Когда война далеко

«Иван Синицын, — отрекомендовался однажды после литургии в Свято-Елисаветинском храме высокий курчавый мужчина в стихаре. — Хотим организовать праздник к 15 апреля, ко дню окончания военного конфликта в Чечне, да пост Великий на дворе…» «А вы имеете отношение к Чеченской войне?» — спрашиваю, подмечая бороздки морщин вокруг глаз и какой-то невидимый след, что оставляет война в утомленном, обожженном взгляде ветерана. Новый знакомый в ответ бодро заулыбался и как бы между делом обронил: «Немного имею. Афганистан и Чечню прошел, а сейчас являюсь заместителем руководителя общественной организации «Ветераны Чеченского конфликта»…

Концерта, чтобы соблюсти святость и правила поста, делать не стали, а наше знакомство с Иваном Николаевичем продолжилось. Признаюсь честно, в его лице, в разговоре с ним хотелось отдать дань памяти тем нижегородцам, да и всем воинам, которые с тех войн не вернулись.

Родом из Дивеева

Передо мной сидит за столом бодрый, крепкий мужчина. Он каждому готов помочь. Субботник организовать, траурное военное мероприятие, порядок на богослужении во время праздника… каких только просьб к нему не прилетает. Телефон не умолкает. Ветеранские, казачьи союзы, да и в своем недавно построенном храме постоянно зовут… Почему нет усталости? Всегда прямая спина, а просьбы — под козырек?

Начиналось все в детстве, в его взрыхленной молитвами бабушек и дедушек почве. Детство и юность Ивана Синицына прошли в Дивееве и его округе. По линии мамы в роду все были верующие. Крестил Ивана настоятель Смоленского храма в селе Выездное, их родственник. В этом храме, который практически не закрывался, старостой была и его двоюродная бабушка Анастасия Лебедева. Мама с бабушкой, которая жила в соседнем с Дивеевом селе Круглые Паны, водили Ваню с пеленок на причастие.

— В Дивееве все храмы были закрыты. Только две церкви на всю округу — в Выездном под Арзамасом и в Надежине. Мы туда пешком ходили. На праздники и Пасху, — говорит наш герой.

Все каникулы Ваня проводил у своей бабушки. В этом селе до революции было три церкви. За алтарем одной из них — Казанской — был похоронен его прадед Яков Лебедев, староста храма. А бабушка Анна Яковлевна Сметанина (в девичестве Лебедева) после закрытия церкви берегла у себя дома храмовую икону Казанской Божией Матери и медаль 1903 года, в память об участии в торжествах канонизации преподобного Серафима.

— Бабушка рассказывала мне, как кареты императорского кортежа ехали через село. Как одели их всех в белые фартуки, выставили на дорогу. Они стояли с цветами и махали царю и великим князьям. Потом всем селом пешком в Саров ходили, — вспоминает собеседник.

Церкви Дивеева, опустошенные, без крестов, всегда были на глазах у Ивана. На Канавке находилась школа, где он учился. С другой стороны Канавки, за забором, в бывших монастырских корпусах проходили уроки физкультуры и труда. А в правом флигеле колокольни его принимали в комсомол. Но юноше больно было смотреть на поруганные святыни, очень хотелось узнать об их тайнах.

— Мы с другом ездили в архив, поднимали историю, изучали документы. Книг, тем более Дивеевской летописи, в свободном доступе не было, — говорит он.

Готов к труду и обороне

Хорошим вкладом в военное будущее стал для нашего героя спорт. Когда учился в школе, Иван занимался легкой атлетикой. Даже поступил в школу олимпийского резерва «Буревестник» в Москве. Правда, учиться не стал. В годы учебы в Арзамасском техникуме занимался парашютным многоборьем, был членом сборной команды области по парашютному спорту. Ездил на сборы и соревнования.

— Мы готовили себя для армии. У нас так принято было: каждый юноша, чтобы стать мужчиной, должен был пройти армию. В то время девчонки не так смотрели на тех, которые в армии не служили, — вспоминает Иван Николаевич. — Все мои друзья служили. И у всех была хорошая физическая подготовка. Это сейчас молодые ребята сумку от противогаза пустую возьмут — и задыхаются, на физкультуре умирают. У нас такого кошмара не было. Никто не болел. Из проруби зимой воду пили, морковку прямо с грядки ели. Сколько раз я тонул. Как начинался ледоход — шест большой, сапоги резиновые — и на льдине кататься. Перевернешься — на неделю дома тюрьма, и не было даже мысли с водой не сладить, — объясняет собеседник.

Я бы в армию пошел

1984 год. В Афганистане уже в самом разгаре война. Иван поступил в политехнический институт. Но вместо «картошки» отправился в военкомат.

