Член Общественной палаты РФ, член правления Благотворительного фонда преподобного Серафима Саровского Дмитрий Сладков поделился воспоминаниями об известном церковном историке Владимире Махначе, скончавшемся 5 мая 2009 года.
«Умер Владимир Махнач. Легендарный человек, которого любящие его называли не просто по имени или фамилии, но часто «сам Махнач…». Яркий, живой, всегда готовый к общению. Неутомимый полемист, страстный и одновременно очень точный, логичный. Жесткий и принципиальный в суждениях, способный произносить их, нимало не тушуясь и не смягчая перед очами самого высокого начальства. Необыкновенно обаятельный, любящий своих друзей и своих студентов. Вне преподавательской кафедры часто задумчивый и печальный.
Его заслуги перед Церковью, а значит и всеми нами, поистине велики. Еще совсем молодым человеком в годы, когда Церковь перестали убивать и просто тихо душили, он сумел вырастить в себе самоощущение православного человека, который убежден, что он в России – у себя дома и имеет полное право устраивать жизнь в стране по своему разумению, по великой православной традиции. Когда церковные люди жили практически в полуподполье, такое чувство придавало силы. Упорная настойчивость и небоязненность таких, как он, принесли плоды в наши дни, когда мы, церковные люди, живем у себя в стране уже в своем праве, хотя болезненных пережитков того времени осталось немало и сегодня.
Он никогда не поддавался на понятное по-человечески стремление отождествить Россию с коммунистическим мороком, который взял ее в плен на долгие десятилетия. Он жестко и определенно называл подвиг подвигом, а преступление преступлением. Заслуга его в восстановлении позитивного представления о национализме – о русском национализме – как беззаветной любви к своему народу, его земле, языку, культуре, истории.
Эрудиция его была поистине замечательной. Широко известные и совсем редкие факты он сополагал свободно и легко, можно сказать, весело. Знание давно минувшего становилось надежным основанием для оценки недавнего прошлого и настоящего, в том числе советского времени и трагедии распада исторической России в конце ХХ века. Его выводы и оценки, уже без авторства, широко расходились из уст в уста и становились общими местами, тем, что само собой разумеется.
У нас долг перед ним. Видно, что он был во многом недооценен, недовостребован. Его работы разбросаны по множеству сборников, журналов и газет. Отсутствуют хорошие издания его книг. Аудио- и видеозаписи разрознены. Издание его наследия – наше общее дело.
Он был удивительным, от Бога, преподавателем. Он и сам про себя говорил: «Какой я историк… Я преподаватель истории… Зато лучший в России. Один из лучших – уж точно». В этом были мягкая ирония, смирение, но было и спокойное уверенное сознание своей силы.
Его знала и любила вся православная Россия. Без преувеличения можно сказать: он был поистине знаменит. Его голос расходился по радио и в записях, часто любительских, самодельных. Уже будучи тяжело больным, он продолжал ездить с лекциями по всей стране. До кафедры иногда шел с трудом, но когда всходил на нее, слушатели забывали о его болезни, и раздавалась ясная, классическая, архитектурно выстроенная, увлекательная, эмоциональная и глубоко содержательная русская речь. В эти минуты он делался по-настоящему красив.
Что можно еще сказать о нем? Главным в его облике было непоколебимое личное достоинство. Он не боялся ничего и любил Россию.
Мы учились у тебя, пока ты был жив. Мы будем помнить тебя. Покойся с миром. Помолись там о нас, а мы помолимся о тебе. До встречи».
При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской епархии обязательна.
