Парадоксы культурной памяти

В январе в Нижегородском педагогическом университете имени Кузьмы Минина прошли XXX Рождественские православно-философские чтения. Проректор Нижегородской духовной семинарии, кандидат философских наук Даниил Семикопов представил на нем доклад о святом благоверном князе Александре Невском, рассмотрев, как менялся его образ в русской культуре после революции.

Реакция на европейский проект

Формирование образа Александра Нев­ского в русской культурной памяти имеет довольно длительную историю. Даниил Семикопов рассмотрел небольшой, но очень важный ее отрезок.

— Европа и Азия в истории России часто выступали в роли мифологических Сциллы и Харибды. Как Одиссею пришлось сделать нелегкий выбор между чудовищем и водоворотом, так и князь Александр должен был сделать его в пользу либо Запада, либо Орды. В водовороте европейской культуры Русь, скорее всего, бы исчезла, а Орда, потребовав исторических жертв со стороны русского народа, не смогла одолеть русской цивилизации. Существует мнение, что Петр I был, по сути, первым большевиком на троне и петровские реформы положили начало тому, что произошло в 1917 году. Но есть и другая зависимость, которую выразил Александр Блок в своей знаменитой поэме «Скифы». Вспомним его знаменитые строки: «Да, скифы мы, да, азиаты мы, с раскосыми и жадными очами». Поэт говорит о том, что революция — это своего рода реакция Азии на Европу. Глубинная реакция русского народа на «европейский проект». Двести лет нас пытались переделать на европейский лад, но произошло прямо противоположное, и русская революция — это такая «скифская реакция».

Сборник «Скифы» вышел в 1918 году и объединил русских интеллектуалов, которые революцию приняли. Схожее движение — движение евразийцев — возникло в эмигрантской среде. Именно в его русле и сформировался образ Александра Невского как правителя, сделавшего эпохальный цивилизационный выбор. Наиболее ярко эта концепция выражена в статье Георгия Вернадского «Два подвига Александра Невского» (1925 г.). Первый подвиг состоял в том, что князь остановил агрессию Запада, разбив шведов и немцев. Вторым был подвиг смирения перед Ордой. То есть он победил того, кого мог победить, и смирился перед сильнейшим.

Александру Невскому Вернадский противопоставляет Даниила Галицкого. Тот делает обратный выбор. Пытается привлечь на свою сторону Запад, становится королем, вступает в союз с римским папой, чтобы противостоять Орде. Против Орды Запад помочь не мог, зато в дальнейшем земли, где правил Даниил Галицкий, были ассимилированы именно Западом.

По мысли Вернадского, Александр Нев­ский и Даниил Галицкий олицетворяют два исходных типа русской истории. В XIX веке в русском обществе большую известность получило разделение на западников и славянофилов, и Вернадский считает, что оно началось еще во времена Невского и Галицкого. Эту мысль подхватил эмигрант Николай Клепинин, который в 1927 году издал в Париже работу «Святой благоверный князь Александр Невский». Он называет князя одним из основоположников российской государственности. Опираясь на его опыт, евразийцы считали возможным союз с большевизмом против Запада.

Клепинин и его брат Дмитрий — участники Белого движения. Их матерью была двоюродная сестра Зинаиды Гиппиус, а крестным отцом Дмитрия — Дмитрий Мережковский. Старший Клепинин стал агентом ОГПУ вместе с Сергеем Эфроном. Это был его выбор. В 1939 году Эфрон уговаривает Марину Цветаеву вернуться в Советский Союз. Возвращается и Клепинин, они дружат семьями. В результате все были репрессированы, в 1941 году Клепинина расстреляли по обвинению в шпионаже в пользу Франции. Ученик известного философа протоиерея Сергия Булгакова Дмитрий Клепинин стал священником. Вместе с матерью Марией (Скобцовой) он спасал от фашистов евреев. В 1944 году он погиб в Бухенвальде, а позже был канонизирован Константинопольским Патриархатом как священномученик.

Советский национальный герой

— Образ Александра Невского, который сформировался в современной культурной памяти и стал одним из наиболее влиятельных, создали режиссер Сергей Эйзенштейн и писатель Петр Павленко. Павленко, лауреат Сталинских премий, выступил соавтором знаменитого фильма Эйзенштейна «Александр Невский». Первый сценарий назывался «Русь». В нем была сюжетная линия, связанная с Ордой: в финале Александр Ярославич должен был ехать к хану, где его отравят. Но главный критик, прочитав сценарий, сказал, что такой хороший князь не может умереть. Финал обрезали.

