Архиепископ Флавиан (Дмитриюк)

Архиепископ Флавиан (в миру Феодор Игнатьевич Дмитриюк) родился 14 мая 1895 года в с. Киевец Белоподлясского уезда Холмской губернии в Польше, в семье псаломщика. В 1909 году окончил Холмское духовное училище, в 1915 году — Холмскую духовную семинарию по первому разряду. 30 июня 1915 года был рукоположен в диакона, 9 августа того же года — в пресвитера и назначен настоятелем церкви с. Верещин Холмской епархии. В том же году в связи с военными действиями Первой мировой войны эвакуирован в Москву, где служил священником женского монастыря — подворья около Даниловского кладбища.

В 1915-1918 годах о. Феодор служил в храмах Москвы, Петрограда, Котельнича (Вятская губерния). С 1918 года служил священником в храме в с. Страдеч, а затем — в Александро-Невском соборе города Пружаны Брестской области, вошедшей в состав Польши. Отец Феодор был человеком весьма общительным, высокого роста и обладал громовым голосом. Впоследствии, когда он стал архиереем и приезжал в Троице-Сергиеву Лавру на праздники Преподобного Сергия, его уже издали можно было узнать среди собора служащих иерархов.

В 1938 году, по требованию гражданских властей Польши, священник Феодор Дмитриюк, как придерживавшийся русской ориентации, был лишен польского гражданства. Это обстоятельство влекло за собой выселение за пределы Польши. Но началась Вторая мировая война. Брестская область в 1939-1941 годах была отторгнута у Польши Советским Союзом (об этом периоде жизни о. Феодора Дмитриюка ничего не известно), а затем оказалась под властью фашистской Германии. В период немецко-фашистской оккупации, в 1943 году, гитлеровцы расстреляли многих членов семьи о. Феодора: жену Марию Ивановну, старшую дочь и ее мужа, двух других близких родственниц; тяжело ранена была младшая дочь Раиса. Причиной этого злодеяния стала патриотическая деятельность о. Феодора и его семьи, их связь с белорусскими партизанами. Уже в 1966 году Владыка Флавиан направил заявление гражданским властям города Горького с просьбой представить его к награждению юбилейной медалью в честь 20-летия победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Властями был сделан запрос в Кобринский район Брестской области, откуда вскоре было получено два подтверждения патриотической деятельности Владыки в военные годы. Это справка председателя исполкома Батченского сельсовета и справка, данная «…на гр. Дмитрук Федора Игнатьевича (фамилия в документе приведена неточно. — Прим. Ред.)… в том, что он в период с 1940 по 1944 год действительно проживал с семьей в деревне Черевачицы Батченского сельсовета Кобринского района Брестской области… Во время немецкой оккупации нашей местности лично Дмитрук Федор Игнатьевич и его семья поддерживали активную связь с подпольным Комитетом по борьбе с фашизмом. Дмитрук Ф. И. действительно у себя в доме держал раненого партизана, часто хранилось оружие партизан, устраивались явки активистов. Члены семьи Дмитрука Ф. И., дочь Тамара Федоровна, бывшая учительница средней школы, оказывала активную помощь раненым партизанам и активу. Неоднократно выполняла поручения подпольного комитета честно и добросовестно. Вторая дочь Раиса Федоровна была связной подпольного комитета, добросовестно выполняла все задания подпольного комитета.

Во время карательных операций гитлеровцев в деревне Черевачицы в числе многих жителей, замученных захватчиками, погибли жена Дмитрука Ф. И. Мария Ивановна и его родственница. А также была тяжело ранена его дочь Раиса, которую в сложной обстановке спасли активисты Марчук Надежда Емельяновна и Бурак Федор.

Настоящую справку подписали бывшие активисты, имевшие связь с Дмитруком Ф. И. и бывший председатель подпольного комитета Батченского округа по борьбе с фашизмом».

(После получения этих документов, в октябре 1966 года исполком райсовета Ленинского района города Горького решил: «За активную помощь членам подпольного комитета по борьбе с фашизмом в 1941-1945 гг. наградить Юбилейной медалью 20-летия победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Дмитриюка Федора Игнатьевича».)

После освобождения Белоруссии войсками Красной армии о. Феодор в 1944 году служил в Петропавловском соборе в городе Кобрине Брестской области, а с апреля 1946 года — в Никольском соборе города Бобруйска (Белоруссия). В 1952 году о. Феодор переехал в Таганрог, а в 1953 году был назначен священником кафедрального собора в честь Рождества Пресвятой Богородицы в Ростове-на-Дону. В течение ряда лет он был также благочинным.

