Грешен — как все?

Недавно мы отметили 1030‑летие Крещения Руси, а мне в связи с этим вспоминались события 30-летней давности. Многие из нас тогда о церковной жизни стали узнавать только потому, что это стало безопасно, верить «разрешили», и мы захлебывались вопросами «работникам церкви». Людей, задающих вопросы, всегда было достаточно, но сегодня, спустя 30 лет, заметна разница в темах. Появились обстоятельства, в которых Церковь не была прежде, появились и недоуменные вопросы, начинающиеся словами: «А как к этому относится Церковь?» Но нет-нет да и спросят: вот в Евангелии написано, что человек, непримирившийся с теми, кому сделал зло, недостоин Царствия Небесного. Но «иных уж нет, а те далече» — как выйти из этой ситуации?

Наказание непримирившимся

При изобилии освещаемых тем тема покаяния обычно заглушается обсуждением тех или иных церковных событий. С этим ничего не поделаешь: жизнь Церкви сегодня многообразна и поговорить хочется о многом.

Да, Господь Иисус Христос в Нагорной проповеди особо заостряет внимание на том обстоятельстве, когда между людьми не восстановлен мир: «А Я говорю вам, что всякий гневающийся на брата своего напрасно подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной» (Мф 5:22). Какое уж тут «недостоин Царства Небесного». Господь предупреждает о непосредственном наказании непримирившихся. И предлагает путь покаяния, потому что в противном случае никакие жертвы и приношения со стороны виновника не будут угодны Богу: «Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником и пойди прежде примирись с братом твоим, тогда приди и принеси дар твой» (Мф 5:23–24).

И нас, уже начинающих что-то понимать, интересует практическая сторона: что делать, если нет возможности изменить ситуацию — много воды утекло, а бывает так, что обиженного нами человека и в живых-то нет?

В Церкви есть таинство, в котором человек получает прощение за свои грехи, при условии искреннего покаяния, — исповедь. От того, как расположено сердце человека, зависит отношение к нему Бога. В свое время была популярна книга митрополита Антония Сурожского «Человек перед Богом», где он советует учиться готовиться к исповеди. Он пишет, что подготовка к ней, может быть, гораздо важнее, чем сама исповедь, которая может порой выразиться в нескольких словах. Подготовка же должна быть глубочайшей вспашкой души, смелым, беспощадным проникновением взора в самые темные ее глубины. Если свет Христов будет с нами, мы сможем увидеть сокрытое в темных тайниках души.

Стоя перед лицом смерти

Владыка Антоний предлагает ставить перед собой вопрос совести со всей ясностью. А ну как в это мгновение пришел конец моей жизни! Настал момент, когда уже поздно что бы то ни было менять, оплакивать, исправлять. Пришел момент, когда я стану — и Бог, ангелы, святые и все люди смогут меня увидеть не каким я им стараюсь представиться, а каким я есть: о чем я буду жалеть, чего мне будет стыдно? Что родит во мне страх и ужас? Что есть такого в моей жизни, во всем моем прошлом, в моих чувствах и мыслях, в моих отношениях с людьми, в моем отношении к Богу, к себе самому, к твари Божией, от чего мне станет жутко, потому что я увижу, что это — гниль, мерзость, что этому нет места там, где есть Бог, где есть и живет только любовь, и чистота, и святость, и свет?

Каждая подготовка к исповеди, говорит митрополит Антоний, должна проходить в сознании, что «я стою перед смертью; как человек, который сидит в камере смертников и знает, что не сегодня-завтра, через день, но всегда в неожиданный момент вдруг загремят засовы, откроется дверь и вызовут его на смерть». Так надо готовиться к исповеди: не слегка, не думая: «ну, я скажу кое-что, а другой раз, может, вспомнится что-нибудь иное…» — нет! Так надо исповедоваться, как будто сейчас тебя пожнет смерть, больше времени нет, и никогда больше его не будет. Иначе исповедь не в исповедь; иначе это только поверхностное рассмотрение самого себя, без глубины, без ответственности и без плода.

Очень часто некоторые самонадеянно утешают себя тем, что вот уж какой-какой был разбойник, которого назвали потом «благоразумным», а Господь его в Царствие Небесное принял-таки. Но не забываем, что там, на Голгофе, было явлено два варианта развития событий. И у одного был «плод покаяния», у другого не было даже понятия о том, что это такое.

Всегда на пути

Как все просто — воскликнет кто-то! Стоит тебе покаяться — и греха больше нет. Но покаяться и слегка пожалеть о том, что «грешен, как все» — это не одно и то же! Покаяться, пишет митрополит Антоний, значит понять всю смертоносную силу греха, всю его отчуждающую власть, которая отделяет нас и от Бога, и от ближнего.

Очень часто человеку не хочется возвращаться в этот стыд, который вскипает от воспоминаний о содеянном, и он бежит от него. А напрасно. Господь, может, и дает, как горькое, но необходимое лекарство, эти стыдящие, изматывающие, унизительные воспоминания, чтобы нам самим стало понятно, отреклись ли мы от них совершенно.

Прислушиваясь к духовным советам приснопоминаемого митрополита Антония, есть шанс научиться покаянию и стать обладателем того, что является единственным ключом, отверзающим двери Царского чертога. Только покаяние — ни воровская «фомка», ни знание кодов и шифров, ни один динамит не возьмет эти Двери, которые «так просто», как опрометчиво думают некоторые, открылись для благоразумного разбойника. Находясь в процессе покаяния, грешник всегда на пути к Богу, и, может быть, он не завершит окончательно этот процесс, но если Бог застанет его в нем, есть надежда услышать: «Приходящего ко Мне не изгоню вон» (Ин 6:37).

Протоиерей Сергий Муратов

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.