«Божия образа в укор и поношение не давати»

Одна из самых дискуссион­ных секций Международных Рождественских чтений «Современное церковное искусство» работала 27 января в Храме Христа Спасителя. Участники заседания говорили о проблемах столкновения традиции и новаторстве. В частности, обсуждались подходы к написанию святых образов, строительству и росписи храмов.

Искусство в окладах и рамках

К вопросу о творческом подходе к изображениям святых обратился в своем сообщении доцент Свято-Тихоновского университета, член Патриаршего экспертного совета, заместитель древлехранителя города Москвы протоиерей Николай Чернышев. Он выступил с докладом «Традиция и новизна в иконе».

— По иконе можно судить о церковной культуре определенных эпох и о том, как православие видит образы святости. Икона была рождена и развивалась в новозаветной Церкви. Новый Завет пронизан органичным единением вечного и новизны, — сказал отец Николай.

Для многих творческих людей евангельские сюжеты по-прежнему остаются источником вдохновения. Такой интерес нельзя не приветствовать, в то же время поиск новых форм в изображении святых часто приводит к умалению глубокого церковного смысла иконы.

— Искусство как таковое стало наполняться все более земным содержанием, — отметил протоиерей Николай Чернышев. На Западе уже в эпоху Возрождения, на Востоке несколько позже, внутри самого церковного общества стали появляться такие изображения, о которых чем дальше, тем труднее сказать, являются они иконами или нет. Постепенно идеи исихазма замещаются идеями гуманизма. Запад отверг, посчитав, видимо, устаревшим, язык иконописи и породившую его святоотеческую культуру. Как следствие, в западных изображениях даже на церковную тему стало теряться многое из евангельского содержания. Новаторство в церковном искусстве не отрицалось вовсе: недаром в разных уголках Русского государства появлялись свои иконописные школы и многочисленные изводы образов, которые почитались наравне с первообразом. Тем не менее церковный канон всегда ставился во главу угла. Стоглавый собор 1551 года обозначил рамки для мастеров: «Писати живописцем иконы с древних образов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев и прочии пресловущии живописцы».

В решениях Собора особо говорилось о тех, кто писал образы по-своему разумению: «А которые по се время писали иконы не учася самовольством и самоволкою и не по образу, и те иконы променяли дешево простым людям, поселянам невеждам, иное тем запрещение положити, чтобы училися у добрых мастеров». В ином случае люди должны были вовсе быть отлучены от иконописания, дабы «Божия образа в укор и поношение не давати».

— Свобода творчества является в Церкви океаном, но океан имеет свои берега, — высказался протоиерей Николай Чернышев. — По содержанию — это верность Евангелию, а по форме — святоносность и благообразие, выражаемые иконой. Такие берега вовсе не сковывают, не стесняют, а задают направление, вектор. Вектор и главный мотив православной иконописи — Благая весть, а не желание поразить публику. Содержание иконы — это новозаветное откровение, выраженное в образе, которое во всем согласно с Евангелием. Новизна содержания иконы состоит, прежде всего, в ее способности показать Бога, «ставшего плотью и обитавшего с нами», кроме того, икона способна показать, что человек уже в земной жизни, живя во Христе и в Духе Святом, может соединяться с Богом, то есть становится святым, а значит и внешне преображаться.

При изъятии этого духовного смысла утрачивается и значение иконы.

Из разных источников

Тему современного церковного искусства продолжил кандидат искусствоведения, доцент кафедры искусствоведения факультета церковных художеств Свято-Тихоновского университета иерей Максим Крижевский.

— Выбор форм, материалов, средств изображения в церковном искусстве всегда подчинен одной, главной цели — созданию образа Божиего, — отметил он в своем выступлении. — Это не сужает поиска. При таком многообразии достижение единственной высокой цели требует особого внимания, немалого опыта, не только технического, но главным образом духовного. Поэтому Церковь имеет особое понятие о творческом поиске. Оно включает в себя духовный, творческий опыт, механизм защиты его от искажений, повреждений, утраты, а также способы передачи его из поколения в поколение.

Недаром еще в XVI веке в решениях Стоглавого собора особым образом оговаривались требования к морально-нравственному облику иконописцев: «Подобает быть живописцу смирену, кротку, благоговейну, непраздно­словцу, несмехотворцу, несварливу, независливу, непьяницы, неграбежнику, неубийцы. Наипаче же хранити чистоту душевную и телесную со всяким опасением, не могущим же до конца тако прибыти, по закону женитися и браком сочетатися, приходити ко отцем духовным начасте и во всем извещатися и по их наказанию и учению жити в посте и в молитве…»

Докладчик подробно рассмотрел вопрос о сближении, а порой и подмене понятий «канон» и «стиль».

— Если мы допускаем возможность синонимического сближения понятий канона и стиля, то мы исключаем из него все духовные аспекты, — сказал иерей Максим Крижевский. — Канон в отличие от стиля в своей истории неизменен. Если стили формируются отдельными авторами и группами, то канон имеет единственный источник — Божественное откровение.

Каковы же ожидания Церкви от современных мастеров, прежде всего иконописцев? Не пытаясь ограничивать творческую сферу, от них ждут ответственного подхода и бережного отношения к традиции.

Дарья Петрова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.