6 апреля 1955 года Феодор Дмитриюк принял монашеский постриг с именем Флавиан, в честь святителя Флавиана Исповедника, Патриарха Константинопольского, и в Успенской Почаевской Лавре исполнял послушания секретаря и благочинного. 1 сентября 1957 года о. Флавиан был переведен в Троице-Сергиеву Лавру и там, по возведении в сан архимандрита, 20 апреля 1958 года был хиротонисан во епископа Свердловского и Ирбитского. Хиротонию совершали Святейший Патриарх Алексий I, представитель Патриарха Антиохийского при Московском Патриархе епископ Сергиопольский Василий, епископ Серафим (Шарапов), бывший Полтавский, епископ Дмитровский Пимен (впоследствии Святейший Патриарх).

С 9 декабря 1958 года Преосвященный Флавиан — епископ Свердловский и Курганский. 23 сентября 1960 года Владыке Флавиану поручено временное управление Пермской епархией (с 3 апреля того же года он освобожден от этого послушания).

7 июля 1966 года Преосвященный Флавиан назначен на Горьковскую кафедру, с титулом епископа Горьковского и Арзамасского. 25 февраля 1968 года он был возведен в сан архиепископа.

Господь судил Владыке Флавиану более десяти лет окормлять паству обширной Горьковской епархии. Как уже было замечено в главе о его предшественнике, архиепископе Мстиславе (Волонсевиче), который управлял этой епархией только два года, Русская Православная Церковь переживала новый этап своего существования внутри богоборческого государства, и этап длительный. «Физическое» уничтожение Церкви уже не входило в ближайшие задачи коммунистической партии, которая взяла курс на изоляцию церковной жизни от жизни общества, на постепенное, но настойчивое вытеснение из сознания людей, особенно молодых, религиозных представлений. (И, к сожалению, десятилетия такой целенаправленной политики принесли в итоге свои горькие плоды…)

Застойные тенденции 1970-х годов в советском обществе коснулись и церковной жизни. Церковь по-прежнему оставалась зависимой от государственных органов и притесняемой ими. И часть духовенства смирилась со своим бесправным и даже наемническим положением на приходе и предпочла послушание власти активной проповеднической деятельности. (Напомним главный принцип долгосрочной программы руководства страны на этот счет: «Религиозное общество должно нанимать священника равно как сторожа, певчих и других обслуживающих потребность культа. Советские законы оставляют за духовенством только одно право — удовлетворять потребности верующих в отправлении религиозного культа по найму и сообразно их желанию». Таким образом, власть стремилась подорвать основы церковно-общинной жизни, отделить священника от народа, дискредитировать духовенство). Разрушительным для Церкви было также внедрение в храм мирских людей, составляющих так называемый «исполнительный орган»: они присваивали себе неограниченную власть на приходе, полностью отстраняли настоятеля от участия в финансово-хозяйственной деятельности, а также информировали соответствующие органы о каждом шаге и слове духовенства.

В Горьковской епархии, как одной из центральных в России, отразились все тенденции церковной и общественной жизни того десятилетия. И хотя в храмах по-прежнему было многолюдно и тесно, средний возраст прихожан стал неуклонно подрастать: молодое поколение было не столько атеизировано и враждебно Церкви, сколько все более безразлично к вере. Лишь небольшие группы молодых верующих собирались при приходах и старались держаться вместе (в основном, при крупных приходах, возле наиболее ревностных священников), пытаясь духовно выжить в условиях господствующего атеизма. В целом же, у советского обывателя формировался стереотип, что верующие — это исключительно «бабушки в белых платочках». Тип церковно-государственных и церковно-общественных отношений, сложившийся в 1970-х, оставался в основе своей неизменным до начала в стране перестроечных процессов 1990-х годов.

Не случайно целых пятнадцать лет (с 1970 по 1985 год) в Горьковской епархии не менялся уполномоченный Совета по делам религиозных культов — М. И. Юров. Опытный и ярый партийный пропагандист, неутомимый в борьбе с «религиозными предрассудками», честолюбивый исполнитель планов партийного начальства, он стал незаменимым чиновником богоборческой власти. Правящим архиереям весьма непросто было находить контакт с таким уполномоченным, чтобы решать те или иные вопросы епархиальной жизни не в ущерб интересам Церкви.

