Молитву нельзя считать допингом

Протоиерей Николай Соколов, настоятель храма святителя Николая в Толмачах стал духовником олимпийской сборной России.

Протоиерей Николай Соколов, настоятель храма святителя Николая в Толмачах, обещал рассказать мне о своей уникальной духовной миссии, но встретиться нам удалось только после его возвращения из Лондона. Там в соборе Святого Павла в память о жертвах терроризма приходской хор Никольского храма исполнил литургию Сергея Рахманинова. Но сегодня наш разговор все же о спорте, об Олимпиаде, которая уже стала историей.

— Батюшка, если говорить строго, Олимпийские игры дело-то греховное. В древнем мире они проводились во славу обитающих на вершине Олимпа языческих богов. Почему же сегодня большинство религий, в том числе и православие, выступают с их поддержкой?

— После принятия христианства прошло более двух тысяч лет, и языческие обычаи, которые доминировали на тех Олимпиадах, уже давно ушли в небытие. В настоящее время это просто спорт во славу человека, который достиг тех возможностей, которые другими людьми из-за их несовершенства утрачены. Когда говорят об Олимпийском движении, имеют в виду идеи мира, добра, любви — а это как раз и проповедует Православная церковь. Да и то, что соперничество идет не на поле брани, а на спортивной арене, можно только приветствовать.

— Когда я смотрел трансляции с Олимпиады, то несколько раз видел, как спортсмены перед стартом осеняли себя крестным знамением. Не является ли это чем-то… суетным, вульгарным?

— Нет. Люди просто призывают себе в помощь Господа.

— Когда человек начинает строить дом, то просит Бога о помощи, это понятно. А вот когда он пытается кого-то положить на лопатки…

— Тут никакого кощунства нет. Человек строит как бы дом своей души, и он призывает имя Божие, чтобы осуществить то, к чему он шел многие годы — к Олимпийской награде. Конечно, для него, если он человек верующий, молитва очень важна. И правильно наша Церковь отреагировала на просьбу Олимпийского комитета, не только проведя ставший уже традиционным молебен в храме Георгия Победоносца на Поклонной горе, который совершил отец Сергий Суздальцев, но и решила послать священника на Игры.

— Как получилось, что именно вы стали духовником сборной? Вы что, раньше были как-то связаны со спортом?

— Действительно, когда-то я плавал, занимался греблей. Но разрядов не имел — так, для удовольствия. Еще во время службы в армии бегал, стрелял… Так что у меня нет глубоких «спортивных корней», и послушание, наложенное на меня Святейшим Патриархом — следовать с Олимпийской сборной в Афины, — было для меня неожиданным. Президент Олимпийского комитета России Леонид Тягачев обратился к Патриарху с просьбой выделить священника, а почему выбор пал именно на меня, я не знаю.

— За вашим назначением духовником сборной просматривается стремление Церкви присутствовать сегодня и в спорте. В последние годы она активно действует в тюрьмах, армии, в больницах и некоторых школах…

— Почему именно в последние годы? Еще 1980 году, когда Олимпиада проходила в Москве, я, работая референтом патриарха, участвовал в создании часовни в Олимпийской деревне.
Мы долго выбирали место, собирали для нее утварь, а в то время это было непросто. А сейчас, спустя 24 года, в Афинах, в Олимпийской деревне был построен специальный молельный дом.
Православные с католиками молились в одной комнате по очереди, а все остальные конфессии имели отдельные помещения. Общим был холл, здесь мы встречались, пили кофе, обменивались мнениями. У греков было не менее 15 батюшек, целая команда. Это и понятно — Греция православная страна, там все делается с благословения церкви. Ну, а кроме того, были и раввин, и муфтий, всего более 50 священнослужителей.

— Вы имели статус официального члена делегации?

