Леонид Вохмяков — о Промысле Божием и «екатеринбургских останках»

Мы продолжаем рассказ о находке, 30 лет назад всколыхнувшей всю страну, — останках, обнаруженных недалеко от Екатеринбурга и предположительно принадлежащих семье последнего русского императора. В прошлых номерах газеты были опубликованы интервью с Ольгой Рябовой и Геннадием Васильевым, имевшими отношение к обнаружению основной части тайного захоронения еще в советское время. Васильев непосредственно участвовал в открытии захоронения. Сегодня наш гость — Леонид Вохмяков, он первым нашел место сокрытия останков, которые на предстоящем Архиерейском соборе Русской Православной Церкви могут быть признаны принадлежащими цесаревичу Алексею и великой княжне Марии.

— Леонид Григорьевич, когда и кто предпринимал первые попытки поиска второй части останков? Почему их нужно было искать?

— Когда группа Гелия Рябова и Александра Авдонина нашла основное захоронение, были обнаружены останки девяти тел. Но в 1918 году в Ипатьевском доме расстреляли 11 человек. Нужно было найти еще два тела. Потому что были люди (и сейчас они есть), которые не верили, что это останки царской семьи, хотя проведено уже не одно расследование и имеются результаты авторитетнейших экспертиз. Те, кто участвовал в поисках, никогда не сомневались, что это Романовы. После захоронения останков в Петропавловском соборе Петербурга поиски еще двух тел продолжались. Первоначально на Ганиной Яме ими занимался Александр Авдонин, который предположил, что останки цесаревича Алексея и великой княжны Марии следует искать именно там. Позже, уже в Поросенковом логу до 2004 года работали археологи.

— Когда и при каких обстоятельствах вы сами впервые занялись этой темой?

— Еще в советское время я прочитал книгу Павла Быкова о расстреле царской семьи. Там было четко сказано, что их кости «сгнили в болоте» у деревни Коптяки. Я тогда подумал: «Значит их можно найти». По профессии я инженер-электрик, но, кроме того, в 90-х годах увлекся поисковой деятельностью и стал участником военно-исторического клуба «Горный щит». Мы до сих пор ищем останки солдат и офицеров, погибших в Великую Отечественную войну.

А в 2006 году мой товарищ, тожечлен нашего клуба, Николай Неуйминрассказал, что они нашли в архиве стенограмму заседания большевиков и оригинал записки Юровского, где было сказано, что в непосредственной близости от основного захоронения сожгли и закопали тела Алексея и Марии. Затем на заседание нашего клуба пришел Алексей Евгеньевич Григорьев (он работал в организации, занимающейся охраной памятников культуры в Свердловской области) и еще раз озвучил, что где-то рядом с основным захоронением могут находиться тела Алексея и Марии, и их надо найти. Мы откликнулись.

Справа от дороги на Коптяки болотистая местность, а слева — более высокая. Решили, что, скорее всего, их скрыли на высоком месте. А у меня в этот год не получилось поехать на поиски бойцов Великой Отечественной, и поэтому решил принять участие в поисках. Обнаружили останки далеко не сразу. В 2007 году наш клуб организовал шесть поисковых экспедиций в Поросенков лог (я участвовал в пяти). Последняя, состоявшаяся
29 июля увенчалась успехом.

— Кто еще участвовал в поисках?

— Андрей Евгеньевич Григорьев, руководитель группы поисковиков. Он очень загорелся этой темой и решил найти останки во что бы то ни стало. Сергей Плотников — участник клуба, мой друг, Аркадий Бобров, тоже поисковик. Остальные поисками регулярно не занимались, просто по какой-то причине приехали помочь. Была и моя супруга Серафима Меркурьевна. Она, в отличие от большинства участников, уже тогда была человеком не только верующим, но и воцерковленным.

— День 29 июля 2007 года. Расскажите о нем поподробнее.

— Мы собрались у станции метро, сели в машину Андрея Григорьева, закупили продуктов и отправились на место. В половине одиннадцатого были в Поросенковом логу. Солнце, тепло. Мы все понимали, что наши поиски зашли в тупик. Поэтому надежда была только на чудо.

Территорию, на которой, как мы предполагали, скрыты останки, уже обследовали. Границу мест, где уже отработали археологи, Андрей Григорьев обозначил березовыми жердями, но я решил проверить эту территорию. Как потом оказалось, был один участок, где не искали, но я этого не знал. Думал, что все — больше искать негде.

В отличие от группы Рябова и Авдонина, мы работали уже без страха. Пришло другое время. И погода, к слову, во все время поисков стояла хорошая. Можно было искать останки с помощью металлоискателя, но я подумал, что в захоронении не может быть металла. Ведь с них же сняли  всю одежду, это было известно. Поэтому решил использовать щуп. Втыкаешь его в грунт и по звуку определяешь, что там находится. Камни, стекло звучат по-разному. Археологам обязательно нужно вскрывать грунт, слой за слоем. У нас же минимум земляных работ. Вообще, наша задача была обнаружить  кости, дальше начиналась работа археологов.

