Непобедимый

Густые, немного волнистые волосы зачесаны назад, седая бородка аккуратно подстрижена. Красивое интеллигентное лицо притягивает взгляд. Особенно глаза — большие, выразительные, будто живые! Я стою перед иконой священномученика Петра Сахаровского в нижегородском храме Всемилостивейшего Спаса на Полтавке. Когда-то эти стены слышали его голос: отец Петр три года служил здесь. До самого своего ареста — 5 августа 1937 года. Обвинение: участник церковно-фашистской диверсионно-террористической организации. 4 октября 1937 года прото­иерей Петр Сахаровский был расстрелян. В 1942 году реабилитирован, а в 2000-м прославлен в лике святых новомучеников и исповедников российских.

Икону не прятали

— Я выросла под Владимирской иконой Божией Матери. Она стояла в уголке прабабушкиной комнаты. Там еще лампадка всегда горела и лежали венчальные кольца. — Татьяна Александровна Шарыпина посмотрела на золотое кольцо у себя на пальце. Почти 120 лет назад ее прадед Петр Иванович Сахаровский подарил это кольцо своей избраннице — Лидии Яковлевне. Татьяна Александровна хорошо помнит свою прабабушку, а вот о прадеде знает только по ее рассказам:

— Петр Иванович был человеком очень мягким к людям и требовательным к себе. К нему и днем, и вечером, и даже ночью шли люди. Он им и словом, и материально помогал, хотя семья не была богатой. Я выросла на том, что к моей прабабушке, а потом к бабушке постоянно ходили какие-то старушки. Я стала спрашивать, кто это. Тогда-то мне и рассказали про Петра Ивановича. А это были те самые люди, которые из памяти и благодарности к отцу Петру приходили сначала к его матушке, а потом к дочке. И хоть у нас особого достатка не было, но для этих богомольных старушек всегда было что-то припасено. Бабушка их угощала, да еще и с собой что-нибудь давала.

Мы встретились с Татьяной Александровной в храме Всемилостивейшего Спаса. О том, что среди прихожан есть правнучка священника, прославленного в лике святых, я узнала от клирика храма — иерея Павла Молоштана. Как раз накануне он организовал встречу Татьяны Александровны с прихожанами храма, где она поделилась воспоминаниями о своих родственниках и показала фото из семейного архива. На нашу встречу Татьяна Александровна тоже принесла фотографии. На одной из них — молодой красавец в костюме с бабочкой и совсем юная девушка.

— Это венчальная фотография Петра Ивановича и Лидии Яковлевны, — поясняет Татьяна Александровна. — Они познакомились в Троицкой церкви, которая стояла там, где сейчас лингвистический университет. Говорят, когда он ее увидел, сказал, что эта девушка будет его женой, и потом четыре года ждал, пока ей 16 лет исполнится. Тогда и поженились.

Самому Петру было тогда 22 года. К тому времени он шесть лет как работал письмоводителем при канцелярии Нижегородского викария епископа Балахнинского. В 1900 году стал псаломщиком при Троицкой церкви, а спустя год был рукоположен в сан диакона.

— Прадед окончил три класса Нижегородской семинарии, — продолжает рассказ его правнучка. — Был преподавателем Закона Божия и учителем пения в церковно-приходской школе. Он очень любил свою семью. Мама рассказывала, как однажды он продал свое теплое облачение, чтобы купить ей ботиночки на зиму. А сам ходил легко одетым.

Петр Иванович очень любил читать. В домашней библиотеке до сих пор хранятся его многочисленные книги, включая Библию и молитвослов. А еще Татьяна Александровна бережет приемник «Балтика», по которому ее прадед слушал музыку. Этот приемник сыграл злую роль в судьбе священника. Во время ареста среди обвинений в его адрес было и обвинение в том, что отец Петр слушает по приемнику англичан.

Петр Сахаровский был рукоположен в сан священника в 1918 году, когда уже начались гонения на Церковь и было понятно, что даже просто ходить в храм небезопасно. Неоднократно подвергался арестам и обыскам, но до поры до времени все обходилось. Пока 5 августа 1937 года, ночью, за ним не пришли сотрудники УНКВД по Горьковской области.

— Август был в тот год холодный, — рассказывает Татьяна Александровна, — и его увели под дождем в войлочных тапках. Лидия Яковлевна бежала за воронком, чтобы передать ботинки, но никто не взял. А через три дня после ареста прабабушке сказали, чтобы она уходила из города, так как не имеет права там жить. С ней пошла ее дочка — моя бабушка Серафима Петровна. Уже на выходе из Горького их нагнал милиционер и сказал: «Яковлевна, возвращайся, мы тебя знаем и не тронем».

Лидия Яковлевна вернулась, но практически перестала говорить и улыбаться. К жизни она вернулась спустя 16 лет, когда родилась единственная их с Пет­ром Ивановичем правнучка — Таня. На 30 с лишним лет Лидия Яковлевна пережила своего любимого мужа. Но при жизни так и не узнала ни о его последних днях, ни о том, что храм, где он служил, восстановлен, а на одной из его стен теперь висит икона с его ликом.

Когда нет могилы

Я держу в руках книгу «Жития святых, новомучеников и исповедников земли Нижегородской». Есть в ней и глава, посвященная священномученику Петру Сахаровскому: краткое жизнеописание, протоколы допросов:

— Имеете ли вы своих духовных детей?

