«Да не сном отяготися»

То скука-печаль, то лень-матушка нас одолевают — ежедневные это гости. Для них, неразлучных, даже слово общее имеется: уныние. «Скука — унынию внука, а лени — дочь», — говорил преподобный Амвросий Оптинский. И правда так. Иногда покажется, особенно со стороны: ну что такого, поунывал да и развеселился. Однако не зря святые подвижники сравнивали уныние с пастью льва, — оказывается, степень опасности тут равная. И все же унывающему унывать-то не стоит: надежда на победу есть.

Кому повем печаль мою?

Почувствовав, что бороться с одолевшей злой немощью не в силах, человек, скорее всего, отправится на прием к психологу, психотерапевту. Верующий обратится сначала к иному Врачу, хотя возможности медицины и ему пригодятся: к земным докторам Церковь благословляет прибегать.

Пожалуй, если пользоваться терминами медицины, истинное уныние можно сравнить с депрессией — в той стадии, когда это слово перестает означать всего лишь плохое настроение и становится серьезным диагнозом, при котором без лекарств и врачей не обойтись.

Однако уныние как болезнь духовная (в отличие от депрессии — недуга, скорее, душевного, если помнить о трехчастном человеческом составе: духе, душе и теле) имеет особые разрушающие свойства, и главное из них: нанесение вреда нашему «единому на потребу», цели христианской жизни — спасению души. И, конечно, подобно случаю с депрессией, «заболевшему» унынием в одиночку справиться трудно.

А теперь, пожалуй, придется на время оказаться с хищником по одну сторону решетки. Вернее, прочитать об этом… что тоже страшновато.

«И всюду страсти роковые»

Изучать особенности поведения льва, находясь вблизи, а то и внутри, открытой пасти, весьма затруднительно, однако смельчаки нашлись, и даже более — составили описание повадок хищника и указали способы одолеть как его, так и не менее опасных его приятелей. Да-да, если бы этот зверь — уныние — в одиночку подстерегал нас в мысленной пустыне! Но нет, там целая компания злобных тварей, которых отважные звероловы (святые отцы: отшельники и жители монастырей) объединили под названием страстей человеческих.

В сложное значение славянского слова «страсть» вплетены и «страх», и «страдание». Действительно, под гнетом греховных страстей человек испытывает муки, подобные адовым, и с трепетом ощущает приближение страсти, если не в силах ей противиться.

Главных хищников-страстей обычно насчитывают восемь (есть и другие классификации): чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие, гордость. Страсти сложно взаимодействуют: могут обращаться одна в другую; нападать на жертву поочередно или объединившись по две-три; то отступать, затаившись, то вновь бросаться в бой. Интересно, что в святоотеческих описаниях страсти определяются как нечто внешнее, чужеродное духовной природе человека, которая была создана Богом совершенной. А потому, хоть недуги эти так прирастают к душе, что кажутся естественными ее свойствами, христианину очень возможно и даже вменяется в обязанность их преодолевать.

«Воздрема душа моя от уныния»

Унынию посвящена целая глава «Лествицы» — книги о духовном возрастании, написанной игуменом Синайской горы преподобным Иоанном (в современном переводе текст IV века воспринимается достаточно легко). Из близких к нам по времени — творения старцев Оптинских, святителя Феофана Затворника, святого Иоанна Кронштадтского, многих других.

Повадки противника изучены до тонкости, назван даже наиболее вероятный час нападения: середина дня, когда человек достаточно утомлен, но видит впереди еще много часов труда. Недаром уныние порой отождествляют с «бесом полуденным» из девяностого псалма Давидова.

Общая картина примерно такова: у «злого уныния» имеются три основных признака.

Первый: душа и тело унывающего окутаны неким оцепенением. Не хочется лишний раз делать усилие, двигаться и думать; человека клонит ко сну — и в прямом, физическом смысле и… «Спишь, никак?» — спрашивал свою духовную дочь праведный Алексий Мечев. Под этим словом «батюшка имел в виду всегда потерю трезвения и духовной бодрственности над собой», — вспоминала она.