Хоть я и решил, что металла в захоронении нет, тем не менее, первой находкой в тот день оказался металлический уголок. В том месте, где уже якобы работали археологи. Может, они работали, но не очень тщательно, возможно, их утомили бесплодные поиски. Мы знали, что тела облили серной кислотой. Амфоры с ней были в ящиках из тонких досочек, и уголки были не прямоугольные, а по форме амфоры, расширялись немного в разные  стороны. Уголок, что я нашел, находился совсем недалеко от поверхности, и я подумал, что это что-то современное.

Потом увидел два участка, поросших крапивой. В том жарком июле в Поросенковом логу растительность была довольно редкая, а здесь — просто буйная. Один участок оказался заросшей ямой. А на другом чувствовалась небольшая ямка, глубиной с полметра, под щупом слышалось какое-то подозрительное похрустывание. Саперной лопаткой я вскрыл квадратик почвы и увидел, что грунт не цельный — земля была перекопана. И вкрапления угольков. Видимо, они перекопали костер, на котором пытались сжечь тела. Я понял, что нашел!

Но сразу не стал рассказывать нашим, надо было еще раз убедиться. Позвал всех на обед (как раз подошло время), и за обедом ничего не сказал. Сообщил только жене. А после обеда начал копать и увидел кусок черепа, детского черепа… Понял, что это царевич Алексей. Ему ведь всего-то 13 лет было. От Марии же практически ничего не осталось — лишь несколько костей, это выяснилось позже.

Как я понимаю, люди Юровского положили тела в костер, а то, что не сгорело, порубили и сверху еще костер развели. Чудовищно… Но то, что мы их нашли, действительно чудо. Недаром я взял с собой жену, нужна была молитвенная помощь.

— Что еще было обнаружено в этом раскопе?

— Сломанная расческа, кусок глиняной амфоры, еще я нашел небольшую темную тряпочку. Пять на десять сантиметров. Когда она просохла, на ней стали видны полоски: синяя и белая, возможно, тельняшка. В таких часто ходил царевич Алексей.

Когда я сообщил, что нашел, началась суматоха, беготня, стали звонить всем. Вызвали Авдонина, Андрей Григорьев поехал за ним на машине. Из клуба подтянулись люди. Атмосфера была радостная. А моя супруга молилась. Она поставила свечи на мемориале. Там же к 70-летию убиения открыли мемориал.

Приехали археологи, составили акт, мы все расписались. Всего поисковиками были найдены: два куска затылочной части черепа, предплечье, срубленное наискосок, часть бедреной кости, тоже разрубленная, часть тазовой кости и небольшие косточки. Была пятница, а в понедельник начались археологические раскопки.

— Они дали какие-то результаты?

— Конечно. Предполагалось, что в этом месте можно еще что-то найти. Допустим, черепки от сосудов с серной кислотой. Где-то они должны были быть. И, действительно, через несколько дней их нашли достаточно много. Напротив основного захоронения, метрах в пятнадцати от него. Были обнаружены и уголки, аналогичные тому, что нашел я. Еще сломанная лопата, на ней, видно, несли черепки от амфор.

Археологи нашли кострище, множество мелких и горелых костей, несколько обгоревших пуль, зубы… В поисках помогали добровольцы из нашего клуба, сестры Новотихвинского монастыря во главе с игуменией Домникой. В четверг, когда все уже практически было закончено, приехали священники и отслужили панихиду. Но не называли имен. Просто по усопшим рабам Божиим.

— Какова судьба найденных вами останков?

— Сначала они находились у нашего руководителя, 31 июля начались раскопки, и он передал их руководителю археологической группы. Нас предупредили, чтобы никому не рассказывали об обнаружении. Через месяц археологи дали пресс-конференцию. Ведь основную работу сделали они, мы лишь обнаружили захоронение.

После обнаружения останков двух тел, которые сейчас находятся в Новоспасском монастыре в Москве, я, честно говоря, думал, что исчезнет последнее препятствие к признанию останков царскими. Останется только похоронить тех, кого мы нашли, по-человечески, в Петропавловском соборе. Но ошибся. Путь еще не закончен.

— Что значит в вашей жизни эта находка?

— Благодаря ей я пришел в Церковь. Благодаря этой чудесной помощи Божией. Ведь Алексея и Марию искали с 1991 года на не таком уж и большом участке земли. А мы за шесть дней нашли. Промысл Божий! После этих событий мы обвенчались с женой, каждое воскресенье стараемся быть в храме, и теперь я с радостью могу назвать себя воцерковленным человеком.

Беседовала Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.