Пасха. Свет сквозь годы

В Государственном литературно-мемориальном музее Н. А. Добролюбова прошла творческая встреча с известной нижегородской журналисткой, заслуженным работником культуры РФ Валентиной Ереминой. В этом году ведущая любимой многими программы «Свете тихий» отмечает золотой юбилей работы на телевидении. Валентина Романовна в свое время стала первым журналистом, поднявшим тему православия на Горьковском-Нижегородском ТВ.

Река вскрывалась с грохотом и гулом. Льдины, огромные, грязно-серые в предрассветной темноте, громоздились горами и тяжело кружились в широкой старице, устремляясь к неведомому центру. Съемочная группа слышала этот гул, но никак не могла пробраться к реке. Они заблудились где-то рядом с Ветлугой. Валентина Еремина с оператором и режиссером приехали сюда снимать ледоход — российское пробуждение 90-х. И вот надо же — заплутали.

— Забрели мы в какое-то село, оказалось — Троицкое. Постучались в избу, мужик какой-то открыл… «Где тут берег? Река где?» — «Так вон идите туда, там огни-то горят. Нынче Пасха». Вот оно что!.. Побежали бегом, не видя дороги. Церковь стоит на самом берегу — шат­ровая, как елочка среди берез, старым деревом серебрится и нежно розовым занимается. Троица (так вот ее и зовут, не Троицкой, а просто Троицей). Видно, служба закончилась: народ нарядный, льдины трещат, из ружей палят, костры по всему берегу!.. Молодой священник выходит, с помощниками, в корзине — разноцветные яйца. Они идут, а за ними, за церковью — солнце поднимается! «Христос воскрес!» — громче всех — дети!

Небо раскрылось. Душа зашлась. Вот она, Пасха!

Папина дочка

Родилась Валя в Ставрополье, в городе Черкесске. Когда училась в пятом классе, семья переехала в Мордовию, в маленький поселок, затерянный в лесах. Здесь находилась фабрика военного сукна, владельцем которой до революции был родственник самого Александра Васильевича Суворова. После войны, когда семья обосновалась тут, в поселке жило много ссыльных. Московские и ленинградские врачи, актеры… А какой замечательный Всесословный театр остался в детских воспоминаниях!

Мама Валентины, Мария Ивановна, была домохозяйкой. Отец, Роман Иванович, работал бухгалтером в местной МТС. Валя была папиной дочкой. Одна душа на двоих… Такая любовь, такое понимание…

Валентина окончила историко-филологический факультет Горьковского университета и начала работать в газете «Рабочая жизнь» авиационного завода, потом — отдел культуры в обкоме комсомола. И — телевидение. Была старшим редактором киноредакции, литературно-драматической редакции, главным редактором художественных программ, руководителем культурно-художественных каналов «Окно» и «Образ».

Киноклуб «Ракурс», «Беседы об искусстве», «Театральный Горький» и другие ее работы имели большой успех у зрителей. А чего стоил «Театральный класс»! Это было впервые на российском телеэкране — четырехлетнее наблюдение за становлением будущих актеров — студентов Горьковского театрального училища — от вступительного экзамена до дипломного спектакля.

Ее фильмы и программы неоднократно становились победителями престижных конкурсов, в том числе и международных. «Гран-при» — не однажды можно увидеть в документах о награждении. Личную грамоту Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II она получила за цикл передач о судьбах детей из детского дома «Тополек» в далеком Тоншаевском районе Нижегородской области. Вообще, православная тема — это особая, сокровенная страница ее творчества.

Смерти нет

Тяга к справедливости у Валентины Романовны врожденная. Жажда правды и стремление к торжеству правды. Совершенно искренне, как многие в СССР, верила в светлое будущее. И какой трагедией было осознание того, что это — большая ложь. Но сначала в ее жизни появилось странное чувство… Будто существует некий мир — справедливый и ясный… Понимала ли, что это Бог стучится в сердце? Если и понимала, то очень смутно.

— Не знаю, был ли мой отец верующим человеком — кто бы в те годы стал говорить об этом?.. Когда он умер, я поехала на поезде в наш поселок. Плацкартный вагон… Попутчики — совсем юная пара: муж, окончивший где-то семинарию, и молоденькая беременная матушка. Она лежала на полке, а он всю ночь стоял на коленях около и говорил: «Поспи, поспи…» Такая нежность! Цветущая такая любовь! Утром, когда мы прощались, он спросил: «Да что ж с вами такое?» — «Папа умер»… И этот юный священник, мальчик совсем, тогда сказал: «Господи, вы разве не знаете, смерти-то нет!» — «Как нет?!» — «У Бога все живы».