Владыка Флавиан (Дмитриюк), возглавивший Горьковскую епархию в 1966 году, был деятельным и активным архиереем, однако принципом его отношений с властью на все годы, как свидетельствуют архивные документы, была покорность: ни на какие конфликты с органами власти он никогда не шел. Вот как характеризовал его уполномоченный А. П. Волков (кратковременный предшественник М. И. Юрова): «В своей деятельности в Горьковской епархии архиепископ проявляет лояльность к органам власти. С уполномоченным контакт поддерживает. Как церковнослужитель — активен. С первых дней по приезде в Горьковскую область особую активность проявил в направлении священников в церкви, которые не действовали за отсутствием последних, при этом не особенно разбирался в их качестве, посвящая священников из диаконов и псаломщиков, которые в основном были неграмотные и малограмотные и в духовном и в светском отношении люди. В своей деятельности проявляет особый интерес к деньгам: несмотря на неоднократные с ним переговоры, понуждает старост церквей перечислять большие средства на содержание епархиального управления. В первое время своего пребывания в епархии делал попытки вмешиваться в дела исполнительных органов, особенно когда дело касалось материального обеспечения духовенства. Проявляет также активность в личном посещении приходов, где проводит архиерейские службы. Свою лояльность старается подкрепить патриотическим отношением к проводимым мероприятиям советского государства.

В фонд мира в 1966 году епархиальное управление перечислило 15 тысяч рублей, в 1967 году — 20 тысяч рублей».

Отчисления «в Фонд мира», заявленные властями как добровольные, на самом деле были принудительными и абсолютно обязательными для всех епархий. Эти грабительские «поборы» многие годы являлись одной из мер подрыва финансовой самостоятельности Церкви.

В марте 1970 года горьковским уполномоченным была послана в Совет подробная информация о механизме сбора «податей» с церковных общин Горьковской епархии в Фонд мира. Приведем некоторые выдержки из этого документа: «В течение 7-9 лет в Горьковской области религиозные организации всех вероисповеданий заметно активнее стали участвовать в отчислении средств в фонд мира. Все эти годы и в данное время ведущее место в этом деле занимает РПЦ… С 1960 по 1969 год перечисления церквей в фонд мира увеличились в 13,7 раза, составив в 1969 году 562,7 тысяч рублей… Кроме перечислений в фонд мира, церкви области в 1969 году перечислили 34 тысячи рублей горьковскому областному отделению Общества по охране памятников истории и культуры… Особенно активно участвуют в пополнении фонда мира Высоковская, Карповская и Печерская церкви города Горького, а также церкви городов Ветлуга и Ворсма… Райисполкомы регулярно информировались о ходе поступления церковных средств в фонд мира. Значительная работа была проведена с исполнительными органами церквей и особенно со старостами. Они вместе со счетными работниками ежегодно в октябре-ноябре вызывались для бесед и консультаций к уполномоченному, а из отдельных церквей приглашались 2 раза в год… Такая практика работы с руководителями религиозных общин себя полностью оправдывает, они перечисляют средства в фонд мира, не дожидаясь какого-либо напоминания со стороны уполномоченного Совета или рай(гор)исполкомов».

«На мой взгляд, в деле перечисления средств в фонд мира определенную активность проявляет архиепископ Горьковский и Арзамасский Флавиан, — сообщал в том же отчете уполномоченный. — Если в 1967 году он из средств епархиального управления внес 20 тысяч, то в 1968 и 1969 годах — по 30 тысяч рублей плюс к этому в 1969 году внес 5 тысяч рублей в фонд охраны исторических памятников. За проявленную активность Флавиан в 1969 году был награжден Почетной грамотой Советского комитета фонда мира… В данное время мы ставим перед собой задачу добиться перечисления в фонд мира не менее 30% от всех доходов церквей».

Логика государственных мужей, определявших принципы советской внутренней политики, была в данном вопросе достаточно ясной: если уж не удалось окончательно уничтожить Церковь, надо хотя бы нажиться на ней. Этим и занимались успешно местные советские органы и уполномоченный через своих ставленников — церковных старост, материальное благосостояние и «устойчивость» на занимаемой должности которых целиком зависели от степени их послушания властям…

