Пустынька отца Алексия

Планируя поездку в северный Тоншаевский район, я знала, что расположен он на краю области, окружен тайгой и болотами. Предполагала, что и жизнь там течет иначе. А людям приходится выживать. Такова сегодня участь многих русских деревень, лишившихся с развалом Союза предприятий и хозяйств. А вот каковы роль и место священника в этих глухих, отрезанных от комфорта местах, вопрос интересный. Думаю, и для прос­тых верующих людей, и для тех, кто собирается встать на путь священства. Потому я набралась смелости и позвонила священнику Алексию Жиленко, настоятелю храма в честь преподобного Серафима Саровского поселка Пижма. Батюшка служит там уже 11‑й год, получив сюда назначение практически сразу после семинарии. Служит и не тужит.

В Пижме, что почти в 300 километрах к северо-востоку от Нижнего, мы побывали в апреле, накануне Пасхи. Отец Алексий встретил нас на крылечке своего небольшого храма в одном подряснике. В Нижнем в тот день было около нуля, а в Пижме столбики термометров были на отметке минус шесть. Кругом лежали снега, почки на деревьях еще не тронулись. Весна, как объяснил батюшка, приходит сюда позже на две недели, а осень — где-то на месяц раньше.

— Да что обо мне писать? У нас тут ни подвижников, ни истории. Храм новый. Живем потихоньку, как все, — смущается священник. Как все сельские батюшки, он не привык попадать в центр внимания журналистов.

Как все, говорите? Климат не балует. Места, если посмотреть на оголившиеся болотные топи и почерневшие после вырубки опушки леса, небогатые, почвы скудные. Да и с работой у местных жителей, наверное, непросто. На въезде в Пижму мы заметили цистерны с трубами, из них клубился черный дым. Это печи для переработки древесины в уголь, пояснил батюшка. Частники занимаются углежжением. А ведь когда-то здесь были крупный леспромхоз и торфопредприятие. Все развалилось в 1990‑е годы.

Около каждого дома в большие кучи свалены березовые бревна, еще не распиленные на дрова. Село, как и все Заветлужье, до сих пор не газифицировано.

Сначала у батюшки от увиденного был шок, но привык к месту быстро. Люди здесь добрые и простые. Сейчас священник с семьей живет на центральной улице Пижмы. Купил небольшой домик на маткапитал. Со временем своими руками сделал пристрой. Трое деток растут: Ирина, Илья, Елизавета. Свое хозяйство: гуси, утки, куры, кролики.

— Мне предлагали в город вернуться. Но я уже мешки с вещами разобрал, — шутит батюшка.

Мальчик в белых носочках

До сих пор отец Алексий не может забыть той первой встречи с Пижмой. Как приехал на поезде городской мальчик в белых носочках, в ботиночках, брючках с наутюженными стрелочками. А на станции его бабушки встречали с резиновыми сапогами в руках. Кругом глина, грязи по колено. Асфальт к храму проложили позже, и новая асфальтированная улица, которая начинается за храмом, тоже появилась уже потом. Водичку батюшке налили и предупредили: «Подождите, сейчас настоится. Коричневая она у нас. Кругом болота и торфяники».

Указ ехать в Пижму отец Алексий получил сразу после рукоположения, еще когда служил сорокоуст в Дивееве. Первые полгода жил в Шахунье, а затем по благословению местного благочинного перебрался в Пижму на постоянное место жительства и служения.

Сложнее всего адаптироваться к новой жизни было матушке Ольге. Она росла в Нижнем Новгороде, даже на лето в деревню не ездила никогда. У Алексея, напротив, с детства была мечта жить в сельской местности. Его родители родом из деревни: мама — из Бутурлинского района, отец — из Шахтерска Донецкой области. Все каникулы мальчиком он проводил или на Украине, или в Нижегородской области у бабушки и дедушки.

Священником Алексей захотел стать, когда учился в шестом классе. Искорку веры в его сердце зажгла бабушка, глубоко верующая женщина.

— Помню, приезжал к ней на зимние каникулы. Она зажигала лампадку, и мы читали поучения Иоанна Златоуста на церковнославянском языке. По нему я и выучил язык еще в десять лет. Бабушка, к сожалению, уже умерла. С шестого класса я помогал при Староярмарочном соборе. И сторожем, и алтарником, и звонарем прислуживал. Думал, так и останусь при этом храме служить. Кстати, там же и с матушкой познакомился. Вместе учились в воскресной школе.

Матушка по образованию модельер-дизайнер. Но сердцу оказалась ближе педагогика. Сначала своих деток пестовала. Как подросли, пошла работать в детский сад «Ромашка»: четыре года назад там открылась православная группа. Недавно окончила епархиальные курсы повышения квалификации для преподавателей воскресных школ. А отец Алексий — помощник благочинного по образованию и культуре. Воскресная школа в Пижме работает третий год.

— Храм у нас очень маленький — собираем ребят в помещении при больнице, — говорит батюшка. — Даем Закон Божий, жития святых, готовимся к праздникам. Рождество и Пасху нам разрешают проводить в Доме культуры, всем селом отмечаем.

