Евгений Люлин: «Принципы, которые исповедует Церковь, — принципы любого нормального общества»

В студии радио «Образ» недавно побывал председатель Законодательного собрания Нижегородской области (ЗСНО) Евгений Люлин. В беседе с ведущими программы «Образ жизни» Евгений Борисович рассказал об основных направлениях деятельности Заксобрания региона, о своем воцерковлении, строительстве храма на малой родине и многом другом.

— Евгений Борисович, есть ли взаимодействие между ОЗС и Нижегородской епархией?

— Все, что связано с Русской Православной Церковью, связано с самой Россией, нравственностью, воспитанием. Все это основано на наших православных ценностях. Поэтому, когда мы принимаем законы, нет таких жизненных вопросов, направлений, по которым бы не было взаимодействия. Это можно сказать не только о Законодательном собрании, но и об исполнительной власти. Церковь — очень важная, организующая часть жизнедеятельности государства.

— К 15-летию ЗСНО на Михаило-Архангельском храме в кремле был установлен колокол, изготовленный на деньги депутатов. Чья это была инициатива?

— Церковь Михаила Архангела — древнейший храм в Нижегородской области, это то место, которому поклоняются многие нижегородцы. Он находится рядом со зданием Заксобрания. Каждый мой день начинается так: я вхожу в кабинет, подхожу к окну, смотрю, а иногда и молюсь на этот храм. Я начинаю свой день с этого храма. И все депутаты постоянно находятся рядом с этим храмом. Уже не помню, где и как родилась эта идея. Мы очень быстро собрали деньги, никого не пришлось уговаривать. Депутаты вкладывают много средств для восстановления и строительства храмов, прикладывают массу усилий, и никто это особо не афиширует. Это естественная потребность многих людей, в том числе и нижегородских депутатов. И неважно, сколько человек отдает на храм — один рубль или миллион, важны посыл и желание. Человек, который начал помогать храму, не остановится, он будет этим заниматься всю свою жизнь. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

— Еще лет тридцать назад трудно было представить, что в здании Обл­исполкома и Областного совета народных депутатов, где теперь заседают депутаты Законодательного собрания, будут регулярно проходить Рождественские встречи. Теперь это факт. О чем там говорится, кто участники?

— Рождественские чтения — это уже часть нашей жизни. Там мы обсуждаем самое важное: вопросы образования, семьи, детей-сирот, инвалидов. Еще глубже проникаемся этими проблемами, чтобы потом с пониманием дела принимать законы. Рождественские чтения — часть нашего внутреннего развития, более глубокого осмысления всех процессов, в которых мы живем.

Мне кажется, в наши обычные школы нужно внедрять духовное просвещение и воспитание, какое я вижу в воскресных школах. За этим будущее. Я считаю, что процесс воспитания в воскресных школах близок к совершенству.

Слава Богу, что попытки в течение 70 лет истребить православие ни к чему не привели! Сегодня, разбираясь в этом не только с точки зрения веры, но просто как мыслящие люди, мы понимаем, какую Церковь несла и несет благодать. Потому что принципы, которые исповедуются ею, — это принципы любого нормального общества. В Церкви как в семье. Когда в семье внушают, что хорошо и что плохо, с этим легче жить, легче строить государство, общество, семью. Человек истинно верующий чище душой, чище в поступках, действиях. Он заинтересован в развитии государства, в помощи людям. Вера — это то, что делает нас лучше и даже эффективнее.

— В чем суть и важность региональных законов? Ведь у нас есть Конституция, федеральные законы. Разве этого недостаточно?

— До 1993 года так и было: региональных законов не существовало. Вся деятельность велась в рамках федеральных законов. Но невозможно управлять государством, всеми деталями и нюансами из Москвы. Поэтому Конституция 1993 года такое право предоставила. Сегодня Законодательное собрание формирует пакет законов. Мы в рамках Федерального закона конкретизируем их, расширяем, детализируем с коррекцией на специфику региона. Есть возможность законодательно устанавливать региональные льготы. Своими законами мы дополнительно поддерживаем промышленность, сельское хозяйство, социальную сферу, малоимущих, детей-сирот и многое другое. Законодатели на местах должны развивать регион, его экономику и социальные направления. К примеру, в последние несколько лет мы приняли много законов в поддержку промышленности и сельского хозяйства. Это базис всего. Регион развивается только от того, как развивается его экономика. Особенно в последние два года это было важно, когда мы пережили ковидный период. И мы знаем, в какие ограничения попала в связи с этим вся наша экономика, бизнес, предпринимательство. Поэтому нам нужно было принимать очень много программ, законов, предоставлять дополнительные возможности и льготы. Сегодня у нас ограничительные меры, которые наложили на нас Европа и Америка. В чем-то эти санкции даже полезны: они заставляют быстрее думать, принимать решения, которые раньше обсуждались годами. И мы принимаем эти откладываемые решения, и они эффективны! Импортозамещение позволяет расширять свою независимость от поставок. Мы не должны жить отдельно от всего остального мира, но вместе с остальным миром легче жить, когда ты можешь сам производить необходимые продукты: технику, оборудование, одежду, станки, продовольствие…

