Протоиерей Владимир Вигилянский: «Любовь — это сердцевина российской ментальности»

Наступил 2012 год, который, без сомнения, принесет в жизнь Русской Православной Церкви много значимых событий. В 2011 году таких событий было немало, и о некоторых из них корреспонденты телерадиокомпании „Образ“ побеседовали с руководителем пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси протоиереем Владимиром Вигилянским.

― Отец Владимир, безусловно, одним из важнейших событий в ушедшем году было принесение Пояса Пресвятой Богородицы в Россию из афонского Ватопедского монастыря. Какое, по-вашему, значение оно имело для Русской Православной Церкви?
― Принесение Пояса Пресвятой Богородицы для поклонения ― очень важное для каждого православного человека событие. Так получилось, что никаких следов Матери Божией на земле не сохранилось, кроме того написанного образа, который был оставлен Ею апостолам.
У Православной Церкви есть более трехсот чудотворных икон Матери Божией. А Пояс ― это нечто материальное, оставшееся от Нее на земле. Это то, к чему хочет прикоснуться каждый человек.

― В Нижнем Новгороде принесение Пояса совпало с Днем народного единства. Как вы считаете, можно ли соотнести эти события?
― Думаю, у них одна и та же духовная основа. Единство возможно только на прочных основах традиционных ценностей. А что это за ценности? Во-первых, это неприятие греха ― то, о чем, к великому сожалению, русский народ забыл. И если это неприятие греха не будет укореняться в нашем народе, то никогда никакого единства у нас не будет.
Давайте вспомним, когда проявляются лучшие черты характера, духа человека? Когда он любит кого-то, признается в любви, когда готов пойти ради любимого человека на жертву. Как мать, которая любит свое дитя, готова отдать за него жизнь и не требует взамен ничего. У нее нет с ребенком товарно-денежных отношений, она готова отдать всю себя ― вот что такое истинная любовь. Это очень важная составляющая христианского понимания любви.
И когда мы сочувствуем любимому человеку в его горе, когда сердце от страдания за него плачет ― мы едины. Такое отношение к жизни было проповедано нам нашими отцами, дедами, прадедами. Это сердцевина, стержень российской ментальности. Это то, что хотели вынуть из души русского человека на протяжении всего страшного, кровавого ХХ века. И, к сожалению, это во многом удалось.
Праздник 4 ноября призывает нас к единству, и нужно сделать все, чтобы мы до конца не разрушились, чтобы в нас укрепился духовный стержень, этот жизненный код, эта формула жизнестойкости и любви, которая была в русском человеке и во многом уже утратилась.
Поэтому я призываю всех в День единства помочь нуждающимся, принять участие в бедах близких и неблизких нам людей. Отказаться от какого-нибудь греха, от своих страстишек. Просто хотя бы не осудить никого в этот день, не позавидовать никому, не сказать черного, злого слова, не поссориться ― и это уже будет хорошо.

― Можно ли, глядя на многочасовые и многотысячные очереди к Поясу Богородицы, говорить о формировании национального самосознания, о поиске новой духовности, нарождающейся на основе традиционных ценностей?
― Как повествует Священное Писание, Христос сегодня такой же, как и вчера, Он не меняется. Лишь мы сами можем обновляться ― это единственная реформа, которую можно проводить в Церкви. Поэтому в Церкви во все времена происходит одно и то же ― очищение человеческого сердца.
Я уверен, что люди, которые стоят в очереди к Поясу, не могли мыслить магически: что только через прикосновение к святыне они обретут благодать, а не через смирение, с которым они стоят. Ведь те, кто прошел без очереди по тем или иным причинам, не получит же больше благодати, чем те, кто стоял много часов на морозе. Потому что не принесли, не отдали никакой жертвы, получив это даром. А тот, кто проявил так много молитвенного стояния и жертвенного усердия, конечно, получит от Бога гораздо больше, даже если он, к примеру, не сможет войти в храм и приложиться к святыне из-за большой очереди.
У нас вообще так мало жертвенности, мы настолько не в состоянии совершить какой-то подвиг, что Господь так устраивает, чтобы мы смогли хоть чтото для Него сделать.

