От праведности до ханжества

Одна из самых известных и популярных притчей Евангелия, это повествование оставило глубокий след в народной памяти и отразилось в бытовом общении. Слово «фарисей» стало нарицательным. Даже те, кто не знаком с проповедью Христа и учением Церкви, отлично понимают его значение. Лицемерие, ханжество, бесчеловечность и гордыня — вот что подразумевает емкое слово, некогда обозначавшее «праведность». К сожалению, «фарисейства» в нашей жизни хватает…

Притча о мытаре и фарисее изложена в Евангелии от Луки (18:9–14). Господь Иисус Христос произнес ее в третий год Своего земного служения, когда отношения между Ним и Его противниками чрезвычайно обострились. Казалось бы, надо смягчить тональность Своих проповедей, но Спаситель, зная, чем все закончится и решительно настроившись на подвиг, продолжает нелицеприятно высказываться в адрес Своих оппонентов.

Этому тексту в годовой богослужебной череде посвящено целое воскресенье, с которого начинается подготовка к Великому посту. Оно так и называется — Неделя о мытаре и фарисее. На литургии в этот день читается указанный отрывок.

Пагубнейшее всех высокомерие

В самом Евангелии рассказ предложен вне хронологического контекста, просто по случаю: «Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу» (Лк 18:9). Апостол Лука предлагает ее для выражения полноты и разнообразия учения Спасителя. В то же время она призвана свидетельствовать о чертах подлинной праведности, к которой призывает в Своих проповедях Мессия и которую Он же являет в Своих поступках.

«Господь не перестает истреблять страсть высокомерия сильнейшими доводами, — поясняет блаженный Феофилакт Болгарский. — Поскольку она более всех страстей смущает умы людей, постольку Господь и учит о ней часто и много. Так и теперь Он врачует худший вид ее. Ибо много отраслей самолюбия. От него рождаются: самомнение, хвастовство, тщеславие и пагубнейшее всех высокомерие. Высокомерие есть отвержение Бога. Ибо когда кто совершенства приписывает не Богу, а себе, тот что иное делает, как не отрицает Бога и восстает против Него?»

Жертва за кадром

Притча описывает знакомую для слушателей ситуацию, когда в Иерусалимском храме собрались помолиться люди. Рассказчик выделяет двоих из них: мытаря и фарисея. Тот и другой отличались от всех присутствующих в храме своим внешним видом. Как мы знаем из Евангелия, фарисеи одевались особым образом. В частности, «чтобы видели их люди: расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих» (Мф 23:5). То есть носили широкополые плащи с широкими рукавами. Исследователи отмечают еще ряд особенностей в одежде фарисеев, например, повязки на голове и нити на запястьях, в исполнение заповеди запечатлеть Закон на лбу и правой руке. Одея­ние мытаря тоже бросалось в глаза, так как мытари были зажиточными людьми. Доход от сбора налогов, а мытарь — это налогосборщик, позволял им сытно есть и красиво одеваться. Так что уже по внешнему виду каждый из них мог понять, кто перед ним находится. Недаром фарисей, не будучи знаком с мытарем, знает, что именно мытарь стоит за его спиной.

Картина притчи вполне понятна и проста для христианина, тем более современного читателя: люди зашли в молитвенное помещение обратиться к Богу. Однако в сознании иудея и особенно слушателя Иисуса Христа все представляется несколько в ином виде. Иерусалимский храм не был доступен для простых людей. В определенные моменты богослужения туда могли входить только священники. Поэтому, когда Христос говорит: «Вошли в храм помолиться», — это означает, что они зашли на храмовую территорию, во двор храма, где перед жертвенником приношений и молились присутствующие. Фарисей стал ближе к жертвеннику, а мытарь остался у входных ворот.

Еврей обоснованно мог бы задаться вопросом: почему тот и другой не принесли жертву? Ведь в Законе Моисея ясно предписывается сопровождать свое обращение к Богу приношением для сожжения. Тем более, ритуал ее предусматривал: жертву благодарения для фарисея, жертву за грех — для мытаря.

Отсутствие упоминания о жертвах можно было бы объяснить тем фактом, что к I веку н. э. время сожжений было уже четко урегулировано, и жертвы приносили безотносительно к желанию молящегося. Порядок был таков. Уже не надо было тащить животное в Иерусалим. В распоряжении храма были стада различных жертвенных животных. Иудею было достаточно, придя в столицу, купить голубя, овечку или корову у храма, где производилась торговля ими, или оплатить в казну храма, а левиты самостоятельно совершали выбор и заклание. Верующий получал табличку с названием своей жертвы и мог зайти в храмовый двор только помолиться. Наверняка так и поступили герои повествования.

Прежде оправдания

Молитва благодарения, которую произносит фарисей, по форме является благочестивой, однако по сути представляет собой лишь перечисление собственных заслуг. Он добился всего сам, своими личными усилиями, поэтому, в общем, благодарность излишня. Но чтобы сохранить вид благочестия и религиозности, читай «притвориться», он облекает похвалу себя в форму благодарения Бога. И тем самым вовлекает Господа в игру собственного тщеславия, вменяя Ему долг перед собой. Бог должен наградить фарисея, потому что он «не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь».

Святитель Филарет Московский комментирует: «По-видимому, он хвалит Бога: но в самом деле превозносит самого себя. Хвала Богу служит у него только средством выражения того, как он доволен собою, что он лучше других. Посему нетрудно понять, может ли его молитва быть угодна Богу: это кадило, из которого восходит не благоухание благоговения и умиления, но смрад гордости и тщеславия». Хорошо видно, как тщеславие, порождая притворство, перерастает в чувство превосходства. С этим же чувством довольный собой фарисей пошел к себе домой.

Молитва мытаря чрезвычайно проста: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!» Сопровождаемая ударениями в грудь, она выражает душевную боль осознавшего горечь человека. Масштаб низости и недостоинства отразился в его фигуре — он не смел поднять глаза к небу. Казалось, он сам гнушается собой, ему противно быть собой. От этого, вероятно, замирало его сердце, тем более, сковало уста, так что ничего более произносимого он так и не смог сказать.

Святитель Иоанн Златоуст подчеркивает: «…нет ничего хуже мытаря; это – крайний предел нечестия, как и Христос объявил, часто приводя в пример крайнего зла блудниц и мытарей; это — дерзкое насилие, безнаказанное грабительство, бесстыдный род корыстолюбия, бессчетное любостяжание, бесчестная торговля; и, однако, тот, который жил в таком нечестии, мог простыми словами смыть свой позор и получить более, чем просил». Постояв перед лицом Божиим, он отправился восвояси.

Христос подводит итог рассказа: «Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк 18:14). Никто из героев не получил полного оправдания. Фарисей, благочестивый по видимости, не имел праведности в полноте. А мытарь, погрязший в прегрешениях, покаянием положил лишь начало оправданию. При этом Господь дает оценку положения того и другого, которое в Писании выражено: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (Иак 4:6).

Подготовил протоиерей Алексий Белецкий

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.