Праздники отца Александра

«Извините, Бога ради, задержался», — батюшка торопливо вошел в комнату. С настоятелем Покровского храма села Большого Туманова Арзамасского района протоиереем Александром Туркиным мы договорились встретиться в доме притча. Дело было Великим постом. «Да что вы, — успокоила я его, — совсем чуть-чуть и подождала-то». «Уж простите, — продолжал извиняться он, — у меня много прихожан, которые в храм ходить не могут: престарелые, больные, инвалиды. Поэтому Великим пос­том исповедую и причащаю их на дому. Конечно, не в один день. Некоторых сегодня и поругал. Они пока не причастятся, молоко не вкушают. Хотя благословляю, болящие… Да, пока есть у нас такие старушки…» А мне подумалось: «Пока есть у нас такие батюшки…»

Мир посмотреть

Отец Александр из той плеяды священников, которые начали свое служение Церкви незадолго до празднования 1000‑летия Крещения Руси, в годы подъема духовной жизни в России. Родился он в Дзержинске, там же окончил школу.

— Начиная с четвертого класса, — рассказывает батюшка, — вместе с двумя сестрами, одна из которых сейчас монахиня, я все каникулы проводил в Старкове (теперь это Володарский район) у своей тети. Она работала при церкви в этом селе много лет: сначала уборщицей, потом просфорней и 22 года — церковной старостой. Мы с сестрами жили в церковном доме, помогали как могли своей тетушке, выполняли послушания. Часто приходилось бывать в храме на богослужениях. Настоятель церкви приглашал меня помогать в алтаре. Так я полюбил храм.

После школы два года будущий батюшка служил в армии. Потом была учеба в Московской духовной семинарии. Поступать туда ему предложил покойный митрополит Горьковский и Арзамасский Николай (Кутепов).

— В тот год, когда я окончил школу, — вспоминает отец Александр, — владыка Николай приехал к нам на приход и заприметил меня, когда я читал часы. Спросил: «Чей парнишка-то?» Отвечают: «Нины Никифоровны». — «Пусть после обеда ко мне подойдет». Про ошибки тогда сказал: «Ты, — говорит, — два раза неправильно ударение сделал и один раз крестился неправильно». И предложил поступить в семинарию. Но я засомневался. Только когда пришел из армии, поехал к нему взять благословление и рекомендацию.

Потом были годы учебы. А после выпуска Александр сразу домой не поехал, решил путешествовать.

— В Ленинграде был: в Эрмитаже, в Александро-Невской лавре, в семинарии. Потом поехал в Таллинн, в Пюхтицы. Посетил Ригу, пустынь под Елгавой, Вильнюс. Потом — в Белоруссию, в Жировицкий монастырь, на престольный праздник в честь Жировицкой иконы Божией Матери, а оттуда — снова в Пюхтицы. Здесь я задержался на 47 дней. А когда уж приехал к владыке Николаю в июле, на Казанскую, он мне и говорит: «Ты когда закончил семинарию?» «Четвертого мая», — отвечаю. — «А где тебя столько времени леший носил?» — «Так, мол, и так, — говорю, — решил посмотреть Божий мир. Если буду служить, времени не будет посмотреть». А он: «Ну, и правильно сделал! Ты женат?» — «Нет». — «Как нет?! Тебе что, четырех лет не хватило? Вот я сейчас уезжаю, а в конце августа придешь ко мне с невестой за благословением». Да, думаю, задача… Надо сказать, что однажды, когда я еще учился на третьем курсе, меня пригласил к себе на приход настоятель храма в селе Великий Враг в Кстовском районе, и я к нему ездил. Тамошний отец диакон Геннадий Колоколов (сейчас уже протоиерей) говорит мне: «В наш храм девушка с мамой ходит — вот тебе и невеста. Не надо и искать. Надо будет, приедешь». Я тогда посмотрел и уехал. А когда у меня уже был такой приказ — искать невесту, я сразу туда. Она тоже долго не рассуждала, посоветовалась с родными… Так и поженились. Все это, конечно, промыслительно было… Для меня тогда главное было — выполнить послушание. Мне стыдно было не выполнить…

Верните батюшку!

26 сентября 1987 года в арзамасском соборе на праздник Воскресения Словущего, то есть в день престола, у отца Александра была диаконская хиротония. А 4 октября, в свой день рождения, владыка Николай рукоположил его во священника. Здесь, в Арзамасе, он и начал служение Престолу Божию, а когда в Дивееве восстановили Казанскую церковь, его направили туда. Это было в 1989 году, накануне Вербного воскресенья (отец Александр все даты помнит). Несколько месяцев там прослужил, уже и жилье начал себе присматривать, вдруг — опять назначение в Арзамас.

— Помню, — рассказывает батюшка, — рано утром стук в дверь. Да такой настойчивый. Открываю: три женщины буквально ворвались ко мне. Это были посланцы. Одна — из села Водоватова, другая — из Большого Туманова, третья — из Шерстина. «Вы направляетесь служить в Туманово». И «бумагу» показывают. Это было распоряжение владыки. И вот 13 октября, на всенощную, на праздник Покрова Пресвятой Богородицы, поехал я в Туманово.