Во все послевоенные десятилетия не прекращался поток ходатайств верующих перед советскими государственными и партийными органами об открытии храмов. В Горьком возникло достаточно мощное движение верующих за открытие в городе еще одного православного храма. (Здесь на вс? население, насчитывающее свыше 1,2 миллионов человек, было три храма, да и те — на окраинах). Особенно важно то, что организаторами движения стали молодые активисты: инициативная группа состояла из нескольких молодых православных семей, живших религиозной общинной жизнью. Под ходатайством подписались тысячи горьковчан, оно было разослано в разные инстанции, вплоть до Президиума Верховного Совета СССР, а также лично главе государства Л. И. Брежневу. Это был 1968-й год. Властям пришлось принимать срочные меры, подключать к делу КГБ, партийные отделы, органы печати. Начались гонения на организаторов ходатайства: многочасовые допросы их в грубой и оскорбительной форме, незаконные увольнения с работы, прочие меры воздействия… Однако письмо от православных горьковчан об этих событиях и само ходатайство дошли до Генерального секретаря Всемирного Совета Церквей (ВСЦ) Юджина К. Блейка. Дело принимало нежелательную огласку. Властям нужно было срочно в какой-то мере оправдаться за свои противоправные действия. 3 апреля 1969 года митрополит Алексий Таллинский и Эстонский направил архиепископу Горьковскому и Арзамасскому Флавиану письмо с просьбой «осветить действительное положение церковной жизни в г. Горьком, для того чтобы мы могли ответить доктору Блейку».

Ответ правящего архиерея Горьковской епархии был написан, что совершенно очевидно, под непосредственным контролем соответствующих государственных органов (все документы этой переписки подшиты в архиве уполномоченного). Архиепископ Флавиан сообщал, что «трех храмов в городе вполне достаточно», что «находятся они не в окрестностях, а в черте города». Вместительность же их, по этому «авторитетному и правдивому» ответу, была завышена в несколько раз. Горько писать об этом, но Владыка не изменил избранной им позиции покорности власти, хотя после такого его ответа репрессивные меры к организаторам ходатайства еще более усилились.

Но никакие принудительные меры властей не могли заставить инициаторов ходатайств об открытии храма в Горьком оставить начатое дело. Поток их писем, просьб и требований не прекращался до 1990-х годов (времени, когда начался процесс передачи Церкви поруганных и оскверненных храмов)…

«К рекомендациям уполномоченного прислушивается», — докладывал в 1967 году в характеристике на Владыку Флавиана сам уполномоченный. Однако в 1974 году в отчете Совета по делам религий, направленном членам Политбюро ЦК КПСС, архиепископ Горьковский Флавиан был отнесен к группе архиереев, которым давалась следующая характеристика: «Это та часть епископата, у которой в разное время проявлялись и проявляются попытки обойти законы о культах, некоторые из них религиозно консервативны, другие способны на фальсификацию положения в епархиях и сложившихся отношений к ним органов власти…» Из этой характеристики, пусть и обобщенной, ясно, что Владыка Флавиан вс? же никогда не был «своим» для властей, несмотря на проявляемую им внешнюю корректность и вынужденную покорность.

В течение времени своего пребывания на Горьковской кафедре Высокопреосвященный Флавиан стяжал уважение вверенной его попечению паствы своими трудами на благо Церкви. Совершение богослужений было его первейшей внутренней потребностью. И даже в последние годы, несмотря на преклонный возраст, он истово и благолепно, с неослабевающим молитвенным настроением часто служил в Свято-Троицкой (Высоковской) соборной церкви.

Господь призвал к себе архиепископа Флавиана в день его тезоименитства, когда Святая Церковь совершает память святителя Флавиана Исповедника (3 марта 1977 года). Смерть застала 82-летнего Владыку в его рабочем кабинете в епархиальном управлении. Тело архипастыря было перенесено в его квартиру и облачено в архиерейские одежды. 5 марта гроб с телом Преосвященного был поставлен в Свято-Троицкой соборной церкви города Горького. По благословению Святейшего Патриарха Пимена отпевание архиепископа Флавиана совершил епископ Рязанский и Касимовский Симон в сослужении многочисленного духовенства.

Перед началом отпевания Преосвященный епископ Симон огласил присланную в епархиальное управление телеграмму Святейшего Патриарха Пимена: «Примите соболезнования по поводу кончины архиепископа Флавиана. Передайте мое соболезнование родственникам покойного и пастве. Совершить погребение с временным управлением епархией поручаю епископу Рязанскому Симону».

Была оглашена также телеграмма управляющего делами Московской Патриархии митрополита Таллинского и Эстонского Алексия — ныне Святейшего Патриарха. В своем слове епископ Симон призвал осиротевших чад Горьковской епархии хранить бодрость духовную и молиться о душе новопреставленного архипастыря.

По совершении последнего целования гроб с телом усопшего иерарха был обнесен клириками вокруг храма. На могиле Преосвященный епископ Симон совершил заупокойную литию.

Погребен архиепископ Флавиан в ограде Свято-Троицкой церкви Нижнего Новгорода.

Речь архимандрита Флавиана при наречении во епископа Свердловского и Ирбитского,
19 апреля 1958 года

Ваше Святейшество!

Богомудрые архипастыри и отцы!

