Мирским чином

Бежит время. Секунды, минуты, года и века… Какой ты была, Костылиха, когда поставили здесь красавицу-церковь? Наверное, многолюдной, бурливо-говорливой, наполненной застольными песнями, детским смехом, петушиными криками. Да, скота много держали. А теперь вот две коровы на все село. Да и жителей поубавилось. А церковь стоит. Твердыней. Форпостом. Не уничтожило ее безбожное лихолетье, хоть и закрывали храм надолго. А сейчас в церкви в честь Воскресения Словущего вновь идут службы.

Храм-путешественник

Церковь в Костылихе — один из самых древних сохранившихся деревянных храмов. Не только в Арзамасском районе, но и во всей области, памятник архитектуры федерального значения. Есть сведения, что построена она была в Арзамасе в 1672 году и представляла собой строение о сорока углах, сложное по планировке и композиции. Обширное пространство основного молельного зала с уходящим ввысь открытым восьмигранным шатром, объединенные с залом просторные приделы — таким был когда-то Воскресенский храм. Сейчас шатровой крыши нет. Вообще, теперешний вид церкви далек от первоначального ее облика, храм претерпел много перестроек. Ведь Костылиха — уже третий населенный пункт, где он оказался.

Изначально эту церковь срубили для города Арзамаса, и стояла она на месте теперешнего кафедрального Воскресенского собора. Вернее, каменный храм возвели на ее месте, а деревянный в 1742 году перевезли в большое село Водоватово. Так появилась здесь церковь в честь Воскресения Словущего. Вновь прошли годы. В селе решили строить новую, а прежнюю в 1914 году перевезли в Костылиху. Отстроить ее тут до конца помешала Первая мировая война. Завершили дело только в 1921‑м.

Хоть и перестраивали храм, основа его — дубовый восьмерик — сохранилась. С трех сторон к восьмерику примыкают четырехугольные прирубы с невысокими двух- и пятискатными крышами. С севера и юга это приделы с пятистенными алтарями, а с восточной стороны — главный алтарь. Три престола в храме. Главный освящен в честь Обновления храма Воскресения Христова в Иерусалиме (Воскресения Словущего), правый — Покровский, а левый — в честь преподобного Александра Свирского.

Оброшный день

В старинной церкви нас встретили две Татья­ны Федоровны, Сухова и Раскаткина. Обе поют на клиросе. Первая к тому же за регента. Корни у нее в селе Страхова Пуза (теперь Суворово) Дивеевского райо­на. Родители знали блаженную Евдокию (Шейкову) и ее хожалок Дарию, Дарию и Марию, будущих Пузовских мучениц.

После революции родители Татьяны Суховой вынуждены были бежать из родного села. В колхоз идти не хотели, вот и пришлось скрыться в арзамасской глубинке, поближе к пустыни, где жил старец Софроний. В Костылихе в колхоз тоже не пошли, бедствовали, источник дохода был один — портновское ремесло отца. Не только из соседних деревень — из Арзамаса к ним приезжали. Татьяна была в семье самой младшей, шестой.

— Церковь была закрыта, по домам служили, — рассказывает женщина. — У нас дома люди собирались, я с раннего детства все видела и научилась вести службу. Потом еще в соседней Селеме до замужества в церкви пела. А здесь у нас и колокольня раньше стояла. Родственница рассказывала, как сбрасывали колокол. У нее отец был милиционером, и он согласился сбросить. Вскоре заболел — рак горла. Умер. А ведь колокол — это голос храма. Не просто так… Мои одноклас­сники-ребятишки забежали в храм, взяли ризы и деревянный крест и к дереву привязали. У всех печальная судьба. Один ослеп, другой в тюрьме сидел, третий только из армии пришел — и погиб трагически. Она открыта была, разбита, церковь-то, вот они и озоровали.

Но в целом веру в селе хранили. И служили по домам, и оброшный день — 30 июня — всегда отмечали. Ходили крестным ходом по дворам и вокруг села, кропили коров и другую домашнюю живность святой водой.