— Не пугало, что можете в горячую точку попасть? — недоумеваю.

— Специально готовились. Готовились служить по-нормальному. Не где-нибудь в Москве, Боже упаси. Чем дальше, тем лучше — на Дальний Восток, в Заполярье, в Афганистан. Мы все писали в Афганистан друзьям — тогда это модно было.

Дивеевский призывник попал в воздушно-десантные войска в составе КГБ. Служил в секретной части. И вдруг… Афганистан.

— Помню, посадили меня на борт Ил‑76 и отправили в город Баграм, что в 30 километрах от советско-афганской границы, — рассказывает он. — Служить привелось на блокпостах (небольшие укрепленные точки) под Баграмом. Основная задача была обеспечивать проход колонн советских войск, а в случае боевого столкновения мы обязаны были прикрывать их.

Через год службы, 12 сентября 1985 года, Иван получил тяжелое ранение. Во время обстрела колонны его танк подорвался на фугасе. Башня танка отлетела, машина перевернулась в кювет. Пришел в сознание — перелом позвоночника и ранение в ногу. Полгода лежал потом в Москве в больнице имени Бурденко, был переведен в окружной госпиталь Подольска. На «дембель» уходил со второй группой инвалидности.

На службе Отечеству

Многие друзья Ивана в студенческие годы со стройотрядами ездили по всей стране, трудились на «ударных комсомольских стройках», как тогда их называли. Байкало-Амурскую магистраль строили. Все были охвачены патриотической романтикой. Вперед к будущему, во благо Родине стремились. Такая же романтика не давала покоя и нашему герою.

Спустя полгода Иван Синицын пришел в военкомат, добился пересмотра документов о состоянии здоровья.  Снова был признан годным к строевой службе. Несмотря на ранение, выиграл даже чемпионат Дивеевского района по легкой атлетике. Когда судьба закинула его в Нижний, как ветеран Афганской войны стал инструктором Приокского райкома комсомола, отвечал за военно-патриотическое воспитание школьников.

— Мы проводили районные «Зарницы», а в Бурцеве устраивали оборонно-спортивные лагеря, — рассказывает он. — Еще помогали милицейским патрулям в охране общественного порядка. Я был командиром комсомольского отряда дружинников в Приокском районе.

Грозный Кавказ

Недолго длилась спокойная жизнь бывшего афганца. Да и, честно сказать, нашему герою она была не по нраву. То ли казачьи гены бурлили кровь, то ли внутренняя сила бывшего военного искала выход. Испокон веков были на Руси люди, чей характер выплавился из огнива битв. Туда, в самое пекло, стремился и он при первой возможности.

В начале 1990‑х эта возможность снова представилась. Рухнул Союз. На территории Чеченской Республики вспыхнул военный конфликт, положивший начало борьбе федеральных сил с исламскими сепаратистами.

Начались командировки на Северный Кавказ, одна за другой. В те годы Иван Синицын уже работал в правоохранительных органах. Герзель-Аул  на границе с Дагестаном, Кошкельды, Аргун, Гудермес, Новогрозненск, Грозный. Иван Николаевич занимался обеспечением охраны общественного порядка, сопровождением колонн федеральных войск. Участвовал в первом и втором штурме Грозного, был представлен к ордену Мужества за успешную, без потерь, организацию круговой обороны во время окружения боевиками.

— Во время комендантских часов мы делали зачистки, то есть блокировали жилые районы, обыскивали дома, подвалы. Перед нами стояла задача выявить боевиков ваххабитов, — рассказывает ветеран.

В мирном русле

Военную службу Иван Синицын закончил в звании майора внутренних войск. За годы войны в Афганистане в дивизии, в которой он служил, погибло более 800 человек. Братьев по оружию, многие из которых уже лежат в земле, он не забывает. Свой боевой опыт Иван Николаевич направил в мирное русло, стал активно заниматься военно-патриотическим воспитанием молодежи. В составе всех ветеранских союзов Афганистана и Чечни ведет большую воспитательную работу с молодежью, участвует в поддержке ветеранов и увековечивании памяти погибших. Выступает в школах, техникумах, проводит уроки мужества.

С открытия Свято-Елисаветинского храма Иван Николаевич несет послушание алтарника. Каждый день он готовит алтарь к службе. Утром забежит перед работой и вечером, чтобы привести в порядок «святая святых».

В роду Ивана Синицына были военные, казаки, священники. «От каждого по капле крови взял», — шутит собеседник, имея в виду свою биографию, в которой сошлись такие разные и важные «послушания». А война теперь, слава Богу, далеко, в воспоминаниях, молитвах о товарищах и ноющих иногда ранах.

Марина Дружкова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.