Ромашки на подоконнике

Более 30 лет он работает в области живописи, церковного искусства и книжной иллюстрации. Юбилейный для мастера год открылся персональной выставкой «Вдохновенный край» в Нижегородском выставочном комплексе. И хотя сейчас Владимир Юрьевич более известен нижегородцам как иконописец, в юбилейную экспозицию он собрал только живопись – более 70 произведений, созданных за десятилетия творческой жизни.

Художественный мир Тулякова укладывается в одно щемящее слово – «родное». Перелески, речки, поля, ромашки, банька, пасека… В каждой картине чувствуется тепло и правда жизни, отношение автора к природе, к родине. Нет, это не просто поэтические зарисовки, это определенные этапы в жизни деревни, а может и страны. И этапы в жизни художника: он меняется, ищет новый стиль, новые краски.

На выставке мы пригласили к разговору самого  мастера и его близкого друга, соратника по кисти Владимира Заногу.

— Выставка «Родной край» приурочена к вашему юбилею и, по закону жанра, ретроспективна. Здесь и самые ранние работы, которые вы писали 30 лет назад, к примеру, село Саконы (1991) или триптих «Русское поле» (1987), и новые полотна, которые уже отличаются по сочетанию и насыщенности красок. Вы не устаете вдохновляться своей малой родиной…

Владимир Туляков

— Наверное, у каждого человека есть родной уголок, место, куда он время от времени возвращается, откуда начинал свой жизненный путь. Конечно, место, где живешь, — особое. Там источник твоего вдохновения и начало пути, там семья и друзья. Для меня родной край – это в первую очередь Ардатов и прилегающие к нему районы: Дивеево, где я сейчас работаю с детьми, и Арзамас, где меня взрастили. Не надо художнику за вдохновением далеко ездить, стремиться куда-то. К примеру, Аркадий Пластов жил в деревне, а работы выставлял на больших, высокого уровня выставках.

На ваших полотнах, как видим, не только Ардатовский край, но и солнечная Черногория. Удивительно, но чувство родины вы вкладываете даже в южные пейзажи, где все иное – другая натура, другое солнце, другое небо, другие краски, более сочные и яркие.

Владимир Туляков

— В 2011 году с группой художников я побывал на пленэре в Израиле, а затем в Черногории. С нами работали художники из Москвы и Крыма. Мы общались, обменивались опытом, и я попробовал поработать иначе с цветом и рисунком . Живопись стала более яркая, насыщенная, темпераментная, живая, даже когда я пишу дома. Эта поездка открыла для меня, как велика и чудесна преображающая кисть Божья, чего бы она ни касалась. Хочется радоваться красоте Божьего мира и донести ее образ до зрителя, до своих учеников, которых у меня было очень много на протяжении 25-летней педагогической деятельности. Мне очень хочется, чтобы дети научились видеть прекрасный мир, это тоже большой труд.

— Русский березовый и деревенский пейзаж, более спокойный, однако, не устает впечатлять.

Владимир Туляков

— Черпаешь из этого источника вновь и вновь и не перестаешь удивляться, как много сокрыто красоты в наших березках, полях и лугах, перелесках, в нашем родном и любимом крае, который мы мало знаем и ценим. Целой жизни не хватит, чтобы охватить, отобразить красоту мира природы во всех ее аспектах, нюансах, оттенках, состояниях. Познание и отображение через краски и мазки, — процесс постоянный, устремленный в вечность.

— Вы постоянно, с юности, окружены детьми – как это случилось? Почему вы взяли курс в педагогику?

Владимир Туляков

— Когда-то в молодости, когда я заканчивал свои институты и академии, мне хотелось стать «чистым живописцем», ведь на моем пути были замечательные учителя. Я думал, вот закончу учиться и полностью предамся творчеству: буду писать и писать. На деле все оказалось по-другому. Сначала пришлось в Ардатове организовать изостудию, а также иконописную школу для детей, одновременно я работал воспитателем трудовой колонии для несовершеннолетних. Затем открыл школу художественных ремесел «Образ», которая существовала девять лет. С 2012 года она находится в Дивееве при монастырской школе. Сейчас в нашей школе ремесел более сотни детей. Мы занимаемся рисованием, живописью, ремеслами, в том числе церковными – мозаикой и основами иконописи. Дети с удовольствием ее посещают, даже приезжают из близлежащих деревень. Школа очень востребована, и, я думаю, у нее есть будущее.

— Насколько мне известно, с Владимиром Туляковым вас связывает многолетняя творческая дружба.

Владимир Занога

— Да, мы познакомились в конце 80-х, когда я был секретарем молодежного творческого объединения художников, — вспоминает Владимир Занога. – Володя приехал на наше собрание и очень красочно рассказывал об Ардатове, своем родном крае, приглашал в гости. У нас с тех пор завязалась дружба, мы вместе ездили на этюды, пленэры. С самого начала Владимир открылся как человек неравнодушный, своего рода правдоискатель. В начале 90-х, после резкого слома государственного строя, на несколько лет Владимир исчез из нашего поля зрения. Не выходил на связь, на письма не отвечал. Любой художник глубоко лично переживает трагические события, связанные с судьбой отечества, и даже часто предвидит их. У Владимира Тулякова хаос в умах и обществе вызвал глубокий духовный кризис, переоценку ценностей. Он вернулся в профессиональную среду уже тогда, когда почувствовал твердую идейную основу под ногами. Вернулся уже другим человеком, который обрел Бога и пришел к православию. У него даже взгляд изменился, он стал более спокойным, взвешенным, мудрым. Его живопись стала светоносная.

— Духовная эволюция  Владимира Юрьевича, наверное, наложила след и на его творчество?

Владимир Занога

— Владимир не остановился на пейзаже, портрете, натюрморте, он пошел еще дальше – стал писать иконы, что я считаю высшим проявлением изобразительного искусства и благословением Божьим. Постепенно его работы обрели законченность, полноту мысли и чувства. Он стал смотреть на мир природы и человека обогащенным взглядом. Его полотна наполнились энергией и внутренней силой.

Марина Дружкова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.