Как церковный совет епископа «обезвреживал»

На своей третьей кафедре — в городе Ростове-на-Дону — приснопамятный митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов) (1924-2001) пробыл недолго — с декабря 1969-го по ноябрь 1970 года. Это были трудные времена обострения гонений на Церковь, так что те 11 месяцев запомнились владыке навсегда. Он продолжал учиться общению с уполномоченными, которые никогда не упускали случая показать епархиальному архиерею свою почти неограниченную власть над Церковью и духовенством. Делали они это не всегда только лично, но и опосредованно, создавая невыносимые условия служения в епархии, о чем рассказывают документы из Архива уполномоченного по делам религии по Ростовской области, которые хранятся в фонде Ростовского госархива. Перелистаем страницы пыльных архивных дел 50-летней давности и вспомним, как это было.

До XIV века Ростовская епархия входила в состав Воронежской и охватывала Область Войска Донского. Позже эта территория была взята под прямое управление Святейшего Патриарха Московского, а затем получила статус самостоятельной единицы: 5 апреля 1829 года на донской земле была образована Новочеркасская и Георгиевская епархия, с течением времени поменявшая несколько названий.

В XX столетии Ростовская епархия разделила общую судьбу Церкви в атеистическом советском государстве. К 1940 году здесь были закрыты все действовавшие ранее монастыри, а также более 620 храмов. После краткого периода «потепления» натиск на Церковь в Ростове-на-Дону, как по всему Советскому Союзу, возобновился. Сигналом для этого стали принятые в 1954 году два постановления ЦК КПСС — «о крупных недостатках» и «об ошибках» в проведении атеистической работы. В результате только за шесть лет: с 1959 по 1964 год — количество приходов в Ростовской епархии сократилось с 213 до 64. В самом Ростове-на-Дону из 12 действовавших храмов осталось только четыре, над которыми постоянно висела угроза закрытия.

Собор в 1942 году

Собор в запустении

Одним из действующих храмов Ростова-на-Дону был кафедральный собор в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Он был построен в русско-византийском стиле в период с 1854 по 1860 год по типовому проекту архитектора Тона и внешне схож с другими храмами, построенными по его проектам, в частности, с московским Храмом Христа Спасителя. В 1937 году собор закрыли, на его территории разместился сначала зоопарк, а впоследствии — складские помещения. В военные годы было принято решение вернуть здание приходу.

Согласно документам Государственного архива Ростовской области, в октябре 1944 года с общиной верующих был подписан договор, согласно которому они обязались «беречь переданное им церковное здание и прочее имущество и пользоваться им в соответствии с его назначением». Состояние здания было плачевным: собор стоял без крестов на четырех боковых куполах, иконостасы правого и левого приделов отсутствовали, роспись в храме была сильно повреждена. Колокольня была наполовину разобрана из опасения, что она может быть использована немцами как ориентир для артиллерии и авиации, колокола уничтожили еще в довоенное время, а росписи в первом ярусе пришли в полную негодность. В таком состоянии верующие приняли церковное здание и сразу же принялись приводить его в порядок.

На момент приезда в Ростов-на-Дону нового епархиального архиерея в декабре 1969 года храм действовал уже 25 лет, но его состояние по-прежнему оставляло желать лучшего. «Собор, имея большой и богатый приход, стоит грязный, серый, внутри почерневший от копоти, — читаем мы в документах из архива ростовского уполномоченного. — Снаружи обветшалый, территория двора захламлена, крыша требует ремонта, живопись стен потускнела от копоти. Во время богослужения нет порядка, у свечных ящиков очереди, шум, толкотня». Здание требовало срочного и безотлагательного ремонта, а приходская жизнь — наведения порядка. Со всем этим и предстояло разбираться новому архиерею.

Богородице-Рождественский собор в 1970-е годы

Мракобес и фанатик

Сделать это, однако, было непросто из-за нездоровой ситуации во всей Ростовско-Новочеркасской епархии. «Наш храм давно переживает внутреннюю неурядицу, разлад между церковным управлением и мирянами, что создает очень напряженную обстановку», — писали в своем письме уполномоченному по делам религий в Москву прихожане Богородице-Рождественского собора. Они отмечали, что «антагонизм возник исключительно по вине церковного управления, то есть церковного совета, так как в этот орган были поставлены люди непригодные. Эти неграмотные, невежественные, грубые люди на протяжении нескольких лет творят бесчинства, вызывая недовольство, беспорядок и открытое возмущение прихожан».

