«Анекдоты» батюшки Исайи

Домик на улице Овражной, напротив Высоковской церкви, в 1970‑х годах в церковной среде знали многие. Известные священники Николай Юшков, Александр Соколов и другие приходили сюда за духовным наставлением и помощью. А сколько мирян проторили сюда дорогу… Здесь жил игумен Исайя (Будюкин) — молитвенник, страдалец, человек глубокой веры и верности Богу.

В поисках света

Души человеческие как мотыльки. Всегда тянутся к свету. К тому, что не опалит крылья, а согреет и утешит. Таким светом для многих был батюшка Исайя. Несколько поколений духовных детей и сейчас бережно хранят память о нем.

Он прожил долгую жизнь, 93 года — почти целый век! Видел Россию дореволюционную, времен красного террора, послевоенную советскую… Пережил репрессии и был благодарен Господу за то, что Тот «миловал тюрьмы». Именно отбывание наказания в трудовых лагерях служителей культа стало причиной его приезда в Горьковскую область. И он полюбил эту землю и ее людей.

Родился будущий игумен Исайя 6 октября 1885 года в Тамбовской губернии в селе Кузьминские Отвержки (теперь это территория Липецкой области). В миру его знали как Якова Александровича Будюкина. Большая крестьянская семья (восемь сыновей, одна дочка) по воскресеньям ходила в церковь, строго соблюдала все посты. Но только один из братьев решил, что его путь — монастырь и служение Богу.

Юным, в 23 года, он ушел в Святогорскую Успенскую пустынь в Харьковской епархии. Жил послушником, готовился к постригу. Устав был строгий, как на Афоне, длинные ночные службы начинались в два часа.

— Бывало, стоишь, так чтобы не уснуть, всю бороденку себе повыщипаешь, — вспоминал батюшка.

В Первую мировую войну Якова Будюкина призвали, и  до 1917 года он воевал, а когда начались революционные потрясения, пришел в древний Тихоно-Лухский монастырь, основанный в XV веке учеником святого Сергия Радонежского преподобным Тихоном. Здесь и состоялся постриг. Иаков был наречен в честь пророка Исайи. В 1919 году отца Исайю рукоположили в иеродиакона, а через два года — в иеромонаха. Хиротонию совершил будущий священномученик архи­епископ Серафим (Мещеряков).

В 1929 году монастырь закрыли, и до 1940 года отец Исайя служил на приходах Ивановской епархии. До того момента, пока новая власть не отправила батюшку в трудовой лагерь служителей культа. Ссылку он отбывал на Украине. Здесь и познакомился с настоятелем Троицкого храма в селе Старкове Горьковской епархии. После лагеря монах приехал к нему.

Чада

Духовных детей у батюшки Исайи было немало. К нему тянулись люди разных возрастов, ездили к нему на службы на дальние приходы, которые часто менялись. С 1946-го по 1978 год, за то время, что прожил батюшка Исайя в Горьковской епархии, он служил в основном на селе. Чтобы монах на городском приходе? Этого уполномоченный Совета по делам религии допустить никак не мог.

В 1973 году игумен Исайя вышел за штат и поселился возле Высоковской церкви, но, если требовалось, продолжал ездить служить на село. А вслед за ним и его духовные чада.

— На Ильинке, в Горьком, жила одна раба Божия, Мария, она ездила в Старково, — рассказывает Лидия Васильевна Оганина. — И я с ней стала ездить, узнала там батюшку Исайю и душой прилепилась к нему. Тогда он был еще отец Иаков. Свое имя святое, монашеское он никому не говорил. Может, опасался, ведь никаких документов у него не было. Справить документы ему помог владыка Корнилий, тогдашний архиерей. Однажды батюшка приехал по вопросу документов в Горький. Ночевать ему было негде, никто ночевать монаха не пускал. Только одна вдова Анна Павловна, жившая с дочерью у нас на Ильинке, согласилась. И он потом всю жизнь им гостинцы посылал. За одну единственную милость! Вот какое благодарное сердце.

— Нас много молодежи из Горького ходило и ездило к батюшке, — вспоминает Нина Федоровна Самылкина. — Когда служил в Борском районе, в Крестах, помню, автобусы туда не ходили. Доедешь до Линды, а от станции идешь 18 километров. Или в Ключищи кстовские, или в Макарьево, помню. А службы долгие у батюшки, постом первую неделю до трех часов. Придешь из церкви, только похлебки какой… И опять служба. Он никогда их не сокращал. И за нами, молодежью, следил, чтобы мы правильно читали и пели. Ошибешься по-церковнославянски — велит перечитать. Серьезно к службе относился! И был очень строг к себе. А к людям — такой добрый! Скажешь ему: «Батюшка, не совершенствуемся». В ответ: «Хуже бы не стать». Или: «Духовнее хочется быть…» — «Человеческое бы не потерять».

