«Хоть я и умер, но я жив»

2 июля этого года православный мир отмечает знаменательную дату — полвека со дня блаженного успения святителя Иоанна, архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского, чудотворца, глубоко почитаемого во всем христианском мире и прославленного в лике святых 2 июля 1994 года.

Смерть праведника

Обстоятельства его кончины напоминают чем-то историю успения преподобного Серафима Саровского. 2 июля 1966 года, сопровождая чудотворную Курскую-Коренную икону Богоматери в Сиэтл (США, штат Вашингтон), владыка Иоанн остановился в Николаевском соборе — храме-памятнике новомученикам Российским. Отслужив Божественную литургию, он еще три часа оставался один в алтаре. Затем, навестив с чудотворной иконой духовных детей, живших недалеко от собора, последовал в комнату церковного дома, где обычно останавливался. Вдруг послышался грохот, и прибежавшие увидели, что владыка упал и уже отходит. Его посадили в кресло, и он перед чудотворной иконой Богоматери предал свою душу Богу.

Похороны святителя Иоанна (Максимовича) в Сан-Франциско собрали великое множество православных со всех концов земли. Шесть дней у открытого гроба теснились тысячи прощающихся, на отпевание приехали пять архиереев. Несмотря на влажность воздуха и страшную жару, от которой плавились даже свечи, тело владыки оставалось нетленным, а руки — мягкими.

Чудотворец последнего времени

Господь наградил избранного Своего многими дарами — прозорливости и исцеления болезней, даже стихии усмирял по его молитвам. Когда в Китае к власти пришли коммунисты, Иоанн, епископ Шанхайский, отвергнув все предложения сотрудничать с советской властью, вместе с большой частью своей паствы снова отправился в изгнание. Больше двух лет они прожили на острове Тубабао в лагере Международной организации беженцев. Остров находился на пути сезонных тайфунов, которые проносятся над этим сектором Тихого океана. Однако в течение всего существования лагеря страшная стихия ни разу не затронула его. Когда один русский в разговоре с филиппинцами упомянул о своем страхе перед тайфунами, те сказали, что причин для беспокойства нет, поскольку «ваш святой человек благословляет ваш лагерь каждую ночь со всех четырех сторон». Когда же лагерь был эвакуирован, страшный тайфун обрушился на остров и полностью уничтожил все строения.

Есть свидетельство старосты одного из православных храмов во Франции, Владимира Мусина-Пушкина, что однажды после службы он нечаянно увидел перед жертвенником святителя за молитвой, приподнявшегося в воздухе примерно на тридцать сантиметров.

Чудесами и благотворительностью святого наполнена вся земля. И после смерти владыка продолжает свое архипастырское служение — той благодатью, что изливается от его святых мощей и икон. «Скажите народу: хоть я и умер, но я жив», — велел он своей духовной дочери, явившись ей во сне.

Оплот пред лицом хаоса

Владыке Иоанну пришлось нести свое служение в вавилонах ХХ века: Шанхае, Париже и Сан-Франциско. Рушились вековые нравственные устои, распадались семейные связи, широко распространялись по миру безбожные идеологии, такие, как фашизм и коммунизм, а Русская Православная Церковь жила, объединяя духовной силой рассеянную по миру паству, преодолевая внутренние несогласия. Православная вера объединяла беженцев, политические взгляды которых во многом различались, нередко — до противоположности. В условиях, когда и просто физическое выживание было делом нелегким, на всех краях земли распространялось православие, традиционные христианские ценности, велась издательская и просветительская работа.

Для меня лично Русская Православная Церковь Заграницей перестала быть абстрактным понятием после посещения служб в двух храмах Сан-Франциско, созданных попечением святителя Иоанна. Здесь я поняла, что в течение многих лет, отгороженная от нас крепкой стеной, жила, служила Господу, хранила православные традиции Русская Православная Церковь, сохранялся строгий и торжественный чин богослужения, высокого певческого искусства.

В середине 1960-х годов архиепископ Иоанн пророчески писал: «Русская Зарубежная Церковь духовно не отделяется от страждущей Матери. Она возносит за нее молитвы, хранит ее духовные и вещественные богатства и в свое время соединится с нею, когда исчезнут причины, разъединяющие их». Наверное, неслучайно именно в Сан-Франциско в мае 2006 года состоялся Четвертый всезарубежный собор, принципиально одобривший курс к единству между Московским Патриархатом и Русской Зарубежной Церковью.

Святитель Иоанн бесконечно любил Россию, ее историю, святых и святыни. Он был совершенно непримирим к безбожной власти, но верил в возрождение своей родины: «Неужели нет и не будет больше Святой Руси?.. — писал он в 1938 году. — Не только на небе, а и здесь, на грешной земле, продолжает быть Святая Русь. Власть богоборцев лишь поработила, но не уничтожила ее». Несмотря на неприятие советской власти, владыка всячески поддерживал свой народ в борьбе против немецких оккупантов — совершал денежные сборы на нужды Красной армии, служил благодарственные молебны после ее побед над гитлеровцами.

Он был исключительно суров к себе. С принятием монашеского обета никогда не спал в постели, довольствуясь лишь кратким отдыхом в кресле или на коленях перед иконами, ничтожно мало ел, зимой и летом ходил в ветхой ризе и босиком, что часто вызывало нарекания церковного начальства. Человек «неотмирный», когда дело касалось собственных телесных потребностей, в делах Церкви он проявлял кипучую энергию и немалые организаторские способности, собранность и знание законов. Не имея помощников-делопроизводителей, он собственноручно печатал документы в трех экземплярах на печатной машинке, до сих пор сохранившейся в келье приюта имени святого Тихона Задонского в Сан-Франциско.

Евгения Карезина

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.