От Пасхи до Пасхи

Как поселок Пижма основана в 1913 году при одноименной станции во время строительства железной дороги Нижний Новгород — Котельнич нового направления Транссиба. До революции храма здесь заложить не успели. Дом Божий был построен всего 12 лет назад при первом настоятеле протоиерее Андрее Березине.

До этого в течение 10 лет отец Андрей совершал службы в молитвенном доме, который располагался в бывшем магазине. Батюшка прослужил в нововозведенном храме всего полгода, когда на его место назначили молодого священника Алексия Жиленко.

Храм возведен из белого кирпича и освящен в честь преподобного Серафима Саровского. Заметно, что отец Алексий очень его любит. Каждый кусочек территории возделан и причесан. Вдоль главной дорожки, ведущей к храму, торчат из снега 60 кустов роз. Батюшка посадил их сам — по примеру своего деда с Украины, у которого в саду было 600 кустов роз. Мечтает выращивать и виноград. Возле храма растут также можжевельник, липы, лиственница. За алтарем разбит молодой сад: сливы, яблони, вишни — саженцы отец Алексий привез из бабушкиной деревни. Кроме пастырских обязанностей надо и дрова наколоть, и печь затопить, и накосить травы для скотины.

Приглашая зайти, священник первым делом ведет нас к мощам. Небольшие частицы вложены в деревянный ковчег с резным украшением.

— Это сделали осужденные, — объясняет батюшка. Он окормляет заключенных в Буреполоме и Шерстках. — Тысяча человек там сидит, мастера на все руки. На зоне есть бревенчатый храм, весь в резьбе: архиерейское кресло, иконостас, нарамники…

Многие после освобождения, по словам священника, возвращаются в тюрьму. Однако есть и счастливые примеры. Кто-то в храмы устраивается работать, кто-то свой бизнес открывает.

В Пижменской церкви горит неугасимая лампада. В течение всего года в ней поддерживают огонь, привезенный из Иерусалима. Эту традицию завела продавец церковной лавки Наталья. А батюшка благословил.

— На Страстной потушим огонь, а на Пасху будем ждать новый, — добавляет отец Алексий.

Прочь уныние

В Пижме, согласно переписи населения, на 2016 год числилось 4000 человек. Две школы, два садика, больница. Однако село постепенно вымирает. Из-за оптимизации закрываются одно за другим отделения больницы, в том числе детское и роддом, происходит сокращение коек. Недавно в близлежащем поселке Южном закрыли ИК №8. Лишившись рабочих мест, люди стали бросать дома. Лес дорогой, делянки под вырубку облагаются высоким налогом. Поэтому большинство жителей работает вахтовым методом, на заработки едут в Киров, Москву или Нижний. Молодежь разъезжается учиться — и не возвращается. Поля зарастают, сенокосов нет, коров почти не держат, две-три осталось на все село.

Местное население охвачено депрессией. За последние годы сильно возросла онкозаболеваемость. Как священнику отсюда уехать? Духовная поддержка здесь нужна и молодым, и старикам.

— Когда только приехал в Пижму, от онкологии умирал примерно один человек в год, — вспоминает священник. А сейчас через одного покойника — онкология. Приходишь соборовать — онкология. И молодежь, и дети болеют.

Батюшку зовут для бесед в школы, в больницу, в дом престарелых. Звонят и днем и ночью. Он собирает вещи — бежит исповедовать и причащать. Служить ездит и в Буреполом, где тоже есть храм и небольшой дом престарелых. Скучать отцу Алексию некогда.

Тишина

— Когда к маме в Нижний езжу — сутки-двое, больше не выдерживаю, отвык уже, — признается батюшка. — У меня — лес, река рядом. Клюква, брусника, черника, грибы. Бобров много развелось. Грустно стало — в лес поехал, пить захотелось — ковшиком из речки зачерпнул и чай поставил на костер. Сидишь, птички поют, вальдшнеп летает. Маленькая, юркая птичка, подстрелить вальдшнепа — настоящая удача для охотников.

Отец Алексий любит тишину и уединение на природе, а еще рыбалку и охоту. Рыбачить ездит на Ветлугу, Горьковское море.

— Вчера мы с товарищем искали глухариные места. Друг стреляет — я собираю: священникам нельзя оружие в руки брать. Сейчас тетеревиные токовища начинаются. С восходом солнца тетерева токуют, их бормотание слышно за несколько километров. Красота… У нас они во второй половине апреля с деревьев спускаются, и начинается это незабываемое зрелище!

Тихо, спокойно. Машин нет, наркоманов, преступников тоже не слыхать. Жить можно везде, была бы голова на плечах. И на Соловках люди жили, а там края суровее…

— У вас тут своя пустынька, как у батюшки Серафима, — говорю на прощание. Неслучайно все-таки пижменский храм в честь саровского пустынника освящен. Да и улыбка не сходит с лица отца Алексия, как и у преподобного Серафима. Ибо унывать не пристало.

Марина Дружкова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.