Сразу по прибытии на кафедру епископ Николай распорядился совершать богослужение в соборе ежедневно, чем тут же вызвал лютое недовольство в руководстве церковного совета. На нового архиерея написали пространный донос уполномоченному. «У нас в кафедральном соборе был штатный выходной день — понедельник, который фактически использовался как санитарный день, — писали они. — Новый архиерей не счел нужным пригласить к себе церковный совет и разрешить интересующие его вопросы, а односторонним действием отменил выходной день рабочих и служащих храма, приказал священникам служить «по вся дни живота». Епископа тут же назвали мракобесом-фанатиком.

Другим поводом ополчиться на нового архипастыря стали обвинения в том, что якобы этот «мракобес-стяжатель рвется к церковной кассе». Бухгалтер собора в своем заявлении в местные органы власти писал: «Человек-мракобес и фанатик епископ Николай — очень жадный до денег. Не имеющий человеческого облика, он использует все, руководствуясь божественной формулой. А его заявление: «А не так, то я прибегну к народу!» само за себя говорит, что он не раз прибегал к провокациям в соборе».

Прихожане, действительно, были на стороне епископа, поэтому заслужили от бухгалтера собора ярлыка «клевретов и грязных фанатиков», которые, «пресмыкаясь и целуя грязные руки епископа, готовы на все, лишь бы удовлетворить его желание запустить руку в церковную кассу». «Меня удивляет, почему не обезвреживается этот мракобес-фанатик, безжалостно использующий церковный народ», — недоумевает бухгалтер собора в одном их своих многочисленных доносов.

Заслужить право служить

Практика травли архиереев на Ростовской кафедре в те годы была нормой. Прихожане в одном из своих писем уполномоченному в Москву отмечали, что «обстановка для служения епископа в Ростове невыносимая и умышленно создается в Ростовском кафедральном соборе на протяжении ряда лет». На предшественника владыки Николая по кафедре епископа Илариона (Прохорова) (1967–1969) «буквально с первых дней его приезда в Ростов посыпались жалобы, недовольства, анонимные письма, грязные газетные статьи якобы от верующих, а на самом деле от кучки подстрекателей. Когда же эта провокация разоблачилась, епископа Илариона в Ростове не стало».

«Та же история, но с некоторыми вариантами, повторяется и с настоящим Ростовским епископом Николаем, — отмечают прихожане в своем письме. — Строчатся доносы, осуждаются все его действия, контролируется каждый шаг и слово. Если епископ Иларион не нравился тем, что часто служил в соборе и долго молился в алтаре, то епископ Николай не нравится тем, что он якобы редко служит в соборе, а часто выезжает в другие храмы епархии». Авторы письма отмечают, что, по мнению соборного руководства, каждый епископ «должен заслужить право служить на Ростовской кафедре, подстраиваясь под интересы церковного совета и старосты собора, а иначе на него навесят ярлык какой-нибудь грязной истории».

Церковный совет легко вмешивался в дела, не относящиеся к его ведению. Староста самолично ограничивал время службы и ставил условия, противоречащие церковному уставу. Так, в 1970 году празднование Октябрьской революции (7 и 8 ноября) выпало на Дмитриевскую родительскую субботу и воскресный день. Церковный совет решил перенести поминовение усопших в субботу с восьми часов утра на шесть, а в воскресенье позднюю литургию вообще отменить. Причем: «служить без архиерея для сокращения времени». Владыку Николая никто, конечно, об этом в известность не поставил, более того, с ним этот вопрос вообще не обсуждался. Порядок был восстановлен, и это вызвало новый прилив ярости и доносов на правящего архиерея.

Этот небольшой эпизод епархиального служения показывает, насколько в советское время трудно было быть епископом с активной жизненной позицией. Но приснопамятный владыка Николай всегда отстаивал свои права и как епископ, и как гражданин, оставаясь несмотря ни на что самим собой — истинным пастырем для своей паствы.

Алексей Дьяконов, кандидат богословия, преподаватель НДС

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.