— А почему зовут оброшный… Да не знаем, — пожимает плечами еще одна жительница Костылихи Анна Алексеевна Жулина. — У нас когда-то давно, еще до революции, был падеж скота. И до того дошло, что все в одночасье бросили работу и стали молиться. Водосвятный молебен отслужили и ходили по дворам, кропили скотину. С этого дня прекратился падеж. До сих пор мы оброшный день празднуем. И в советское время тоже отмечали. Когда церковь была закрыта, прямо возле нее на улице молебен служили. И влас­ти ничего нам не говорили. Ходили с иконой Успения Пресвятой Богородицы из села Пустынь. Свекровь моя, помню, ночью шла лесом туда, приносила икону. А в последнее время возим образ на машине. После молебна к каждому двору подходим и вокруг села. Считай, сутки молитва у нас идет: вечером всенощная, утром литургия, потом молебен и крестный ход до самого заката.

Возрождение

Отреставрировали Воскресенскую церковь в начале 2000‑х годов. Тогдашнему благочинному удалось найти благотворителя и восстановить поруганную святыню. И когда красавец-храм встал посреди села в обновленном виде, местные жители стали собираться на молитву.

— Летом мы каждые выходные и праздники служим мирским чином. И в субботу вечером, и в воскресенье утром обедницу, — рассказывают женщины. — Зимой храм закрыт. Он от начала был летний, без отопления.

Пока здание восстанавливалось, жители Костылихи ходили по домам, по соседним деревням собирать деньги на иконы и утварь. Впрочем, некоторые святыни в селе сохранили.

— Вот этот крест у нас дома стоял, — Татьяна Сухова показывает на большое распятие. — Мама его попросила у одной женщины, в доме, где жил деревенский староста. Видно, он его из храма взял, и крест у них стоял в коридоре. А как церкву открыли, мы принесли его сюда, отреставрировали.

— А мне мама рассказывала, что я в этой церкви забежала в алтарь, — вспоминает Анна Алексеевна Жулина. — Ты, говорит, маленькая (годика три) бегала по церкви. Шла служба, и ты в алтарь к батюшке забежала. Он тебя за ручку вывел. И я ведь теперь алтарница! Было это, видно, уж пос­ле войны. Служил батюшка Александр. Мы про него ничего не знаем, кроме того, что забрали, на телегу посадили и отвезли в Чернуху. Поминаем его каждый раз. Когда церковь реставрировали, я в стройке помогала, а молиться — нет, не ходила. И вдруг заболела. Лежала месяца два, наверное, руки и ноги отнимались. И однажды приснился мне Николай Чудотворец. Я его икону купила до хвори. Он очень улыбающе говорил. Я и поняла, что выздоровею. Теперь всегда стою возле этой своей иконы на службе.

Три батюшки

Именно столько уроженцев села стали священниками. Протоиерей Сергий Жулин служит в Арзамасе, протоиерей Алексий Бельев — в Кстове, а протоиерей Алексий Марков — в соседних селах Никольском и Селеме. После восстановления костылихинской церкви иногда служили и здесь. А постоянного настоятеля не было. Сейчас им назначен иерей Александр Малкин.

— Об окормлении этого прихода я стал задумываться несколько лет назад, когда впервые объезжал церкви Арзамасского района, — говорит отец Александр. — Возникло чувство, которое трудно объяснить. Я никогда не видел таких церквей. Интересная форма — восьмерик… Кроме того, я являюсь настоятелем храма в Водоватове, а он с этим связан. И я понял, что здесь тоже нужно совершать службы. Люди идут с радостью. Жаль, не получается служить каждую неделю, у меня несколько храмов. Но местные жители обязательно в церкви собираются, сами службу ведут.

Когда церковь открыли после эпохи богоборчества, на службы приходило много народа. А сейчас старые люди примерли, молодежи на селе мало, меньше и в храме. Но нельзя сказать, что совсем нет здесь подрастающего поколения. Человек десять ребятишек в соседнее село в школу возят, да две местные женщины на сносях. Так что жива еще Костылиха! Может, потому, что от веры люди не отказались даже в лихое время. А еще потому, что и сейчас в храме каждое воскресенье звучит молитва.

Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.