Портрет двух бабушек

Этот рассказ я помогала готовить своему 12-летнему сыну для епархиального конкурса творческих работ  «История православия в моей семье», который проводился в прошлом году среди школьников в возрасте от 12 до 18 лет. Мы неожиданно попали в победители, но главным для нас была возможность отыскать в своей простой семейной истории духовную опору, так необходимую в период отроческих сомнений и бурной перестройки всех взглядов и представлений. Ведь живая история о негромком подвиге веры близкого тебе человека важнее и убедительнее любых прописных истин.

Моя крещальная колыбель

«Я родился в верующей семье. Моя первая церковь, где меня крестили, а затем по воскресеньям и праздникам причащали, — храм святой мученицы Татианы на Автозаводе. Там венчались мои родители, ее помогал строить мой покойный дедушка Витя, бабушка Тома работала в трапезной храма поваром, а папа Дима служил в ней алтарником около 15 лет.

Я любил забегать к бабе Томе на кухню в трапезной церкви. Бабушка всегда меня потчевала вкусными пирогами, они у нее получались лучше всех. Все в нашем храме любили ее пироги, всегда просили испечь на поминки или праздник. Бабушка никогда никому не отказывала. Целую ночь могла у плиты стоять, иногда даже спать не ложилась. Говорила: «Надо, чтобы все сыты были. За наших усопших сродников жертва пойдет».

До прошлого года мы жили вместе с бабой Томой, и ее пример всегда был у меня перед глазами. В ее комнате большой иконостас в два яруса, лампадка перед образами всегда горит. Во всю стену — шкаф с книгами: творения святых отцов, акафистники, сборники канонов, Псалтирь, молитвословы…

Моя бабушка, когда ни зайдешь к ней в комнату, либо молится, либо читает. Проснешься среди ночи, а из ее комнаты доносится шепот молитв и пение акафиста. А сколько она трудится! И в храме много помогает: собирает жертву, кормит строителей — и в городе на своем приходе, и летом в своей деревне Успенское, где сейчас восстанавливается сразу два храма: в честь Успения Пресвятой Богородицы и апостола и евангелиста Иоанна Богослова. И соседям бабушка первая помощница, одиноким старушкам полы намоет, накормит. Все удивляюсь, как в ее сердце всем места хватает.

Пример матери

Я спрашивал у бабы Томы, как в ее душе выросло такое крепкое древо веры. Она только улыбается: «Что ты, Андрей… Вот какая вера у моей мамы, твоей прабабушки Насти, была… Нам всем хотя бы с зернышко такой веры иметь!»

Про бабу Настю и папа мне много рассказывал. Все в семье ее очень любили и уважали. Вот что я от них узнал.

Баба Настя — Анастасия Михайловна Чингина (в девичестве Старцева) — родилась в деревне Лапшлей Кстовского района 4 января 1904 года, в день памяти святой великомученицы Анастасии Узорешительницы. Рано осиротела, ей было всего восемь лет. Кроме нее остались еще две старшие сестры Анна и Павлина и трое младших братишек: Ваня, Вася и Рома. Настя с сестрами в няньки пошли, как старшие. А братья собирали с корзиночками: «Подайте Христа ради».

Семнадцати лет Настя вышла замуж. Родила она 11, а воспитала семерых детей, остальные умерли в младенчестве, не дожив до трех-пяти лет. Моя бабушка Тома была последним ребенком, одиннадцатым. Старшие сестры были уже замужем, жили в городе, а Тамара, как самая младшая, в последнее время жила с матерью, общалась с ней больше всех и все, что баба Настя о себе рассказывала, складывала в своем сердце.

Жизнь бабы Насти была в постоянных трудах. В колхозе трудилась от зари до зари, за палочки-трудодни. И дома большое хозяйство: корова, лошадь, овцы, козы, куры — более 30 голов, при этом в доме не было ни газа, ни воды. А еще надо было готовить и огород поливать. Хлеб баба Настя пекла через день, по шесть караваев замешивала — семья-то большая!