— Нет, не имел. Я был в Афинах как представитель Святейшего Патриарха Алексия. Именно так меня представляли Предстоятелю Элладской церкви архиепископу Христодулу. Он подтвердил мои полномочия, и я получил право совершать богослужения на его канонической территории.
Мне довелось вместе с греческими священниками служить не только в Олимпийской деревне, но и еще в одном их храмов Афин. А когда отмечали наши праздники, мне дали возможность совершить литургию совместно, как у нас говорится, «в сослужении» с другими православными священниками. Удивительно — служба велась на шести языках: греческом, славянском, сербском, английском, французском и итальянском…

— А как-то конкретно была определена задача вашего пребывания среди спортсменов?

— Задача была одна — помогать. Богослужения совершались по расписанию, и тот, кто желал, кто хотел, мог и кто был свободен, мог прийти помолиться или побеседовать со священником. И ко мне обращались не только члены российской команды, но и многие бывшие наши соотечественники: белорусы, литовцы, казахи, киргизы. Постоянно встречал в Олимпийской деревне людей всех национальностей, всех религиозных конфессий. И люди, завидев священника, привычно просили благословения…

— А что они говорили: «Батюшка, помогите мне «золото» выиграть»?

— Нет. Никто не говорил о «золоте». Просили: «Помолитесь за меня».

— Так получается, что вы молились за соперников?

— Раз люди просят помолиться, священник должен помочь всем. А Господь видит, кто из них достоин.

— Вы православный священник, но, наверное, в команде были люди других вероисповеданий?

— Конечно, были. Обращались только те, кто своим сердцем чувствовал потребность в духовной беседе. Кто же не хотел этого, вообще не приходили. Таких тоже было много. И еще. В российской сборной насчитывалось, наверное, спортсменов 20-30, принадлежащих к народам, традиционно исповедующим ислам. И если в будущем будут просьбы со стороны других церквей, в том числе и исламских, то, думаю, они будут как-то решаться. Но этот вопрос к Олимпийскому комитету.

— То есть у вас нет сомнений, что такая духовная помощь нужна спортсменам?

— Конечно, нужна. Многие олимпийцы, те, кто получил награду, просили за них помолиться в знак благодарности. Другие же благодарили за духовную поддержку. И за слова утешения. Ведь поражение — это личная трагедия спортсмена. У человека рушится все то, к чему он шел всю жизнь. Плюс проблемы и с допингом. Они тоже добавили переживаний. Поэтому нужно было и поддержать и ободрить. Я говорил простые слова, которые могут помочь, если человек готов принять их, если он нуждается в них. Но не мое слово помогало, а помогала совместная молитва, Господь помогал.

— Как вам кажется, духовный мир спортсмена отличается от духовного мира вашего обычного прихожанина?

— Такой же, как и у всех, ничем он не отличается. Среди моих прихожан в Москве были спортсмены — и Катя Гордеева, и Сережа Гриньков, знаменитый тренер Станислав Жук. Много деятелей спорта и сейчас ходят в наш храм. Думаю, после Олимпиады их станет больше. А в духовной жизни люди одинаковые. Спортсменов отличает только то, что они очень целеустремленные. Всю жизнь они занимаются тяжелым, очень тяжелым трудом.

СПРАВКА «ВМ»
Протоиерей Николай Соколов — настоятель храма святителя Николая в Толмачах, домового храма Третьяковской галереи. Сейчас здесь хранится великая православная святыня — Владимирская икона Божией Матери — уникальный и практически единственный пример удачного сотрудничества Церкви и музеев. Батюшка из известной священнической семьи, он старший сын известного в прошлом протоиерея Владимира Соколова и внук знаменитого духовного писателя Николая Пестова. Два младших брата отца Николая, уже почившие — епископ Новосибирский Сергий и протоиерей Феодор — также посвятили себя служению Церкви.
Кандидат богословия протоиерей Николай Соколов — декан Миссионерского факультета Свято-Тихоновского богословского института. До того как стать священником, он окончил Московскую консерваторию по классу альта.

Евгений Стрельчик
Вечерняя Москва, 22.09.2004

Радонеж