Оттенки «Умиления»

Как известно из Евангелия от Иоанна, первое чудо Христос совершил именно по просьбе Матери, как бы уступая Ее мягкому ходатайству за людей, у которых по бедности быстро закончилось вино на свадьбе. Заступницей нашей перед Богом Она стала уже при Своей земной жизни. С тех пор близость Ее человеческому сердцу не знает границ, как и особое почитание Ее икон. Как часто, стоя перед святым ликом, обращаемся к Ней — кто с тихой мольбой, кто с криком о помощи. Благодарим, делимся радостью реже. Но много просим, обычно — за детей: «Ты ведь тоже Мать!»

«Елеуса» — «Милующая», «Гликофилуса» — «Сладкое лобзание»… С такими нежными греческими названиями пришла в Русскую Церковь эта древняя разновидность богородичных икон. В русском языке за иконами, на которых маленький Христос изображен сидящим на руке Пречистой Девы и прижимающимся щекой к Ее щеке, закрепился эпитет «Умиление». Петербургский искусствовед Оксана Губарева в книге «Божия Матерь в Ее иконах» обращается к этимологии этого слова, обнаруживая грани его многозначности. В древнерусском языке «умиление» означает «скорбь», «жалость», «милосердие», «смирение», «любовь». Все эти оттенки значения сложились в емкую идею иконографии — идею жертвенной любви.

«Целование» в предчувствии прощания

Недаром некоторые исследователи проводят смысловую параллель между иконами типа «Умиление» и церковным чином целования. Перед «Символом веры» в алтаре священнослужители лобзают приготовленные к освящению Дары и Престол, а затем — друг друга, следуя двум главным заповедям о любви к Богу и любви к ближнему. В изображениях Пресвятой Богородицы Милующей чин святого целования раскрывается во всей полноте. Ведь само это слово, как и «умиление», имеет несколько смыслов, употребляясь в Евангелии в значении приветствия и прощания. У всех христианских народов целованием завершается венчание и погребение. На иконах «Умиление» в ласкании Матерью Младенца провидится Его будущее оплакивание. Лик Пречистой Девы исполнен прощальной скорби в ожидании известного Ей события. А потому все соединилось в этой трогательной композиции: и непреходящая радость материнства, и рыдание Матери, «зрящей во гробе» Своего Сына.

А что же Сам Богомладенец? Христос Сын сострадает Матери, но при этом Он строг, мудр и милосерден. В некоторых изводах Его младенческий образ почти утрачен, о том, что перед нами изображен Человек малых лет, говорят лишь уменьшенные пропорции тела. Выражение же лика полно отеческой мудрости. Особенно это очевидно на иконе Божией Матери «Белозерская» (XIII век). Рядом с Богородицей Он выглядит старшим, не Сыном Младенцем, а Богом и Господином. Пресвятая Дева Мария уже не просто Мать — она Служительница. Не случайна на иконах деталь Ее одеяния — поручи (нарукавники). Эта часть облачения священников является символом служения Божией Матери, а в Ее лице — и всей Церкви, Первосвященнику Иисусу Христу.

Затронув символику одежд на богородичных иконах, отметим Ее головной убор. Нечасто, но встречаются изображения Богоматери с непокрытой головой (например, московский образ «Взыскание погибших»), реже — с венцом, короной или диадемой, как на иконе Божией Матери «Балыкинская». Но все же именно плат — главная составляющая образа Пречистой Девы на русских иконах. Это символ Ее Материнства и полной принадлежности Богу. Даже венец, знак Царства, на Ее голове не может заменить покров. Да, Божия Матерь — Царица Небесная, но это царское достоинство основано исключительно на Ее Материнстве. Венец поверх плата, как на иконе «Достойно есть», особо подчеркивает этот статус.

Грани образа Пречистой

Кроме подробно рассмотренного нами иконографического типа «Елеуса» (с греч. — «Милующая»), или «Умиление», условно все многообразие икон Божией Матери можно разделить на три группы, каждая из которых представляет собой раскрытие одной из сторон Ее служения. Иконографическая схема является выражением богословской идеи:

«Знамение», или «Оранта» (с греч. — «Молящаяся»). Пресвятая Дева изображена молящейся, с воздетыми к небу руками; на уровне Ее груди расположен медальон (или сфера) с изображением Спаса Эммануила, находящегося в лоне Матери.

«Одигитрия» (с греч. — «Путеводительница»). В названии — концепция всех богородичных икон в целом, так как Матерь Божия ведет нас ко Христу. Ее фигура представлена фронтально (иногда с небольшим наклоном головы), на одной Ее руке, как на престоле, восседает Младенец Христос, другой рукой Пресвятая Богородица указывает на Него, направляя внимание молящихся. Младенец Христос одной рукой благословляет Матерь, а в Ее лице и нас (нередко жест благословения направлен непосредственно на зрителя).

«Акафистная». Иконогра­фи­ческие схемы этого типа — иллюстрации того или иного эпитета, образа или иносказания, которое усваивается Божией Матери в Священном Писании, творениях святых отцов, в знаменитом Акафисте и других церковных песнопениях.

Образцы и вариации

На Руси иконы «Умиление» получают широкое распространение с ХIII столетия. Образ Божией Матери, ласкающей Младенца, его глубокая человечность оказались особенно близки русской душе. «Владимирская», «Феодоровская», «Донская», «Достойно есть», «Почаевская», «Киккская», «Взыскание погибших», «Волоколамская», «Жировицкая», «Гребневская», «Ярославская», «Толгская», «Утоли моя печали» — неполный список лишь самых почитаемых образов этой иконографии.

