Монахиня Ангелина (Лаврик): «Он взял меня за руку и повел по жизни»

Нет ничего поразительнее действия Промысла Божия в твоей судьбе. Случается, что осознаешь его лишь спустя годы после событий, в которых Господь принял такое деятельное участие. Оглядываясь на пройденный путь, насельница Свято-Троицкого Серафимо-Дивеевского монастыря монахиня Ангелина (Лаврик) понимает, что еще в юности Он предназначил ее в Дивеево. Все дальнейшие жизненные странствия были лишь дорогой в Четвертый удел. И вел ее «за руку» по этому пути преподобный Серафим Саровский.

Отрада и утешение

Жила на Украине, в городе Славянске боголюбивая семья: отец, мама и два сына. Родители мечтали еще о дочери, и мальчикам тоже очень хотелось иметь сестричку, поэтому все в своих молитвах просили об этом. И Господь услышал, в день почитания иконы Богородицы «Отрада и Утешение» на свет появилась долгожданная девочка. Назвали крошку Зоя, и она стала для всех в семье настоящей отрадой и утешением.

Родители, старшие братья… С самого раннего детства девочка чувствовала себя под их защитой, как за каменой стеной. Впоследствии оба брата стали священниками, и их неусыпное предстательство за родных продолжилось уже в новом качестве — у престола Божия. Отец Александр — семейный священник, и теперь его сыновья тоже возносят свой горящий дух к Богу как пресвитеры. А недавно отошедший ко Господу архимандрит Серафим был духовником Святогорской лавры.

Когда Зоя стала школьницей, она с удивлением обнаружила, что не все одноклассники знают молитву Господню. Сама она с младенчества видела дома тетради, в которых от руки были переписаны молитвы, акафисты и жития святых. А если в руки попадала книга о духовной жизни — радость была беспредельная.— Однажды Господь послал книгу про киево-печерского иеромонаха Феофила Блаженного. На меня произвела впечатление история, как одна девица собиралась выйти замуж, к ней сватались двое. И она пошла за советом к блаженному Феофилу, а он благословил выйти замуж не за того, который ей больше нравился. Она послушалась святого старца и была счастлива. Я поняла тогда, — говорит монахиня Ангелина, — что все наши чувства, увлечения обманчивы и только Господь ведает, что для нас лучше. Тогда я решила, что если пойду замуж, то только с благословения старца.

Юность стала для нее периодом истинного, глубокого воцерковления. И тогда ей было открыто, что наши сомолитвенники и друзья на пути служения Богу — святые.

— Однажды братья мне подарили большую красивую Псалтирь и сказали: «Сестричка, это тебе от нас подарок, лишь бы ты молилась». Помню, была суббота, в доме генеральная уборка… А мне читать хочется, Псалтирь читать! Открыла ее, и стало меня клонить в сон. А я до этого спрашивала духовника, можно ли верить снам. «Нет, — говорит, — нельзя. Но если сон от Бога, то он сопровождается мирным духом, ты его узнаешь». Я прилегла и вижу, что иду по дорожке и стоит на ней старчик. Во всем беленьком, согбенный. А рядом светится маленький придорожный столбик, весь огнем горит и шатается из стороны в сторону, то есть не совсем устойчиво стоит. Я к старцу подхожу и слышу: «Видишь, это ты». Еще что-то говорил, только запомнилось: «Я тебя с собой заберу». Взял меня за руку, и я с ним ушла… Проснулась с большой духовной радостью! Она просто залила меня всю. И такая благодать исходила от этого человека! Я решила сначала, что это святитель Николай. Но, смотрю на образ — нет, не он. Преподобный Сергий? Тоже не он. У нас была маленькая ламинированная иконка преподобного Серафима, по ней я и узнала своего посетителя. В Дивееве, в Троицком соборе, есть большая икона, где батюшка в белом балахончике — вот он мне такой и приснился. А житие его прочла только в монастыре. Просто негде было его найти в то время.