Эйзенштейн, который изучал мифологию, структуры коллективного бессознательного, читал работы западных авторов, считал, что искусство должно работать на двух уровнях: высокого сознания и одновременно сознания архетипического. И он создает образ вождя. Это такой «секулярный святой», который воплощает миф о рождении русской нации. Один из современных западных исследователей о фильме Эйзенштейна написал: «Образ Александра, его речь и поведение свидетельствуют о ритуальном явлении кланового вождя, стоящего над повседневной жизнью, лишенного каких бы то ни было личных связей, обращенного лишь к своему народу, готового на самопожертвование и требующего полного подчинения себе». Ясно, что в сознании советского человека это коррелировалось с образом Сталина.

По воспоминаниям современников, Эйзенштейну дали на выбор два сценария: про Александра Невского и Кузьму Минина. Он сказал, что будет снимать про Невского. Последовало удивление: «Как? Минин — это XVII век, много данных». Режиссер отвечал: то и хорошо, что про Невского известно мало, в отсутствии информации нужный образ создавать удобнее.

В сталинской «культурной революции» обращение к средневековым историческим персонажам вообще характерно. Потому что с советскими иногда не очень хорошо получалось. Ввели в «пантеон» Ежова, Тухачевского, а потом их пришлось убирать. А эти образы более надежны, с ними такой чехарды быть не могло. Кроме того, почему Александр Невский стал таким вот советским национальным героем? Его образ был очень удобен: он не создавал противоборства. Кстати, фильм сняли в 1938 году, но показывать стали после объявления войны. В 1939-м был подписан пакт Молотова — Риббентропа — в этих условиях идеи фильма не подходили к политической обстановке. А в годы войны картина сыграла огромную роль — просветительскую, воспитательную. Стали выпускать и плакаты, навеянные им. В 1943 году появился орден Александра Невского, на котором все видели лицо Николая Черкасова, сыгравшего главную роль в фильме. Другого Невского просто не знали. И на знаменитой картине Павла Корина это тоже практически Черкасов.

Он нас примиряет

— В перестроечный период образ князя продолжает трансформироваться. Начинаются попытки демифологизации. Например, в вышедшей в эти годы работе «Кризис средневековой Руси» историк из Оксфорда Джон Кеннел жестко критикует личность Александра Невского как исторического деятеля. Мол, пособник Орды, он пошел на ряд политических подлогов. В том же либеральном русле, хотя и нейтрально, пишет немецкий историк Фритьоф Шенк в работе «Александр Невский в русской культурной памяти: святой, правитель, национальный герой (1263–2000 гг.)». Некоторые российские историки солидарны с этими авторами.

В 1990-е годы важную роль начинает играть миф, созданный историком Львом Гумилевым и отражающий развитие «евразийского подхода». У него Александр Невский сознательно идет на союз с Ордой, чтобы остановить вторжение Запада, предотвратить крестовый поход на Русь. Причем, это союз равных. Именно Гумилев говорит, что Александр стал побратимом Сартака и даже названным сыном Батыя. Но на этот счет нет никаких исторических данных.

Образ оказался востребованным на пространстве бывшего Советского Союза. В частности, в Казахстане был создан Евразийский национальный университет, названный именем Льва Гумилева.

В 2008 году Александр Невский, как историческая личность, победил в конкурсе «Имя России». Второе место занял Петр Столыпин, третье — Иосиф Сталин. А сначала побеждал Сталин. Потом сообщили, что было вмешательство со стороны неких технических средств, то есть ботов, и переголосовали. Победил в результате Александр Невский. Но каким бы ни было отношение к этим трем личностям, все они государственники. На радио «Свобода» конкурс, конечно, критиковали, о трех финалистах сказали, что их выбор демонстрирует проявление тоталитарного мышления, что победили на самом деле три Сталина. Однако между образами Сталина и святого князя большая разница. В чем? Образ Сталина разъединяет общество, а образ Александра Невского в кризисные моменты русской истории всегда был объединяющим. Он позволяет создать опору в культурной памяти. Князя Александра Ярославича мы можем назвать историческим вождем русского народа. Конечно, принципиальные противники российской государственности хотят не столько демифологизировать, сколько демонизировать его образ. Именно потому он был очень важен и для средневековой Руси, и для Российской империи, и для евразийцев, и в Советском Союзе.

Подготовила Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.