Митрополит Корнилий (Попов)

Митрополит Корнилий (в миру Константин Константинович Попов) родился в 1874 году в с. Никольском Вологодской губернии, в семье служащего. По окончании в 1894 году Вологодской духовной семинарии по первому разряду он был определен псаломщиком и одновременно учителем церковно-приходской школы в с. Черевково. В 1896 году принял диаконский сан, затем был рукоположен в священника. Служил священником, миссионером, наблюдателем церковно-приходских школ в Пермской епархии. В 1897 году овдовел.

В 1906 году Константин Попов окончил Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия, после чего служил миссионером и епархиальным наблюдателем в городе Ярославле и Ярославской епархии.

12 сентября 1909 года иерей Константин Попов принял монашеский постриг с именем Корнилий, в честь св. прп. Корнилия Комельского.

За особые труды на поприще миссионерского служения иеромонах Корнилий 27 сентября 1913 года был возведен в сан архимандрита и определен настоятелем Ростовского Троице-Варницкого монастыря Ярославской епархии, с оставлением за ним послушания епархиального миссионера. Получив высшее богословское образование, архимандрит Корнилий стремился расширить круг своих познаний и в светских науках: в течение двух лет (1913-1914) он слушал лекции в Ярославском отделении Археологического института.

По докладу Святейшего Синода от 25 мая 1915 года о «быти архимандриту Корнилию епископом Рыбинским, викарием Ярославской епархии» 5 июля 1915 года он хиротонисан во епископа Рыбинского, с назначением настоятелем Ярославского Афанасьевского монастыря.

28 февраля 1921 года Святейший Патриарх Тихон поставил его епископом Сумским, викарием Харьковской епархии. Но в 1922 году епископ Корнилий уклонился в обновленческий раскол, и 19 сентября 1922 года был определен на Вологодскую кафедру (уже в обновленчестве), а спустя полгода, 24 января 1923-го, возведен в сан архиепископа.

В мае 1923 года архиепископ Корнилий (Попов) участвовал в работе второго обновленческого Всероссийского Поместного Собора. В числе пятидесяти четырех обновленческих архиереев он подписал постановление о лишении сана и звания Святейшего Патриарха Тихона (Беллавина).

С 23 января 1924 года Корнилий — архиепископ Ярославский и Ростовский. С 1 мая 1925 года — архиепископ Саратовский (также обновленческий). В 1925 году — архиепископ, затем обновленческий митрополит Свердловский и Уральский, управляющий Уральской митрополией (прибыл на кафедру 1 сентября). В октябре 1925 года архиепископ Корнилий принял участие в работе третьего обновленческого Поместного Собора.

С 22 сентября 1926 года он возглавлял Воронежскую кафедру (митрополит Воронежский и всей Центральной Черноземной области). Член обновленческого Священного Синода. В обновленчестве был награжден правом предношения креста при богослужении (отличие, которого может быть удостоен только Патриарх. — Прим. Ред.).

В 1935 году Корнилий был уволен на покой указом первоиерарха митрополита Виталия, но спустя семь лет, 21 июня 1942 года, указом первоиерарха митрополита Александра был назначен митрополитом Воронежским и Задонским, а с 1943 года — митрополитом Ярославским и Ростовским. Но, пребывая в качестве обновленческого митрополита на кафедре, где в 1915 году был возведен в сан епископа Русской Православной Церкви, он принял единственно верное решение — принести покаяние Святейшему Патриарху Сергию (Страгородскому) и вернуться в лоно Матери-Церкви.

4 декабря 1943 года, в 5 часов дня, в зале заседаний Священного Синода собрались Святейший Патриарх Сергий, архиепископ Иркутский Филипп, архиепископ Черниговский Симон, епископ Ульяновский Димитрий и управляющий делами Московской Патриархии протоиерей Н. Колчицкий. Святейший Патриарх Сергий, в мантии и малом облачении, вместе с собравшимися архипастырями совершил краткое молитвословие, после чего присоединяемый из «обновленчества» епископ Корнилий прочел и вручил Святейшему Патриарху свое, за собственноручной подписью, покаяние, изложенное в следующих выражениях:

«Я, нижеподписавшийся, исповедую Господу моему Иисусу Христу и Его Пречистой Матери и всем Святым, и тебе, Святейший Владыко, и вам всем, боголюбезнейшие отцы и братие, мое великое согрешение: еще в 1923 году я уклонился в обновленческий раскол и вот закоснел в нем до настоящего времени. Неправду обновленчества я чувствовал, старался даже не участвовать в канонических нарушениях: второбрачных не рукополагал, в хиротониях женатых епископов не принимал участия. Сделавшись жертвою злостного обмана, будто бы обновленческий Собор 1923 года требует от епископов-монахов отречься от монашества, я было заявил об отречении, но когда обман раскрылся, я поспешил открыто и официально отказаться от своего заявления и остался верен своим монашеским обетам. Тем не менее в обновленчестве я коснел, занимая архиерейские кафедры и за свою службу получая от обновленцев немалые почести — сан архиепископа, митрополита и даже патриаршее отличие — предношение креста при богослужении. Теперь я обо всем этом глубоко сожалею и искренно раскаиваюсь. Навсегда отрекаюсь от всякого общения с обновленческим сборищем, отвергаю полученные от них награды. Клятвенно обещаюсь до последнего моего издыхания быть верным и послушным служителем Святой Патриаршей Русской Церкви, в общение с которой принять меня усердно прошу и молю. Прости меня, Святейший Владыко, и благослови, и помолися о мне, грешном».

После принесения этого покаяния Преосвященным Корнилием Святейший Патриарх Сергий накрыл присоединяемого омофором и прочел над ним разрешительную молитву из чина исповедания, возложив затем на присоединяемого архиерейскую панагию. Взаимным архиерейским приветствием «Христос посреди нас» закончился чин принятия Преосвященного Корнилия (Попова) в сущем сане епископа в каноническое общение с Московской Патриархией и всею законной иерархией Русской Православной Церкви. В декабре того же года определено епископу Корнилию быть епископом Сумским и Ахтырским.

В феврале 1945 года Преосвященный Корнилий был возведен в сан архиепископа, а 13 апреля того же года он назначен архиепископом Виленским и Литовским и поставлен священноархимандритом Виленского Свято-Духова монастыря. В июле 1945 года ему поручено управлять Рижской епархией. На Пасху 1946 года, по случаю полувекового служения в священническом сане архиепископ Корнилий был награжден правом ношения креста на клобуке.

С 18 ноября 1948 года Преосвященный Корнилий — управляющий Горьковской епархией, с титулом архиепископа Горьковского и Арзамасского. 25 февраля 1955 года он возведен в сан митрополита.

По характеру своему Преосвященный Корнилий был скромен и сердоболен, никому из нуждающихся не отказывал в помощи, заслужив искреннюю любовь и уважение от вверенной паствы за время своего правления в нелегкие для Русской Православной Церкви (и, в частности, для церковной жизни Горьковской епархии) годы.

На первый и поверхностный взгляд может показаться, что послевоенный период был для Церкви временем спокойных и уравновешенных отношений с государственной властью. Однако свидетельства участников событий и архивные документы, доступ к которым стал возможен для православных историков нашего времени, говорят об ином. Условно послевоенный советский период церковной истории можно разделить на три временных отрезка. Первый (совпавший с годами управления Горьковской епархией митрополитом Корнилием) — весьма непродолжительный, но действительно давший Православной Церкви небольшую «передышку» после жестоких ударов по ней, нанесенных богоборческой властью в 1920-1930 годы. Второй временной отрезок (1957-1964 годы) представляет собой уже наиболее острый и разрушительный период для взаимоотношений РПЦ и советского государства (после окончания войны и до начала перестройки в стране): политическая «хрущевская оттепель» тогда обернулась лютыми морозами для Церкви, власть вновь объявила непримиримую войну верующим.