Трижды Иоанновна

Батюшка Серафим вел Зою по жизни с помощью разных людей. Окончательный, судьбоносный выбор помог сделать через архимандрита Иоанна (Крестьянкина).

— Я трижды Иоанновна, — говорит мать Ангелина. — Папа у меня был Иоанн. Духовник — протоиерей Иоанн, высокой духовной жизни человек, подвижник; он и умер на Пасхальной седмице. И вот батюшка Иоанн (Крестьянкин). Двоюродный брат, он теперь тоже священник, однажды позвал меня с собой в Печоры. В тот раз мы и познакомились с отцом Иоанном. Я полюбила его с первой минуты, настолько он был пасхальный, как батюшка Серафим. Просто весь сиял и лучился, такая радость от него исходила. Я спросила его совета об устроении личной жизни. Батюшка тогда ничего конкретно не сказал, кроме: «А ты еще ко мне приедешь».

Прошел год, выбор встал четко, выходить замуж или нет. Опять поехала в Печоры к отцу Иоанну. И услышала: «Нет-нет-нет, деточка! Это тебе не надо… Я сам тебя замуж выдам, сам тебе жениха найду». Но до 1000-летия Крещения Руси в 1998 году не велел даже думать об этом. А после празднования она ушла в монастырь, в 22 года.

—  Я ждала зова Божия, как Господь меня определит замуж или в обитель, звоночка какого-то. Духовник, протоиерей Иоанн, благословил читать 40 дней акафист святым мученикам и исповедникам Гурию, Самону и Авиву. Они помогают определиться в жизни. И после прочтения акафистов, после празднования 1000-летия брат мне вдруг говорит: «Не хочешь ли съездить в Корецкий монастырь, проверить себя». Для меня как гром прогремел! Вот он — звоночек. Душа уже была готова принять волю Божию.

Приехала просто посмотреть… и осталась. А когда к батюшке Иоанну (Крестьянкину) отправилась за благословением, тот руками замахал: «Нет тебе дороги в Корецкий! Так в монастырь не уходят. У каждого свой монастырь, нужно спросить: «Куда благословите». Зоя в слезы. А он ушел в свою келлию, минут через 15 возвращается и говорит: «Ну ладно, иди…» И благословил иконой Богородицы «Неувядаемый Цвет». Спустя годы, в 2005-м, именно на празднование этого святого образа в Дивееве Зою постригли в мантию.

А тогда в Корецком она доверилась Богу, только бы выполнить Его святую волю. Батюшка Иоанн говорил, что воля Божия как тихий ручеек течет, ее бы не прослушать. Но если вслушиваться, ждать, то ее поймешь.

В обители она пробыла два года. Про монашество отец Иоанн ей сказал: «Тебе еще рановато», а рановато, может быть, потому что еще не открыли Дивеево. В Дивеево же инокиня Зоя поехала по благословению Патриарха Алексия II. Было Святейшее благословение желающим переходить во вновь открывшиеся российские монастыри.

В Четвертом уделе Богородицы

В детстве, да и потом в юности Зоя не знала о Дивееве, даже слова такого не слышала. Только все молила: «Батюшка Серафим, дай мне прочитать про тебя» (православной литературы еще мало было). В Корецком она стала искать книги о преподобном Серафиме Саровском, и однажды в руки попала «Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря».

— Я рыдала: «Батюшка, как же я тут оказалась! Что ж мне делать?» Душа уже просто рвалась в Дивеево, —  вспоминает мать Ангелина. — Вскорости захожу в храм, тоже Троицкий собор в Корецком монастыре, а сестры все ликуют: «Ты слышала? Мощи преподобного Серафима нашлись!» Меня радостью будто окатило! Упала на колени, взмолилась: «Батюшка, я хочу к тебе, как хочешь, забирай меня отсюда!»