Про меня!

Нину Самылкину к игумену Исайе привел ее брат Александр, тогда студент Московской духовной семинарии, будущий игумен Иннокентий. Нине было 16 лет, и она тоже полюбила батюшку как родного отца.

— Мы, его чада, жили как у Христа за пазухой, — рассказывает она. — Все делали по благословению. Отъезд, экзамены или какая-то проблема — всегда утешит, посоветует. И советы его были непростые. Придешь к нему, спросит: «Ну, что нового в вашем государстве?» Сидим, стесняемся. А он: «Ну, расскажу я вам анекдот. Вот как-то в нашем селе…» И начнет рассказывать случай, касающийся кого-то из нас. Только иносказательно. Чувствуешь — про тебя! Многие из нас об этом говорили. К примеру, одна наша духовная сестра рассталась с мужем. Он сильно пил, бил ее, и когда ушел, она вздохнула облегченно, а он через некоторое время назад просится. Клянется, что больше ни капли и пальцем не тронет! Женя не знала, как быть — пошла к батюшке. Сидит в очереди, чтобы свой вопрос задать, батюшка, конечно, еще не в курсе, а он — опять «анекдот»: «Одна раба Божия жила с мужем. Он пил, бил ее, ушел от нее, потом стал опять проситься жить». И вдруг обращается к Жене: «Ну как, Женя, брать такого?» Ответ для нее был очевиден.

Помнит Нина Федоровна и такой случай. Ее брат учился в лавре преподобного Сергия, хотел там навсегда остаться. Она часто к нему ездила, и один священник посоветовал ей тоже перебираться в Загорск. Из Горького выписываться, прописку переоформлять. В те времена это было сложным делом. Пришла к батюшке Исайе, тот помолчал и говорит: «Да нет. Вдруг ты туда, а он сюда?» Нина послушалась, а отец Иннокентий действительно после пострига вернулся домой. Постриг тогда приняли почти все его однокурсники, но власти разрешили оставить в обители лишь ограниченное количество монашествующих.

— Слова отца Исайи были как бальзам, — продолжает Нина Федоровна. — Детство у нас с братом непростое было. Мама тяжело болела. Бывало, придешь к нему со слезами, а он: «Доченька, такой крест. Терпи. Когда не сможешь терпеть, Господь его уберет».

Батюшка всегда ратовал за то, чтобы его духовные чада учились. И они оканчивали училища, техникумы, институты и университеты, работали. А некоторые, как он, пошли по монашескому пути.

— Характер у него был тихий, добрый, — рассказывает Лидия Оганина. — А как он за святые обители сердцем болел! Сколько денег он через меня в монастыри пересылал! Не только со своей пенсии. Он же за многих молился, иногда и деньги предлагали, а он не отказывался. У него огромные синодики были, и ни одного рубля, поданного за молитвы, он себе не оставлял — все в монастыри: в Вильнюс, в Пюхтицы матушкам, в Почаев, в Псково-Печерский монастырь… Вот еще вспомнила. Когда к нам в епархию только приехал владыка Николай, батюшка сказал: «Этот архиерей все приходы заберет». Так и получилось: сколько храмов открылось при нем! Но это уже потом, лет через двадцать.

Шли годы, все больше людей появлялось в домике на Овражной. Батюшке уже исполнилось девяносто. Однажды он благословил Нину Самылкину с подругой и еще одной женщиной (по одной не велел пускаться в путь) поехать в отпуск на море. Никогда не благословлял, а тут сам предложил. Нина удивилась, но поехала. И там, в Одессе, в монастыре, познакомилась с послушником Владимиром, будущим схиархимандритом Ионой, ставшим ее духовным отцом после смерти батюшки Исайи.

На Благовещение

Господь забрал его 7 апреля 1978 года. Собирался в Высоковскую церковь на позднюю литургию, сидел у окошечка, ждал, когда проедет митрополит Николай (Кутепов). Начал вставать, пошатнулся и упал на руки своих духовных детей, которые были в комнате. Тогда еще молодая Лидия Оганина побежала в храм. Пришел батюшка и причастил игумена Исайю. Потом побежали вызывать «скорую»…

— При мне он и дух отдал, — вспоминает Лидия Васильевна. — Тихо, спокойно. Окно было открыто, слышно, как литургию служили. Я и теперь, как запоют: «Тебе поем, Тебе благодарим…», всегда вспоминаю батюшку.

Он был действительно человеком Церкви. Любил Бога, службу и ближних. Любовь эта не оскудевает. Многие и сейчас приходят к нему на могилку за алтарем нижегородской церкви во имя Святой Живоначальной Троицы. Чтобы помолиться, попросить… И поблагодарить.

Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.