А с 1964 года и до середины 1970-х открытая ожесточенная борьба с Церковью приостановилась, но перешла в опасное русло постепенного вытеснения из сознания советского человека религиозных представлений, в русло застоя как политической, так и церковной жизни…

Однако вернемся в 1950-е годы в Горьковской епархии. На начало этого десятилетия в ней насчитывалось 47 зарегистрированных храмов (три из них — в городе Горьком); служило 70 священников, 19 диаконов, 34 псаломщика. Но потребность людей в действующих храмах была во много раз больше. Об этом свидетельствовали не только переполненные церкви и многочисленные факты ходатайств об открытии храмов, но и огромное число прецедентов, когда богослужения совершались в домах — заштатными или не имеющими регистрации и прихода священниками, а то и просто верующими мирянами. Уполномоченный Совета по делам РПЦ по Горьковской области (в тот период это был назначенный в 1945 году тов. Богданов А. М., член ВКП(б) с 1925 года, пробыл в должности уполномоченного до 1960 года) сообщал начальству о наличии 60-ти (!) незарегистрированных молитвенных домов в области. «Как бы мы не сдерживали открытия церквей, религиозные люди безнаказанно организуют службы по домам», — жаловался он в более позднем своем донесении. Но и молельные дома не вмещали всех желающих: во время праздников десятки молящихся стояли прямо на улице, при дверях же храмов их было до нескольких сотен человек. «За пасхальной службой в церкви пос. Высоково верующих было около 15000 человек… В церкви пос. Карповка молящихся было около 20000 человек», — сообщалось в донесении того же уполномоченного от 3 мая 1951 года. (На самом деле ни один из этих храмов не мог бы вместить такого количества верующих. Во время праздничного богослужения большинство прихожан стояли в церковной ограде, под открытым небом. — Прим. Ред.).

Подводя неутешительный для действующей власти итог, уполномоченный вынужден был констатировать: «Анализируя посещаемость церквей в городе Горьком, можно сказать, что религиозность растет. Посещаемость церквей верующими увеличивается». Рост религиозности населения власть неизменно объясняла «низким уровнем культурно-просветительной работы».

Необходимо напомнить, что вся деятельность духовенства епархии (в первую очередь, архиерея) и абсолютно все события религиозной жизни города и области являлись в те и долгие последующие годы предметом подробнейших докладов местного уполномоченного. Это были ежеквартальные отчеты, адресованные московскому начальству — председателю Совета по делам РПЦ при Совете Министров СССР, на тот момент — Г. Г. Карпову. Они содержали информацию о жизни церковно-приходских общин, а также подробности личной жизни духовенства и настроений в этой среде.

В одном из своих донесений Карпову Богданов, не без хвастовства, замечал, что горьковский архиерей всю свою деятельность детально согласовывает с ним: не делает никаких перемещений духовенства и рукоположений без предварительного согласования с уполномоченным. Для подтверждения своих слов Богданов приводил выдержку из отчетного доклада архиепископа Корнилия в Московскую Патриархию: «Как в прошлом году, так и в 1952-м я в своей работе согласовывался с уполномоченным, не предпринимал ни одного шага в моей деятельности без договоренности с ним».

В советской системе отношений между государством и Церковью, продиктованных властью, архиерей и духовенство обязаны были постоянно наносить вынужденные визиты уполномоченным на местах, отчитываясь и устно, и в письменной форме о течении епархиальной жизни и даже о проведении богослужений. «Почтительно сообщаю Вам следующее, — говорится в одном из писем Преосвященного Корнилия уполномоченному Богданову. — 2 апреля 1953 года, в Великий Четверг Страстной седмицы, чтение Двенадцати Евангелий я совершал в Карповском храме, храм был переполнен молящимися. Хор прекрасно исполнил песнопение «Разбойника благоразумного». Богослужение продолжалось с 6 до 9.30 часов вечера». В этих кратких и в то же время весьма емких словах ощущается, с одной стороны, печать внешней зависимости от светской власти, но с другой — тихая радость внутренней духовной свободы, которая была пережита в сладостные минуты богослужения Страстной седмицы. Этим опытом архиерей готов поделиться даже со своим гонителем, но тот, увы, не способен был его воспринять…

Управляя Горьковской епархией, митрополит Корнилий, уже убеленный сединами, почтенный 80-летний старец, неукоснительно совершал богослужения. Служил он, по воспоминаниям современников, всегда необыкновенно торжественно, с большим подъемом и благоговением. Каждое произнесенное им слово было слышно во всем храме, а в сердцах верующих надолго сохранялась память о той радости, которую они пережили во время совместной молитвы с архипастырем. «Берегите нашу церковную обрядность: она полна глубокого смысла, высокой красоты и трогательной любви», — призывал Владыка в своих обращениях к священноначалию епархии. Несмотря на неусыпный контроль за его действиями, Преосвященный обращался к своей пастве и духовенству с вдохновенными речами и проповедями. Архипастырские проповеднические труды митрополита Корнилия неоднократно публиковались в те годы на страницах «Журнала Московской Патриархии».