С нескрываемым трепетом и душевным волнением выслушал я волю Его Святейшества о призвании меня, недостойного, к высшему служению Церкви Православной в сане епископа.

Высоко и велико звание архипастыря. Велики его обязанности. Поэтому страх невольно закрадывается в мое сердце. Смогу ли я, немощный, подъять на свои слабые рамена столь великое служение Богу? Достаточно ли я подготовился к несению сего великого и высокого подвига архипастырского?

Архиерею вверяется обширная паства, которую он должен содержать в благостоянии и превосходной красоте, всюду надзирая, дабы какая-либо «скверна, или порок, или нечто от таковых» (Еф. 5, 27) пятен не повредили ее доброты и благочестия.

Служение преемником апостольской власти — епископов состоит, главным образом в том, чтобы архипастырь в своей душе переживал сострадательной своей любовью нравственную жизнь, нравственную борьбу своих пасомых; чтобы всю радость своей жизни он полагал в том, дабы вверенные его водительству пасомые восходили «от силы в силу» и достигали своего духовного совершенствования; чтобы о грехах их он скорбел и молился, как о своих собственных; чтобы пасомые почувствовали в своем архипастыре его сердечную к ним близость и любовь; чтобы он всегда умножал свои подвиги молитвы и любви, дабы дух его постоянно возвышался горе…

Тогда каждое слово архипастыря будет исполнено несокрушимого влияния на сердца верующих. Тогда образ архипастыря и образ его жизни будут побуждать его пасомых к подвигам веры и благочестия.

Душа архиерея должна сиять подобно свету. А меня отягощают мои немощи, греховные попущения и человеческие слабости. Я, подобно мытарю, не дерзаю воззреть на своего Господа и Владыку.

Служение пастыря всегда сопряжено с большими трудностями, переживаниями и многими, многими скорбями. Скорби — это есть постоянный спутник в жизни каждого пастыря.

И меня Господь посетил великой скорбью. В 1943 году, во время немецкой оккупации, в течение полугода погибли у меня пять человек моей семьи. Тяжелый крест выпал на мою долю. Моя скорбь, мое горе были велики. Мне было тяжело. Но я с детства приучен был своими родителями всегда уповать на Бога и покоряться Его святой воле. «Да будет воля Твоя, Господи!»

В 1955 году, по благословению Его Святейшества, я принял иноческий постриг и был определен в Свято-Успенскую Лавру Почаевскую. Царица Небесная, чудотворный образ Которой пребывает в этой Лавре, милостиво приняла меня, недостойного, под Свой Материнский Покров.

В 1957 году, по благословению Его Святейшества, я был зачислен в число братии Свято-Троице-Сергиевой Лавры, дабы под небесным покровом Преподобного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца, я мог здесь продолжать совершенствовать себя духовно.

Ныне волею Божией и благословением Его Святейшества я призываюсь к высшему служению Богу в сане епископа.

На сие я могу сказать только словами св. Иоанна Златоустого: «Кто я, чтобы дерзнул принять и понести такое великое, такое страшное служение. Грешен я и хуже всех людей…»

А св. апостол Павел научает меня сказать: «Сладце убо похвалюся паче в немощех моих, да вселится в мя сила Христова» (2 Кор. 12, 9).

Где же мне, немощному, почерпнуть силы для сего высокого служения Богу в сане епископа?

Я уповаю только на милосердие Божие, Господь меня утешает и укрепляет, ибо Он сказал: «довлеет ти благодать Моя: сила бо Моя в немощи совершается» (2 Кор. 12, 9).

Поэтому я сегодня и дерзаю в смирении своем сказать: «Благодарю, приемлю и ничесоже вопреки глаголю».

Слезно и смиренно прошу Ваше Святейшество и вас, богомудрые и богопросвещенные архипастыри и мои отцы, — вознесите свои святительские молитвы нашему Пастыреначальнику Господу Иисусу Христу, да укрепит меня преизбыточествующая благодать Всесвятого Духа, преподаваемая через ваше святительское рукоположение, дабы я в жизни своей «право правил слово истины» Христовой, так легко усвояемой разумом и так трудно осуществляемой волею.

Вознесите свои святительские молитвы о мне, «да не како иным проповедуя, сам неключим буду» (1 Кор. 9, 27).

«Господи, веси, яко твориши, якоже Ты волиши, да будет воля Твоя и о мне грешнем» (веч. мол.) Аминь.

Из книги «Святители земли Нижегородской». Авторы-составители: архимандрит Тихон (Затекин) и О. В. Дегтева. Нижний Новгород, 2003 год.