С тех пор батюшка там и служит. Правда, был небольшой перерыв. В 1991 году на праздник иконы Богородицы «Знамение» направили его снова в Дивеево, старшим священником. 13 декабря, в день памяти святого апостола Андрея Первозванного, он служил там свою первую службу в возрожденном уже монастыре. Пробыл там ровно полгода. И все это время почти каждую неделю к владыке ездили делегации из Туманова: «Верните нам батюшку!» Они еще и губернатору жаловались! В конце концов митрополит Николай прислал иподьякона с вопросом: где отец Александр хочет служить?

— Меня просто поразило… Как это владыка спрашивает простого священника, где он хочет служить? И стоит иподьякон, ждет ответа! Я тогда написал, чтобы вернуться мне в Туманово. Мне, конечно, нравилось в Дивееве. Но я уже успел полюбить Туманово, и, опять же, люди за меня ходатайствовали.

Старицы

Воспоминания о Дивееве у отца Александра самые теплые. Там ему посчастливилось увидеть стареньких монахинь, живших в обители еще до революции. С ними он много молился и беседовал.

— И матушку Фросю застал — схимонахиню Маргариту, единственную дожившую до возрождения монастыря, — вспоминает отец Александр, — и сестру ее Анну (с ней раньше, еще в 1987 году, встречался, она тоже монахиней была), и монахиню Серафиму (Булгакову). Богомольцы к ним ездили и меня с собой брали. Представляете, молодой священник и такие старицы! А монахиня Серафима, жившая в Суворове, отдала мне икону батюшки Серафима Саровского. «Храните, — говорит,— ее, она из монастыря. А написала ее моя тетя, тоже монахиня Серафима, которая была начальницей иконописной мастерской».

 Этот образ некоторое время находился в доме отца Александра в Большом Туманове. Но когда монастырь возобновился, батюшка подумал: икона из обители, там ей и место. И отдал туда.

— А ту икону, которую я хранил, вы видели, — говорит батюшка. — Она в Троиц­ком соборе. Знаете где? Вот рака со святыми мощами, а рядом киот большой и ступеньки. А за стеклом еще крестиков много на цепочке… Вот это та самая икона батюшки Серафима.

Паломники и монахи

У отца Александра и его супруги Анны четверо детей. Все они родились в праздники. Младший сын Павел (сейчас студент Московской духовной академии) — в день святых апостолов Петра и Павла, дочь Христина — на Сретение Господне. Старшие двойняшки Илья и Мария появились на свет Божий 2 августа — в день памяти святого пророка Илии.

— С ними, — вспоминает батюшка, — связана интересная история, произошедшая в далеком 1989 году. Я  служил тогда первый раз в Дивееве, а супруга жила в Арзамасе. Мы снимали квартиру. Шел я домой после службы, и вдруг подъезжает машина. Выходят из нее богомольцы — два паломника из Москвы. Один оказался журналистом, другой — скульптором. «Вы отец Александр?» — спрашивают. — «Да». — «У вас двойня родилась». Видимо, ехали через Арзамас, зашли в собор, где им и передали известие. Я растерялся. Тогда УЗИ еще не было. Мы одного ребенка ждали. Думали, крупный будет — Илюшенька-богатырь. А эти паломники мне и говорят: «Садитесь в машину, сами увидите». Они ведь только приехали и тут же развернулись — и в Арзамас… У роддома мне в окошко их показали, сразу двоих. Тридцать лет уж прошло… Журналист тот — сейчас митрополит Тихон (Шевкунов), а скульптор — Вячеслав Михайлович Клыков, уже покойный. Они тогда к матушке схимонахине Маргарите приезжали.

Илья теперь послушник на Валааме. После школы он поступил в Арзамасский пединститут на физико-математический факультет, но, не закончив первый курс, ушел в монастырь. А Маша окончила музыкальное училище, поступила в Нижегородскую консерваторию, отучилась год и тоже приняла серьезное решение. Сейчас она насельница Дивеевской обители.

Половины быть не может

Время нашего разговора пробежало быстро. Настоятель Покровского храма стал собираться ко всенощной.

— Когда в 1937 году приехали закрывать храм, — напоследок рассказал батюшка, — сельчане обступили его кольцом и так стояли несколько дней. Меняли друг друга: надо было и скотину накормить, и за детьми присмотреть. Те и отступились, уехали. Правда, потом храм все-таки закрыли, но не разграбили. И даже раз в году, на Пасху, разрешали молиться в храме. А когда наступал праздник Покрова Пресвятой Богородицы — три дня никто не работал: праздновали. Вот такой тут народ. А скольких я тут покрестил… Моих первых прихожан, и детей их, и внуков, и правнуков.

Любят в Большом Туманове отца Александра. Кажется, что еще больше, чем тогда, больше четверти века назад. Наверное, потому, что очень трепетно относится он к делу, которому посвятил жизнь, следуя словам, сказанным мне на прощание: «Священнику всегда нужно помнить, что его служение — это Великое Служение. Никогда об этом не забывать. Про свое забыть и полностью отдаться жертвенному служению. Полностью! Тут половины быть не может».

Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.