«Настроения церковной жизни, ослабление церковного союза происходят от ослабления, омертвения веры и, прежде всего, от заметного оскудения веры в среде самих пастырей, — говорил Владыка Корнилий в одном из своих обращений к пастырям Горьковской епархии. — Может ли утолить жажду пересохший ручей? Как может пастырь дать пасомым то, чего сам не имеет? Как осветит чужие души сам не имеющий света веры? Не забыл ли ты, пастырь, свое призвание и не отдал ли свое сердце другому делу?.. Не ищи в селе, а ищи в себе. Оживляйте, духовные отцы, возгревайте в себе деятельную веру в Бога. А вера, по учению святых отцов, есть дар Божий, посылаемый по молитве. Молитесь часто и прилежно, продумывайте и прочувствуйте те святые молитвы, которые вы, быть может, по привычке, без внимания произносите. Вдумайтесь в свое служение, в свое назначение, мысленно приготовляйте себя к каждому богослужению, к каждой требе. Читайте творения святых отцов и жития святых, будьте строги к своим собственным мыслям и поступкам, удерживайте разум и волю ваши в послушании веры, а сердце — в любви к Богу и к ближним, страшитесь гордости ума пред Богом, от которой погиб первый из ангелов. И этими немногими и нетрудными способами, при помощи Божией затеплится в сердце вашем вера живая и деятельная. И в дальнейшем, питаемая вашим богомыслием и смиренномудрием, не угаснет, но возрастет и даст вам счастие и радость жизни во Христе.

Пастырь — духовная свеча. Здесь первое условие — личная вера и личный пример. Свои недостатки в духовном отношении прихожане всегда склонны оправдывать тем, что «попы не лучше нас». Вырвите у них это излюбленное оправдание, дабы и они, осознав себя грешными, считали единственно себя за это виновными и ответственными. Старайтесь устроить свой дом, как свой домашний храм: пусть входящий к вам чувствует, что он вошел в дом священника. Не допускайте соблазна ни в личном своем поведении, ни в поведении своей семьи, будьте сосредоточены, вдумчивы и отечески внимательны в обращении со всеми… Отдай же, пастырь, твоему служению все твое разумение, всю твою добросовестность и весь труд.

Знаю, что зову вас на подвиг, что подвиг всем не под силу. Но служение священников есть служение подвижническое… Изыдем же на делание свое. Оживляйте веру, и оживится приход. Благодать Божия да умудрит рабы Своя».

Государственный Совет по делам РПЦ вменял в обязанность своим уполномоченным особо следить за проповеднической деятельностью духовенства. Еще в год назначения Преосвященного Корнилия на Горьковскую кафедру вступил в действие указ Св. Синода от 25 августа 1948 года, выпущенный явно под нажимом властей. В нем духовенству разъяснялось, что «их проповеди по объяснению Евангелия должны быть чужды всякого вмешательства в политику и носить чисто церковный характер». Вероятно, не случайно Совет именно в это десятилетие начал проявлять обеспокоенность по поводу содержания церковных проповедей: понемногу Церковь приподнимала голову и, несмотря на тяжкий свой крест, несла свет правды, свет любви, объединяя все больше и больше верующих вокруг своих храмов.

В 1953 году в Горьковской области произошло резкое увеличение количества ходатайств об открытии храмов: это был год смерти Сталина, и у православных граждан появилась надежда на то, что отношение к Церкви нового руководства улучшится. Однако все просьбы о возвращении горьковским общинам церквей оставались безответными.

С 1950 по 1956 год в Горьковской епархии не было открыто ни одного храма, но ни одного не было и закрыто. К радости православных начался постепенный, отчасти «подпольный», скрытный процесс реставрации и благоустройства зданий действующих храмов, а также строительства подсобных помещений, крестильных домов, жилья для священников и причта. На все это требовались значительные финансовые средства, которые церковная казна имела за счет громадного потока прихожан, однако возможности их расходования местная власть также ограничивала.

