила. Понимая, что конкурс в медицинский институт огромный, последние два года в школе посвятила подготовке к поступлению.

— У меня врачом-рентгенологом работала мама, и вопроса выбора профессии для меня не было, — вспоминает Ольга Александровна. — Мама рассказывала о работе, и мне все это нравилось. Правда, она меня отговаривала, потому что знала изнутри все проблемы медиков, но я была настойчива. Привлекала высокая цель — помогать людям, лечить людей.

Шесть лет учебы в институте, потом год интернатуры. Которую можно было отложить, взяв отпуск по уходу за ребенком: сразу после последнего госэкзамена Ольга родила дочку. Однако…

— Руководителем интернатуры в Борской ЦРБ, куда я пришла, была Евгения Николаевна Целищева, заслуженный врач, — вспоминает Ольга Александровна. — Она работала с интернами последний год. Я это знала, поэтому решила обойтись без отпуска, благо, бабушки помогали.

Интернатуру Ольга Александровна проходила в кардиологическом отделении, а затем начала работать в терапии, 13 лет совмещала должности завотделением и терапевта. Потом была заведующей поликлиникой, заместителем по клинико-экспертной работе сначала Борской городской, потом центральной районной больницы. В общей сложности 32 года стажа.

— Спустя эти 32 года вы вспоминаете слова мамы, которая отговаривала вас идти в медицину? — спрашиваю.

— Я вспоминаю другое, — доктор Смирнова делает паузу. — Мама не говорила мне об этом, но я чувствовала: она гордилась, что я пошла по ее стопам.

Начальник госпиталя

Когда в апреле стало известно, что на базе Борской ЦРБ будет открыт ковид-госпиталь, Ольга Смирнова сразу решила: пойду туда работать.

— Я пошла, потому что мало врачей соглашалось поначалу, а работать кому-то надо было, — объясняет она. — Люди мало были ориентированы на доплату. Это уже в мае, когда начались доплаты, пошел второй поток. А сначала нас всего семь терапевтов было. Плюс четыре реаниматолога, два рентгенолога. В основном люди среднего возраста, молодежь отказывалась.

24 апреля госпиталь принял первых пациентов. За четыре дня их стало около семидесяти. А 28 апреля привезли 70 монахинь из Дивеева. Правда, к этому времени штат докторов пополнился еще одним терапевтом, но и количество пациентов увеличивалось с каждым днем.

— Первые десять дней мы работали в жутком цейтноте, — говорит Ольга Александровна. — Семь врачей и я. Я всегда работала днем, насколько это можно назвать днем: с шести утра до одиннадцати, а то и до половины двенадцатого ночи. Два врача были в дежурантах, то есть приходили на сутки, один работал по отделению, другой — в приемном покое. Держать в голове всех пациентов, чтобы была хоть какая-то преемственность, приходилось мне. В этом была сложность.

Сложно было и просто физически. На улице жарко, палаты без кондиционеров, а работать нужно в средствах индивидуальной защиты: респиратор, маска, костюм, очки, бахилы. И так шесть-семь часов подряд. Это потом, когда докторов стало намного больше (27 терапевтов, девять реаниматологов, четыре рентгенолога), изменился режим: четыре часа в «красной зоне», перерыв на обед, потом еще четыре часа.

— Но все равно режим работы у нас жесткий, — говорит начальник ковид-госпиталя. — Один выходной в неделю по скользящему графику. Отпуск тоже пока откладывается у всех сотрудников госпиталя. Самое частое заявление, которое я подписываю, — о переносе отпуска. Потому что каждый врач понимает, что во время его отсутствия дополнительная нагрузка ляжет на плечи оставшихся в отделении докторов. За нашими пациентами нужно постоянно следить: это нестабильные больные.