Духовник сказал, что можно ехать, в Дивееве уже образовалась общинка сестер. По дороге на вокзале в Москве ее встретила знакомая монахиня словами: «Бегом! Сейчас служба, поехали». И вот Елоховский собор.

— А я совершенно не знала, что там за служба, — рассказывает наша героиня. — Она меня тащит через толпу, народ, народ, много архиереев — просто море людей… И я очнулась у мощей батюшки Серафима. Это был 1991 год, первая служба в Москве у святыни, недавно переданной Церкви. Господи, что я чувствовала, словами не передать!

У мощей она стала просить, чтоб преподобный Серафим направил ее в Дивеево… А как раз на этой литургии возводили в сан митрополита архиепископа Нижегородского и Арзамасского Николая, и удалось поговорить с ним. Инокиня скромно стояла в сторонке, когда ей передали, что настоятельница Пюхтицкого подворья в Москве игумения Филарета, интересуется ей. Среди тысяч людей, монашествующих и мирян, почему-то именно на нее обратили внимание!

Игумения Филарета подвела ее к владыке Николаю со словами: «Эту девочку надо взять в Дивеево». Когда владыка сказал: «Ну ладно, поедешь коровам хвосты крутить», — радости не было границ! Митрополит Николай благословил обратиться в Дивееве к священнику Игорю Покровскому и определил на послушание в храм. Когда приехала на место, отец Игорь оказался в отъезде. Холодно, темнеет, есть хочется. Пошла в магазин —  хлеб по талонам. Ночевать негде.

— В Троицком соборе, в притворе, бомжи ночевали — вспоминает мать Ангелина. — В храме еще иконостас тогда фанерный был, стены обтертые, столы какие-то составлены до самого потолка. Я прямо залезла на самый верх, внизу бомжи спят. Переночевала…

А на следующий день монахиня Мария (Савосина) привела ее к схимонахине Маргарите (Лахтионовой) — насельнице еще дореволюционного Дивеевского монастыря.

— Помню, захожу в этот домик на Лесной улице в пуховом платке, один нос торчит, а мать Маргарита внимательно-внимательно на меня посмотрела и говорит: «Ну, монашка, монашка…» И накормила от души. Я еще раз ночевала в храме, а утром опять подошла мать Мария и сказала: «Матушка Маргарита велела прий-ти». Я уже сама к ней пошла. Поленом постучала в дверь, так у них было принято. Помолилась: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас». Услышала в ответ «Аминь», вошла и чуть не упала от изумления: матушка Маргарита делает земной поклон и говорит: «Не оставь меня, Христа ради. Оставайся со мной жить». И я попала будто в объятия к батюшке Серафиму. Куда ни гляну — везде он: его вещи, иконы… Матушка Маргарита все делала по благословению преподобного, ступить без совета с ним не решалась. Обращалась так, как будто он здесь стоит, рядом. Часто спрашивала: «Так, батюшка? Да, батюшка?»

А потом был день, когда в Дивеево прибыли святые мощи. И солнце тогда играло на закате разными красками. И среди лета в Дивееве пели Пасху. А Троицкий собор, где мощи были установлены, казалось, приподнялся над землей. Когда мать Ангелина сказала об этом матушке Маргарите, та задумалась и сказала: «Так, может, об этом батюшка говорил, что поднимется храм до неба?»Три с лишним десятилетия подвизается в Четвертом уделе Божией Матери монахиня Ангелина. Довелось ей потрудиться в скитах: в Рожнове (где, кстати, был епархиальный коровник), в Канерге и двадцать с лишним лет скитоначальницей в Троицком. Сейчас она несет послушание в самой обители. И непрестанно чувствует молитвенную помощь батюшки Серафима, который как взял ее тогда, во сне, за руку, так и ведет по жизни. Она надеется, что преподобный поможет донести ей свой крест, чтобы оказаться среди мудрых дев, которым хватило елея до прихода Жениха, в прекрасной обители, сейчас сокрытой от земного взора.

Текст: Надежда Муравьева