По поводу своих отношений с правящим архиереем уполномоченный Богданов сообщал начальству в донесении 1956 года: «Митрополит Корнилий стал реже посещать уполномоченного. Объясняется это его 82-летним возрастом и частым недомоганием, тем более что комната моя помещается на 4-м этаже, и такому старцу, как он, подниматься составляет большие трудности. Несмотря на это, я в курсе всех событий жизни епархии. Архиерей регулярно высылает мне протоколы заседаний епархиального совета, которые проходят еженедельно».

Оковы тоталитарного государства были крепки, а вскоре идеологические и экономические «тиски» вокруг Церкви еще более сжались. Завершалось послевоенное десятилетие, время достаточно лояльного к Церкви отношения со стороны верховной власти и коммунистической партии. Приближались 1960-е, времена ожесточения и новых гонений на верующих: властям стало ясно, что без принятия жестких мер Церковь и дальше будет оказывать огромное влияние на народ, усиливая свои позиции.

В 1958 году власть действовала еще не только «кнутом», но и «пряником», пытаясь, например, оказывать влияние на молодое духовенство, вынуждать его к сотрудничеству. Из Москвы шли инструктивные письма с указанием «о более глубоком изучении духовенства». «Одна из главных задач, — писал в отчете за полугодие 1958 года горьковский уполномоченный Совета по делам РПЦ Богданов, — это работа с духовенством и митрополитом. Митрополит так стар, что с ним трудно решать какие-либо вопросы. Я беру ставку на благочинных. Работа это кропотливая, сложная, так как ежедневно приходится соприкасаться с носителями чуждой нам идеалистической идеологии»…

1 июня 1959 года, в день памяти прп. Корнилия, чудотворца Комельского, в соборной Троицкой церкви города Горького состоялось чествование митрополита Корнилия по случаю его тезоименитства и 85-летия. Перед литургией настоятель храма протоиерей Георгий Молев приветствовал митрополита трогательной речью, пожелав ему, выдающемуся архипастырю Русской Православной Церкви, здоровья, сил, многих лет жизни и Божией помощи в трудах на благо паствы.

Чествуемому был поднесен прекрасный образ святителя Митрофания Воронежского, в воспоминание служения митрополита епископом Воронежским. Божественную литургию и молебен совершал сам именинник и юбиляр в сослужении городского духовенства. Несмотря на то, что торжество выпало на рабочий день (был понедельник), многочисленные верующие собрались в церкви со всех концов города, чтобы помолиться о дорогом архипастыре и поздравить его с днем Ангела…

Спустя два года после этого торжества преклонный возраст митрополита Корнилия и старческие немощи не дали ему возможности продолжать архипастырское служение. Постановлением Святейшего Патриарха Алексия и Священного Синода от 14 августа 1961 года митрополит Горьковский и Арзамасский Корнилий был освобожден от управления епархией.

В июле 1966 года Преосвященный Корнилий, проживавший на покое в городе Горьком, из-за болезни окончательно слег: жизнь его угасала. 27 октября 1966 года он скончался.

28 октября гроб с телом почившего митрополита был перевезен из его квартиры в Высоковскую соборную Троицкую церковь. Вечером того же дня правящий епископ Горьковский и Арзамасский Флавиан (Дмитриюк) совершил в церкви заупокойное богослужение по почившем иерархе. Святейший Патриарх Алексий прислал в Горький телеграмму с выражением скорби по случаю кончины старца-митрополита. Совершить отпевание почившего Владыки Его Святейшество благословил епископу Горьковскому Флавиану.

Погребение митрополита Корнилия состоялось 30 октября 1966 года. В отпевании почившего архипастыря приняли участие 16 священников и 4 диакона. Перед чином отпевания Преосвященный Флавиан выразил в своем слове общую печаль по случаю кончины митрополита Корнилия и зачитал телеграмму от Святейшего Патриарха.

После отпевания гроб с телом почившего иерарха был обнесен духовенством вокруг соборной церкви, при перезвоне колоколов, и захоронен, согласно завещанию митрополита Корнилия, в каменной часовенке на погосте храма, за алтарем.

Из книги «Святители земли Нижегородской». Авторы-составители: архимандрит Тихон (Затекин) и О. В. Дегтева. Нижний Новгород, 2003 год.