Нерадение, лень, праздность повсеместно выступают синонимами уныния в текстах молитв и душеполезных поучений: «…дух праздности, уныния… не даждь ми», — читаем в великопостной молитве Ефрема Сирина.

Второй признак: «спящий» проявляет беспечность в душеспасении — он безучастен к молитве, реже посещает храм и прибегает к таинствам. Иногда — таков парадокс самооправдания — бездействие в этих важных вещах незаметно подменяет суетой, внешним многоделанием, порой даже в благочестивой форме (например, «вычитывание» длинного молитвенного правила).

Наконец третья особенность уныния — стремление человека отвлечься, развлечением (легким чтивом, фильмом, многохождением по гостям) прогнать печаль, заглушить удрученное состояние духа. Однако это временное «обезболивающее» лишь загоняет болезнь внутрь.

Как подтверждение всему вышесказанному —
сло­ва преподобного Иоанна Кассиана Римлянина: «От уныния рождаются праздность, сонливость, безвременность, беспокойство, бродяжничество, непостоянство ума и тела, разговорчивость и любопытство».

«Блажен раб, егоже обрящет бдяща»

Да есть ли способ пробудиться, сбросить унылые оковы? Иногда положение действительно кажется безнадежным. «Каждая из прочих страстей упраздняется одной какою-нибудь противоположной ей добродетелью, уныние же для христианина — всепоражающая смерть», — вот неутешительное заключение преподобного Иоанна Лествичника.

И все же есть добродетель, взращивание которой сохранит душу от опасного сна. Это, разумеется, духовное бдение (иначе — бодрствование, трезвение). Как противовес унынию такое спасительное свойство названо, например, в строках одного из песнопений Страстной седмицы: «Се Жених грядет в полунощи, и блажен раб, егоже обрящет бдяща: недостоин же паки, егоже обрящет унывающа…»

Пробудившись от уныния и обретя трезвение, мы обрекаем себя на непрестанный труд — выметание из душевных закоулков пыли и тлена унылых помыслов. Отсутствие уныния — вовсе не веселость физическая, не нечто приятное и легкое. Но велика и награда трудящимся: «Царство Небесное силою берется» (Мф 11:12).

А вот и лекарства, которые нам рекомендованы, чтобы не впасть в уныние или избавиться от него:

• терпение
  «Предающийся унынию далек от терпения, как больной от здорового», — утверждает преподобный Ефрем Сирин. Нетерпеливый, не получив сразу духовных плодов, лишь сильнее унывает.

• вера, упование на Бога
  Унывающий обличает тем самым неверие в благой Божественный промысл о себе: «Зная, что Бог верен и всемогущ, веруй в Него — и будешь причастником Его благ. Если же ты унываешь и пребываешь в бездействии, то и не веруешь», — говорит авва Евпрений.

• физический и молитвенный труд
  Страсть уныния поражает не только душу, но и тело, поэтому для борьбы с ней необходимо двустороннее усилие: подвижники рекомендовали чередовать работу и молитву — и даже сочетать их, если труд (например, рукоделие) не слишком занимает ум и позволяет молиться.
  Или — совсем просто: «Должно всегда молиться и не унывать» (Лк 18:1).

«Печаль ваша в радость будет»

Причины названы, с рецептами немного разобрались… Вот только — непременно ли нужно стремиться к избавлению от уныния? Воин Христов всегда держит в уме слова: «Многими скорбями надлежит вам войти в Царство Небесное». Уныние как раз и бывает такой скорбью, которую надо потерпеть (или крестом, который необходимо понести), — не оставляя молитвы, но и не отчаиваясь, если не сразу она исполнится. Так один скорбящий ученик просил своего старца помолиться не о том, чтобы оставила скорбь, а чтобы хватило терпения ее перенести.

Это та самая благая печаль о Господе, которая «в радость будет» (Ин 16:16).

Текст: Светлана Акимова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.