Владимирский образ Пречистой, конечно, самый прославленный и своей легендарной историей, и преданием, согласно которому был написан самим евангелистом Лукой. Из огромного количества его списков наибольшую известность получила икона работы Андрея Рублева, созданная около 1408 года. Она отличается особо выраженной печатью скорби на лике Пресвятой Богородицы. Но Она не только скорбит, а смиряется с предначертанным жертвенным служением Ее Сына. Левая рука Божией Матери, крепко обнимающая Младенца в более древних изводах, опущена и не удерживает Его. Она готова к грядущей разлуке с Сыном, Она Сама возложила Его на Жертвенную Чашу, которая символически обозначена раскрытой кистью Ее правой руки.

Древний образ Феодоровской иконы Божией Матери в настоящее время закрыт окладом, лики темны и недоступны созерцанию. На его списках, самый ранний из которых относится к XIII веку, лик Божией Матери очень напоминает Владимирский образ, но композиция имеет редкую особенность. В ней сочетаются каноны «Умиление» и «Одигитрия» и тем самым художественно раскрывается важнейшее для православного мира учение о власти. На иконе Богомладенец обеими руками обнимает Свою Матерь, прижавшись к Ее щеке (как в «Умилении»), и, развернувшись к миру, царственно восседает, как на престоле, на руке Пресвятой Богородицы (как в «Одигитрии»). При этом Он словно делает решительный шаг в символическую Жертвенную Чашу, ко­то­рая начертана складками Ее мафория.

Особенность Донского образа «Умиление» (конец XIV века, Феофан Грек) — в выражении радости и покоя, излучаемых ликом Божией Матери. Уста Ее чуть тронуты улыбкой, взгляд притененных глаз погружен внутрь Себя: Она, кажется, целиком растворяется в Своем счастье. Божия Матерь и Бог Сын как единое целое, и не существует в мире ничего, кроме Богородицы и Христа в Их великом союзе любви. Богомладенец сидит на руке Матери, благословляя Ее. Он весь обращен к Ней и любуется Ею, словно после долгой разлуки. Но удивительно: Он смотрит на Свою Матерь как старший. Перед нами Бог Своей Пречистой Матери, а Она образ творения, наконец обретшего своего Творца.

Иконы «Умиление» стали прототипом для многих родственных, но все же самостоятельных богородичных иконографий. «Взыграние Младенца», «Богоматерь с полулежащим Младенцем», «Млекопитательница», «Кардиотисса», «Благодатная» (или «Обрадованная») — все они близки образу Божией Матери Милующей и по изображению, и по догматическому контексту.

«Благодатная». Эта чудотворная икона Божией Матери пребывает в монастыре Ксенофонт на Афоне. Пресвятая Богородица держит в Своих объятиях Спасителя, изображенного со спины, а Он играет со Своей Матерью, гладит правой рукой Ее лицо. В одной руке Пречистая Дева держит ногу Младенца, а в другой — закрытый свиток. Явное противопоставление оживленной и неестественно изогнутой позы Младенца и меланхоличного выражения лика Его Матери вновь отсылают нас к теме грядущих страстей Христовых.

«Млекопитательница». На этом редком варианте «Умиления» Божия Матерь изображена кормящей грудью Младенца Христа. Особо чтимая как покровительница кормящих матерей, икона имеет более глубокий богословский смысл. Вскармливая Божественного Сына, Она так же питает наши души, как и Господь кормит нас «чистым словесным молоком Слова Божиего», чтобы мы, возрастая в вере, переходили от пищи молочной к твердой (1 Петр 2:2; Евр 5:12).

«Взыграние Младенца». Особой разновидностью иконографии «Умиления» является изображение Младенца, сидящего на руке Пречистой Матери и как бы разыгравшегося, болтающего ножками. Характерный жест этой композиции, как на Яхромской иконе: Младенец ручкой касается лика Пресвятой Богородицы. В этой маленькой детали скрыта бездна нежности и доверия. На Синайской иконе этого типа Младенец Иисус изображен в тот момент, когда Он, еще не отдалившись от склоненной головы Матери, разворачивается к молящемуся, как бы играя на поддерживающей Его материнской руке. Причудливая поза Младенца отнюдь не плод невинной игры — ее часто трактуют как напоминание о грядущем снятии с Креста, во всяком случае, именно иконография «Взыграния» часто возникает в зрительной памяти при виде неестественно изогнутого ниспадающего тела.

Загадка Серафимовой иконы

Любой, кому дорого имя преподобного Серафима Саровского, наверняка знает, как выглядит любимый им богородичный образ «Умиление», в молитве перед которым святой предал дух Богу. Не нужно быть экспертом, чтобы понять: ничего общего с описанной нами иконографией икона не имеет. Почему же она получила такое название? По мнению преподавателя Нижегородской духовной семинарии иеромонаха Лаврентия (Собко), обращавшегося к западной иконописной традиции, дивеевская икона имеет западные корни и сама представляет собой фрагмент иконы Благовещения. Название же «Умиление» не что иное как искаженное латинское humilitas, переводимое на русский как «смирение». «Се Раба Господня, да будет Мне по слову твоему!» — напомним слова, произнесенные Девой Марией в ответ на весть Архангела Гавриила о воле Божией и Ее предназначении. Со временем такое изображение стало использоваться уже вне контекста Благовещения для обозначения христианской добродетели смирения.

Текст: Екатерина Ротанова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.