Митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан: «Север дает особый опыт»

В рамках своего визита в Нижегородскую митрополию председатель Патриаршей комиссии по вопросам физической культуры и спорта митрополит Мурманский и Мончегорский Митрофан побывал в студии радио «Образ». Мы расспросили вдадыку — потомственного моряка — о его неординарной судьбе, об Арктике, а также о том, чему можно поучиться у Севера жителям остальной части России.

— Ваше Высокопреосвященство, ваши дед и отец служили на флоте. Вы сами больше 26 лет отдали флоту и более 20 лет служите у алтаря. Прошли все ступени церковной иерархической лестницы, от иеромонаха до митрополита. Что общего, на ваш взгляд, между воин­ским долгом и священно­служением?

— Годы на флоте, командование кораблями, большими коллективами — это воспитание офицера — некоего образца человека, который ведет за собой других по принципу: делай как я. Это школа, которая существовала и в Российской империи и перекочевала в военные училища СССР.

Море и Север, Заполярье, с которыми я связал свою жизнь с 1976 года, дает человеку особый опыт. Я полюбил Север и дух Поморья. Баренцево, Белое, Северный Ледовитый океан — вся жизнь Русского Севера в течение многих столетий была связана с морем. Там были заложены традиции северного мореплавания. Поморы, наши предки на Севере, оставили духовные ориентиры, связанные с морем. Они, например, говорили: кто в море не хаживал, тот Богу не маливался. Когда ты оказываешься один на один со стихией и решается вопрос: выплывешь или нет. Первое, что укладывал помор за доску своего карбаса — это белая рубашка на смерть. Они говорили: человеку на море страшно, потому что он перед ним, как перед Самим Богом. Конечно, современные могучие крейсеры и подводные лодки создают ощущение защищенности. Но мы видим, что так происходит не всегда. Вспоминаем трагедию «Курска». На море надо быть готовым ко всему. Особенно на северных морях. Только была хорошая погода, а через минуту ничего не видно и непонятно, куда плыть. Конечно, служба на Севере оказала влияние на мое формирование. И со мной случались события, когда я понимал, что рассчитывать на свои силы невозможно. Эти мысли зрели в голове и со временем дали результат — и я обратился к Господу.

— Изучая ваш жизненный путь, я нашла много общего с биографией священномученика Серафима Чичагова. Он тоже из военной династии, внук знаменитого деятеля 1812 года адмирала Чичагова, совершил блестящую военную карьеру, отличился в Русско-турецкой войне. И, как в вашем случае, получил от праведного Иоанна Кронштадтского неожиданное для него благословение принять священный сан. Вы не задумывались об этом? Расскажите, пожалуйста, о той судьбоносной встрече с печорским старцем Иоанном (Крестьянкиным), после которой ваша жизнь кардинально изменилась.

— Я испытываю особую симпатию к владыке Серафиму. И надеюсь, что и он не забывает меня у престола Божия. Такая перемена судьбы. Конечно, военный человек заряжен на карьеру. У меня так же было. Я окончил военную академию и стремился к высоким адмиральским должностям, и все-все складывалось. Но судьба нашей страны оказалась другой. Флот оказался не нужен. Офицеры тоже. Это было страшное время. В Североморске, где я служил, многие офицеры стрелялись, потому что испытали внутреннюю катастрофу: было разрушено все, чему они были преданы без остатка. Все идеалы были порушены. Это надо было пережить. Господь особым образом ведет нашу страну. И я как небольшой винтик этой страны тоже в судьбе своей все пережил — и с вопросом: «А что же дальше? Для чего мне жить?» — приехал к старцу Иоанну (Крестьянкину) в Псково-Печерский монастырь. Он целую неделю молчал, взвешивал свой ответ. Я приходил к нему каждый день. Ответ был — оставить все и принять монашество. И я, и жена, и дети приняли это решение. Жена меня благословила, хотя это было трудное решение.

— Священномученик Серафим (позволю еще одно сравнение), как известно, был многосторонним человеком. Знал языки, увлекался живописью. Он оставил большое литературное наследие: автор Серафимо-Дивеевской летописи, трудов по медицине. Владыка, вы тоже занимаетесь издательским и литературным творчеством. Являетесь автором 33 книг по истории Крайнего Севера, богословию и агиографии. Когда у вас появились интерес и желание писать? Почему вы уделяете время и силы науке и публицистике?