Молилась поэтому больше на ходу. Утренние и вечерние молитвы знала наизусть. «Я молодая Псалтирь, панихиду, Пасхалию знала наизусть. Все церковные гласы знала», — рассказывала она дочери Тамаре. А баба Тома вспоминает: «Бывало, уже взрослые мы к ней приедем, а она говорит: «Давайте, дети, сначала помолимся, а уж потом трудиться пойдем». «Когда трудитесь — не разговаривайте», — приучала нас она. Бывало, придем на огород или на сенокос, она всем разные молитвы определяет читать. «Тамара, ты читай «Богородицу», Лиза, а ты — «Отче наш».

На крыльях причастия

Ездить в церковь бабе Насте удавалось не часто. Время было советское, храмы в соседних селах были разрушены. На всю округу самым близким от деревни Лапшлей, где жила бабушка, был Казанский храм в селе Великий Враг.

Причащаться, особенно в старости, баба Настя старалась часто. К причастию она относилась как к пище, через которую укрепляются душа и тело. Баба Тома вспоминает о своей матери:

— «Ой, Тамара, мне надо причаститься. Я ж все забывать стала!» — И мы с Лизой везем ее в церковь. В храм мама с палочкой идет, еле ноги переставляет, а обратно, причастившись, летит, как на крыльях, вперед нас бежит и палку не берет. Я ей говорю: «Мам, ты чего как торопишься?» А она нам: «Тамара, Лиза, если бы вы знали: как причащусь, так обняла бы всех и целовала. У меня такая радость на душе, а к телу такие силы приливают! Как будто вновь родилась!»

Такая у нее ясность ума, памяти, просветление чувств наступали после причастия. Мы так никогда в жизни не причащаемся. Она говорила: «Недели три причастие держится, а потом начинаю забываться, молитва уже не та, скорее надо снова причащаться».

Делу венец

Уже в старости, в последние 10 лет жизни, Господь дал бабе Насте дар молитвы: помолится она — и у людей все устраивается. К ней даже часто обращались с просьбами: «Анастасия Михайловна, помоги, помолись, пожалуйста». Бывало, несут ей творогу, сметаны, молока, яиц. Деньги она никогда не брала. И от продуктов отказывалась. Делилась переживаниями с батюшкой: «Может, я грешу: мне всего несут… Я не беру, а они оставляют». Тот ее утешал: «Бери, трудящийся достоин пропитания».

Баба Настя дожила до 89 лет. Слегла только за неделю до смерти. До последней минуты была в трезвом уме и твердой памяти. Баба Тома с папой приехали ее провожать.

— Мы с Димой на коленях около нее стояли, — вспоминала моя бабушка. —Примерно за час до смерти она попросила Лизу: «Постели на полу простыню и положи меня». «Мама, ты простынешь», — не соглашается дочь. «Лиза мне уже не надо ничего, я умирать буду. Снимите меня с дивана, спать потом на нем будете, чтобы не думалось вам». Легла на пол, сложила на груди руки и прошептала: «В руце Твои, Господи Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой, Ты же мя благослови, Ты мя помилуй и живот вечный даруй ми. Аминь». Произнесла полностью эту молитву, закрыла глаза и стала отходить.

И вправду, окинешь взглядом жизнь бабы Насти — вся в трудах, в поте лица. В заботах о близких, без жалости к себе. Сначала как старшая сестра тянула младших братьев, потом замуж вышла — свои дети пошли один за другим. О себе ей думать было некогда. Из года в год раньше всех вставала, на заре. Помолится, скотину покормит, приберет в избе, печь затопит, тесто замесит. А могла бы тоже институт закончить, как братья, память у нее была очень хорошая. Но Господь направил по другому пути. А за труды и смирение даже наградил в конце жизни даром молитвы и исцеления. Вот бы и нам быть достойными ее памяти!

Было время такое: Церковь и веру спасали «белые платочки» — такие бабушки, как моя. А сейчас все от нас зависит».

Марина Дружкова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.