― В таком случае можно ли сказать, что современные русские люди возвращаются ко Христу?
― Знаете, существует огромное количество толкований того, что сегодня у нас происходит. Но есть неоспоримые факты. Несмотря на многолетние страшные гонения большевиков на Церковь, во время переписи 1937 года большинство жителей Советского Союза признались, что верят в Бога, и для властей это явилось настоящим откровением.
Во всей великой России тогда действовало всего несколько сот храмов ― вместо 66 тысяч, которые были до революции 1917 года. Казалось бы, большевики давно победили, а перепись обнаружила, что не совсем. Но надо признать, что это была уже не настоящая вера: люди по традиции называли себя православными, а дети их были уже очень далеки от Церкви. И сегодня уже дети этих детей приходят в Церковь. В том числе через очереди к Поясу Богородицы.
Знаете, когда дело касается чуда, общие правила не действуют. Это спектр самых разных ощущений. Некоторые люди только через какое-то время понимают, что с ними совершилось преображение… Много лет назад я привез в Дивеевский монастырь очень близкого мне человека. Он не мог сам вести машину, потому что у него были чудовищные боли в спине, и мы взяли с собой водителя. Это были ноябрьские дни, первый снег, сильнейший ветер, но мы прошли по Канавке, промерзнув насквозь. И мой близкий человек возроптал, что зря мы пошли по Канавке, что завтра у него ухудшится состояние. На следующий день после богослужения мы сели в машину и поехали в Санаксарский монастырь. И удивительно ― больной человек вовсе не разболелся, а, наоборот, вылечился. Причем, как показали дальнейшие события, навсегда.
Надо открыть свое сердце и душу для Бога, и мы увидим, что Он с огромным удовольствием вселится в нашу душу и сердце. Если мы сделаем пять шагов к Богу, Он навстречу нам сделает сто шагов. И если мы по нашей воле, по свободной воле (а мы богоподобны, потому что свободны) примем в себя Христа, то Он нам ответит удивительными вещами.

― Отец Владимир, как пресс-секретарь Святейшего Патриарха Кирилла, могли бы вы поделиться личными впечатлениями от этого человека?
― Коротко сказать о такой многогранной личности невозможно, но я попытаюсь. Те, кто ждут от Патриарха Кирилла небывалых церковных реформ, очень сильно ошибаются, потому что Церковь нереформируема. Реформировать надо людей в соответствии с церковными заповедями, принципами. Это одно из убеждений Патриарха Кирилла.
С другой стороны, мы живем в удивительное время ― такой свободы Церковь не имела никогда и, кто знает, может быть, никогда не будет иметь. И если мы не станем исполнять заповеди Христовы, станем участвовать в делах тьмы, то у нас, малодушных, не хватит сил и в другое, более суровое время их выполнить, когда на нас будут давить.
И Патриарх Кирилл все время нам об этом напоминает и торопит нас выполнять Христовы заповеди, изменяя тем самым общество ― и церковное, и околоцерковное. Потому что все пустоты заполнит Сам Господь, как это тысячу раз бывало в церковной истории. Когда были отступники, появлялись и праведники. Когда возникало лицемерие, против него восставали пророки, говорившие всем правду. Господь посылает людей туда, где в них появляется необходимость. Он хочет, чтобы мы все спаслись, чтобы мы были в вечности вместе с ним ― в Царствии Небесном.
Патриарх Кирилл постоянно будирует церковное общество, делает все для того, чтобы нам было легче выполнить Христов закон. И в этой его требовательности, неутомимости ― его уникальность.
Я моложе Святейшего на пять лет, но не чувствую в себе столько сил, как у него. У него такое количество энергии, сил, которые направлены только на одно дело ― благо Церкви. Ничто другое его не волнует в жизни, ни о чем он не мечтает, как только успеть в это благоприятное время выполнить закон Христов. Не под страхом меча и смерти, а открыто, чтобы вовлечь как можно больше людей в дело спасения.

Беседовал Алексей Романов

Версия для печати Светланы Высоцкой