Сейчас Валентина Романовна понимает, что он говорил обыкновенные для священника вещи, а для нее это было… Будто кометы с неба. И почему она, взрослая женщина, так вдруг поверила этому мальчику? Необъяснимо… «Что вы, смерти нет. И вы скоро это поймете». Они распрощались. Когда приехала в отчий дом, не знала, как не умереть самой. «Голуба моя, что ж ты так убиваешься? Это даже грех, — сказала ей старая соседка-мордовочка. — А ведь ты, поди, некрещеная? А то бы тебя Бог вразумил, что Роман Иваныч-то живой. Смерти-то нет». Только что эти слова произнес этот мальчик, и потом вдруг бабушка Ариша!

Она отправила Валентину в лесничество. Там у лесника позади крыльца был пристроен… храм. Маленький такой — и не увидишь, и не подумаешь. Куполок крошечный над крылечком и крестик. Недалеко в райцентре жил батюшка. «Иди крестись»,— сказала бабка Ариша, и Валентина почувствовала, что она должна это сделать. Прямо сейчас. Чтобы было лучше папе… Ради него она тогда все это делала. Был 1980 год, пасхальные дни. Тот крестильный крестик — маленькая алюминиевая ладанка — до сих пор у нее хранится.

«Аз есмь»

И пошли навстречу книги (знакомая отдала Евангелие: «От бабушки осталось. Возьми, мне ни к чему»), стали встречаться люди, с которыми можно было говорить о вере. Известная журналистка начала ходить в храм.

— В Высоковский. Очень стеснялась, — вспоминает Валентина Еремина. — Я в то время была секретарем парткома на телестудии. Как-то увидела в храме нашего оператора, он, оказывается, пел на клиросе. Испугалась. И он тоже. Но мы быстро поняли, что пугаться нам друг друга не стоит. Хотя, на самом деле, мне уже было все равно, узнают или нет, настолько уже все было серьезно.

А потом наступила перестройка, Союз рухнул. Утрата идеалов, отсутствие твердой почвы под ногами… И на фоне этого — возможность открыто исповедовать веру. Валентине Ереминой захотелось сделать программу о том, что происходит. Вот тогда она и позвонила митрополиту Нижегородскому и Арзамасскому Николаю.

— «Я могу поговорить с Николаем Васильевичем?» Понимаете как? — улыбается Валентина Романовна. — А он: «Чего надобно-то?» — «Мне для телепрограммы нужен человек с ВАШЕЙ СТОРОНЫ». Он понял, что кто-то там трепыхается, захлебывается — вслепую идет, и отправил меня в Ворсму, к отцу Валентину Сазанову. Это мой первый духовник. Первая исповедь и причастие — у него. Говорит мне: «Сидите каждый вечер и вспоминайте. Грехи детские и серьезные, сейчас, позавчера, хоть когда. Неделю просидите так неделю, месяц так месяц». И я пришла к нему с тетрадкой… Сказать это было страшно. Думала, что сейчас умру, просто умру от разрыва сердца! А когда писала словами — это смерть просто! Пришла, вся трясусь… А он взял эту тетрадку, не раскрывая, разорвал и дал мне: «Все произошло тогда, когда вы это писали».

С того времени было множество фильмов и программ на православную тему, получено немало наград на престижных конкурсах. В числе ее работ — «Аз есмь» — десятисерийный фильм о Божиих заповедях в сознании современного человека, «Научи меня, Боже…» — о жизни Нижегородской духовной семинарии, «Престол» — о том самом селе Троицком на Ветлуге и наконец «Свете тихий» — программа, так любимая зрителями, в эфире — восемнадцатый год.

Христос воскресе!

— Опять вспоминаю Пасху, когда папа умер… Он умер 16 апреля, после Радоницы. И в этом году Светлое Воскресение пришлось на 16 апреля. Знаете, когда я поехала креститься в лес, вернее, когда мы с сестрой ехали оттуда в крохотном автобусе, у которого был фанерный пол… Лесная дорога, пыль-пыль с пола через щели! С нами ехали две женщины, видно, из церкви, и тихонько пели. Я тогда как впервые услышала: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ…» И что-то встрепенулось в душе. Этот ужас папиного ухода, и какая-то радость, и какая-то надежда! А они тоненькими голосишками, две бабеночки в мордовских белых рубахах: «…и сущим во гробех живот даровав»…

Об этом все эти годы и говорит с экрана Валентина Еремина, бережно храня в своей душе эту радость, Гос­подню Пасху.

Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.