— Я не могу иначе. И воспринимаю эту деятельность как благословение, а временами даже как наказание. Удивительная история того, как все началось, связана с нижегородской землей. Так получилось, что я проникся историей блаженной Дунечки из села Пузо Дивеевского района и ее келейниц блаженных Дарии, Дарии и Марии. Я приезжал на их могилку помолиться еще в мирском чине. Однажды после молитвы я увидел сон. Передо мной стоит Некто, Которого я не могу видеть, потому что Он ослепительно сияет. Я протягиваю мешочек с просфорами, Он их забирает и говорит: «Дунечка принимает твой дар и вознаградит тебя». Хлеб, как я понял, это молитвы. Я ничего себе не фантазировал. Это было до обретения мощей.

Спустя время я услышал внутренний зов: «Срочно приезжай на могилку Дунечки». В то время я служил уже на Крайнем Севере в далеком поморском селе на краю света. Там даже дороги не было. Только авиация летала. Приехал в Суворово, преодолев три тысячи километров, — и попал… на обретение мощей. Оказалось, Дуня позвала меня поучаствовать в этом сакральном действе. Я омывал мощи суворовских мучениц и укладывал их в гробы. Тогда я и подумал: так вот она, награда!

Но оказалось, что это не все. После этого я написал житие святых мучениц Евдокии, Дарии, Дарии и Марии — свою первую книгу. Теперь оно является каноническим, выходит миллионными тиражами. Дальше больше. Я, офицер, командир корабля, оказался в архивах, стал перебирать пыльные бумаги. Господь призвал меня на писательские труды по молитвам святой Дунечки.

Недавно вышла новая книга — «Тайны ангельского мира». Первый экземпляр я подарил владыке Георгию. Большой труд, обобщающий Священное Писание, святых отцов, опыт человечества об этом невидимом мире.

— Вы положили много трудов по прославлению подвижников Крайнего Севера, созданию молитвенных текстов Кольским святым и чтимым иконам. Подвижничество в суровых условиях Севера — какое оно? Была ли духовная жизнь в этих местах?

— Святые Севера — это все небывалые судьбы. Например, Трифон Печенгский, основатель Свято-Троицкого монастыря на границе с Норвегией, самого северного монастыря России. Это судьба покаявшегося разбойника. До пострига Трифон (Митрофан) был страшным, неукротимым разбойником, держал в страхе все побережье Ботнического залива, Финляндию. После обращения в веру он обращал в православие лопарей (лапландцев) — язычников, среди которых сплошь колдуны и маги. В Печенгском заливе Северного Ледовитого океана он основал огромный монастырь, который со временем стал центром торговли со всей Европы. Такого масштаба фигуры были на Севере.

У нас есть так называемая Кольская трои­ца: Трифон Печенгский, Феодорит Кольский и Варлаам Керетский, покровитель северных мореплавателей. Ничего подобного в истории православия не было. Когда я приступил к исследованию его жизни, изучению архивов, был потрясен, через какие испытания он прошел, какой силы молитвы достиг и какими чудотворениями прославился. К нему водили бесноватых со всего Севера.

— Владыка, под вашим управлением находится уникальная территория Заполярья, с арктическим климатом и богатыми природными ресурсами: заповедные леса, кристально чистые озера, мощные реки, уникальная фауна… Но в первую очередь вы радеете о возрождении духовности на Кольском Севере. Какая работа в этом направлении проводится в Мурманской епархии?

— Один из последних проектов связан с должностью председателя Патриаршей комиссии по вопросам физической культуры и спорта. Мы создали пилотный проект духовно-спортивного центра, который может существовать при любом крупном храме. Сейчас завершаем его строительство, и перед нами стоит задача выработать механизм взаимодействия с государством. Что касается самой грандиозной задачи, мы приступаем к строительству в Мурманске храма-памятника, посвященного всем воинам и задуманного еще императором Николаем II. Он будет стоять на высокой скале и станет символом всей Арктики.

Беседовала Марина Дружкова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.