— Я, как и все священники, имею духовных детей, которые у меня исповедуются, но они все время меняются, сегодня одни, а в следующий раз другие, есть такие, которые состоят у меня духовными детьми по нескольку лет <…>

— Назовите своих духовных детей по фамилиям, которых вы знаете давно.

— По фамилиям я их не помню.

Протоколы с допросами отца Петра стали доступны лишь в 2000 году. До этого в семье думали, что он умер в 1942 году где-то на Колыме от тромбоза мозга.

— Так нам сказали, — говорит правнучка священника. — В 1942 году семья получила справку о его реабилитации. Я ее хорошо помню: маленький листочек, на котором фиолетовыми чернилами написано: «Петр Иванович Сахаровский реабилитирован посмертно. Умер в феврале 1942 года».

То есть почти 60 лет семья жила в уверенности, что Петр Иванович умер своей смертью.

— Однажды позвонил любимый ученик моего дедушки (зятя Петра Ивановича) Виктор Харламов, он был директором Государственного архива Нижегородской области, — вспоминает Татьяна Александровна. — Он-то нам с мамой и сказал, что прадеда расстреляли в 1937‑м году.

До последнего времени правнучке священника некуда было прийти — нет могилы. Но в 2016 году в храме Всемилостивейшего Спаса на Полтавке появилась икона священномученика Петра Сахаровского.

— Я стала ходить в эту церковь, когда иконы еще не было, — рассказывает Татьяна Александровна. — А когда она появилась, меня стало сюда тянуть еще больше. Бабушка с прабабушкой были очень верующими, но меня не заставляли ходить в храм. Я сама пришла, уже после 30 лет. А после 2000 года у меня появилось ощущение, что Петр Иванович позвал. Я с ним разговариваю, его прошу. И он мне помогает.

В архивном следственном деле отца Петра есть рукописный конспект одной из его проповедей. В ней ответ на вопрос: как уже немолодой человек — 62 года — стойко перенес пытки (а в том, что они были, Татьяна Александровна не сомневается, ссылаясь на брызги крови на листах допросов), как не выдал никого, а главное, как не предал Христа. Батюшка пишет: «На море волна следует за волной, в жизни нашей беда следует за бедой — одна прошла, другая наступает, и так беспрестанно. Жизнь наша колеблется подобно кораблю на море, но есть якорь — терпение, он предохраняет нас от бед. Хрис­тианское терпение сделает исповедника Христовой веры непобедимым. Терпеливый может быть лишен всего, но победим быть не может».

«Прадед был бы рад за свою семью»

Как же сложилась жизнь потомков Петра Сахаровского? У него было две дочери. Младшая Мария умерла в 47 лет от тяжелого заболевания сердца, не имея детей. У старшей Серафимы в 1924 году родилась дочка Лариса, мама Татьяны Шарыпиной. У самой Татьяны Александровны тоже одна дочка, Таня, юрист.

— Думаю, прадед был бы рад за свою семью, — улыбается Татьяна Александровна. — Моя мама, его внучка, стояла у истоков эндокринологической службы в Нижнем Новгороде, одно время была главным эндокринологом области, заведовала отделением в областной больнице. К ней до конца жизни приезжали на консультацию даже из Москвы. Папа Александр Дмит­риевич Клопов преподавал в политехническом институте, был председателем облсовпрофа.

Сама Татьяна Александровна — доктор филологических наук, профессор, заведует кафедрой зарубежной литературы университета имени Н.И. Лобачевского, специалист в области германистики. Ученым был и ее дед — зять Петра Ивановича. Историк, второй декан историко-филологического факультета Горьковского университета Виктор Трофимович Илларионов был удивительной личностью.

— Тринадцатый сын слесаря получил два высших образования! — восклицает Татьяна Александровна. — В 15 лет он пешком отправился в Москву учиться. В 1917-м вернулся в Нижний Новгород, был редактором ряда газет, первым комиссаром Государственного архива. И как комиссар пришел с кобурой — стрелять не умел, но ему полагалось ее носить — просить руки дочки священника. С бабушкой они познакомились на курсах французского языка.

Конечно, Петр Иванович мог выгнать жениха, но он не сделал этого, видимо, увидев в нем что-то. Поставил лишь условие: разрешу, только венчайтесь. Виктор Трофимович, хоть и был атеистом, согласился: он всегда уважал мнение другого.

— Дедушка написал серьезный материал по истории революционного движения, — рассказывает Татьяна Шарыпина. — Он брал интервью не только у людей коммунистической ориентации, но и у священников, крестьян, недовольных революцией людей, белогвардейцев. Это вызвало, сами понимаете, какую реакцию. Устроили партсобрание, где сказали, что он женат на дочери служителя культа и должен с ней развестись. Дедушка положил партбилет на стол.

Этот демарш, к счастью, не имел особых последствий. Год проработав репортером на Украине, Виктор Трофимович вернулся на родину и вплотную занялся научной и преподавательской деятельностью. С Серафимой Петровной они прожили счастливо 58 лет. Вместе с ними до конца своих дней жила и матушка Лидия, вдова священномученика Петра Сахаровского.

Оксана Москвина

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.