Непредсказуемая болезнь

Борский госпиталь рассчитан на 250 мест. В период пандемии в нем одновременно проходили лечение 230–240 человек. Пациентов привозили с Бора, из Семеновского, Воскресенского районов и даже Нижнего Новгорода. К августу сохранили 150 коек, на которых лечилось чуть больше 100 человек. Но осенью ситуация вновь усугубилась: на середину сентября в Борском госпитале проходили лечение 230 больных. Реанимация же — 12 коек — была занята полностью все эти месяцы.

— Чем дольше работаю, тем больше понимаю, насколько эта инфекция страшна, — признается Ольга Александровна. — Она гораздо тяжелее гриппа. При этом замечаю, что люди в массе своей не верят, что все настолько тяжело и непредсказуемо. Есть пациенты, которые легко перебаливают, хорошо откликаются на лечение. А часть больных нет. И необязательно это люди из группы риска, бывает, человек без отягчающих факторов, а инфекция у него растет.

— Зная, что болезнь настолько тяжела, неужели не боитесь заразиться?

Доктор в ответ лишь улыбнулась. И вспомнила случай из практики. В госпиталь попала бабушка 83 лет с сопутствующими патологиями. Болезнь протекала тяжело, женщину перевели на искусственную вентиляцию легких, 23 дня она провела на ИВЛ. И выздоровела! Были и другие удивительные случаи выздоровления, когда, например, легкие больного были поражены на 90–95%. Правда, оговаривается Ольга Александровна, что будет с легкими потом, покажет время. Все-таки болезнь эта да конца не изучена.

Господи, благослови!

В период пандемии в Борской ЦРБ проходили лечение 70 насельниц Серафимо-Дивеевского монастыря, 11 монахинь из Быдреевского монастыря и одна — из Макарьевского. Милостью Божией все остались живы и поправились.

— Пусть Господь укрепляет вас в вашем нелегком труде! — поблагодарила сотрудников ковид-госпиталя на церемонии награждения 5 августа настоятельница Серафимо-Дивеевской обители игумения Сергия (Конкова). И пригласила всех самоотверженных медиков в Четвертый удел Божией Матери.

Когда Ольга Смирнова сумеет воспользоваться приглашением, она не знает. В Дивееве бывала, и не раз, и очень любит это святое место. Но пока — работа, работа и работа. Кто-то может подумать, мол, начальник не рядовой доктор, может себе позволить отдохнуть. Нет. Не может. Наоборот. Когда госпиталь только готовили к открытию, на должность начальника планировался другой доктор. Но, подумав, он отказался. Ольга же Александровна, которая хотела просто заниматься лечебной работой, отказаться не смогла.

— Надо же кому-то, — объясняет она. — Хотя начальником быть сложнее, потому что это ответственность. Причем сразу за всех. При этом остается и лечебная работа. Плюс масса отчетов, организационной работы.

В редкие минуты отдыха она любит побыть одна в своем кабинете. Здесь у нее небольшой иконостас: Господь-Вседержитель, Владимирская и Семистрельная иконы Божией Матери, святая равноапостольная княгиня Ольга.

— В церковь я начала ходить 10 лет назад, — поделилась Ольга Александровна. — Ничего особенного не случилось, просто захотелось пойти, размышления на тему жизни привели. Я, как многие, воспитывалась в атеистической среде, хотя крещена была при рождении. Надо бы чаще в храм ходить, но не получается. Стараюсь читать утреннюю молитву, а когда не успеваю, просто «Господи, благослови!» перед работой. Вечером тоже благодарю Бога за все, что произошло.

И каждый вечер — разговор с дочерью. Она у Ольги Александровны живет и работает в Москве. Преподает английский язык. Очень переживает за маму, постоянно говорит: «Берегись!» Перейти на более спокойное место дочь ни разу ей не посоветовала. Зная маму, понимает, что это невозможно.

— Она говорит, что гордится мной и всем обо мне рассказывает, — голос Ольги Александровны дрогнул второй раз за нашу беседу. — Понимает, что это мое призвание.