О том, что мы вместе с губернатором и правительством неплохо работаем над развитием экономики, свидетельствует наша промышленность: в последние 10–15 лет она развивается в 2,5–3 раза быстрее, чем в целом по стране. То же касается и сельского хозяйства. Когда восемь лет назад я стал вице-губернатором, мне каждый день кто-то из руководителей сельхозпредприятий говорил: «Мы помираем. У нас нет поддержки». Сегодня приходят и говорят: «Мы хотим строить новый комплекс. Нам нужно приобретать новое оборудование, новые технологии, нужны кредиты». Раньше на помощь сельскому хозяйству в бюджет закладывали четыре миллиарда, а налогов получали только три. Но мы понимали, что это ради продовольственной безопасности. Сегодня вкладываем те же четыре миллиарда, а налогов получаем десять миллиардов.

Конечно, очень много внимания уделяем социальной сфере. Речь идет не только о распределении денег — мы ищем новые формы. Раньше человеку, попавшему в трудное положение, выписывали материальную помощь — 20 тысяч рублей. Но не будешь ее каждую неделю выписывать, так никакого бюджета не хватит. Сегодня с помощью регионального закона «О социальном контракте» мы можем человека за счет бюджета переучить, выделить ему средства на приобретение оборудования: швейную машинку — шей, фотооборудование — работай фотографом, трактор — паши землю. И человек берет на себя обязательство, что будет работать, а не просто ему что-то подарили. Мы даем не рыбку, а удочку. Могу привести десятки примеров того, как люди, считавшие, что они находятся в безвыходной ситуации, сегодня развиваются. Они уже сами готовы другим помогать.

— В каком возрасте вы крестились и когда сознательно зашли в храм?

— Мои мама с папой родились после революции, их молодость пришлась на время воинственного истребления храмов. На их глазах и с их участием эти храмы разрушались. По крайней мере, мой отец когда-то участвовал в этом. А мама была человеком верующим. У отца были разные периоды. И я рос в такой среде. В младенчестве меня не крестили, но не потому, что чего-то или кого-то боялись. Просто не было возможности даже вы­ехать. Мы жили в глуши, за Макарьевским монастырем. Маме выбраться в храм — а я шестой ребенок в семье — было невозможно. Когда я пошел в школу, мы переехали поближе к цивилизации, на другую сторону Волги, в район Лыскова. Когда мама пыталась отвести меня в храм покрестить, я был категорически против: я уже был октябренком. Поэтому в храм я пришел уже взрослым человеком. И привела меня туда мама. Я очень любил ее, и она, будучи в пожилом уже возрасте, плакала от того, что я некрещеный, и говорила: «А как я буду перед Богом отвечать?» Я пошел и покрестился. Не потому, что уже пришел к вере, а потому, что она этого очень хотела.

— В 2011 году в селе Чернуха Лысковского района освятили храм в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. Вы приняли самое активное участие в его строительстве.

— Была внутренняя потребность, и, главное, очень просили об этом родители. В моем родном селе было два храма — в 1930‑е годы не стало ни одного. Будучи ребенком, в 1960‑х годах, я застал только руины. Отец в молодости участвовал, хоть и в минимальной степени, в сносе храма, и он просил меня даже больше, чем глубоко верующая мама. При их жизни я не знал, как подступиться к этому делу, но когда появилась финансовая возможность, мы с друзьями построили этот храм. Я в это время был генеральным директором в компании «Лукойл-Энергосети» и получал очень высокую зарплату, среди тех, кто помогал в строительстве храма, были известные нижегородцы. Получился замечательный деревенский храм, который пользуется большой любовью. Когда в выходные я туда приезжаю, слышу звон колоколов, вижу, как люди тянутся в храм, это очень греет мою душу.

Беседовали Павел Аккуратов и Наталья Звягинцева. Версия для печати Оксаны Москвиной.

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.