Слово о выдающемся выпускнике

28 марта в рамках традиционной студенческой конференции состоялось итоговое заседание, посвященное историческому периоду, связанному с биографией уроженца Арзамаса, выпускника Нижегородской духовной семинарии, Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского).

Модератор круглого стола — руководитель Центра по изучению истории религии и Церкви Института всеобщей истории РАН, доктор исторических наук Алексей Львович Беглов в своем выступлении сделал обзор некоторых моментов биографии Патриарха Сергия, которые до сих пор получают неоднозначные оценки историков и исследователей.

Неуслышанный пророк

— Судьба митрополита Сергия заставляет нас поднимать самые разные и очень важные вопросы, касающиеся жизни Церкви и нашего Отечества, отметил в своем вступительном слове Алексей Беглов. — Это и вопросы церковного права, и сложные взаимоотношения Русской Церкви и советского государства, и вопросы о миссии Церкви в годы Великой Отечественной войны. Со своей стороны, я хотел бы вернуться к основным вехам жизненного пути и наследия Патриарха Сергия, потому что это обширная тема для изучения и дискуссии. Очень отрадно, что в Нижегородской епархии внимание к нему сохраняется. Не только потому, что он земляк, но и потому, что есть понимание сложности его пути.

На конференции, в частности, говорилось о защите святителем Сергием магистерской диссертации, которая в начале XX века произвела фурор. Она была посвящена православному учению о спасении, где автор попытался показать отличия православного понимания спасения человека от протестантского и католического. Работа была высоко оценена, в том числе деятелями православного богословского возрождения XX столетия, которые работали уже после революции, большей частью в эмиграции. Даже несмотря на критическое отношение к деятельности митрополита Сергия, его богословские взгляды оценивались как одна из вершин русской богословской мысли дореволюционной эпохи.

Деятельность святителя была многогранна: в 1905 году он назначается выборгским викарием Санкт-Петербургской епархии, и в этом статусе начинает управлять православными приходами в Великом Княжестве Финляндском, которое было тогда частью Российской империи и где православные приходы находились в крайне специфической ситуации. Они подчинялись не российским законам, а финскому законодательству, построенному по образцу протестантского шведского законодательства, и в этой ситуации стоял острейший вопрос урегулирования статуса православного прихода в княжестве. Тогда еще архиепископ Сергий внес в разрешение этого вопроса существенный вклад, утверждая проект, который разрабатывался с 1870‑х годов. В 1906 году он участник Предсоборного присутствия — важнейшего экспертного органа, который обсуждал церковные преобразования в предреволюционную эпоху.

— Епископ Сергий выступил там как неуслышанный пророк, — подчеркнул Алексей Беглов. — Он прямо и настойчиво напоминал коллегам по присутствию о необходимости скорейшего разрешения ряда церковных проблем в силу того, что «нет никаких гарантий, что наше положение не изменится, и кто в таком случае будет защищать церковное достояние, когда государство окажется к нам не столь любезно». Фактически то, о чем он говорил, вскоре произошло. Уже в 1918 году Церковь оказалась в ситуации, которую предрекал архиепископ Сергий.

Плоды его трудов

Казалось бы, звездный час митрополита Сергия наступил в последнее предреволюционное десятилетие, когда он возглавил несколько крупных образовательных церковных проектов. Под его руководством работала комиссия по исправлению богослужебных книг.

— Это была колоссальная работа, — отметил докладчик. — Принципы работы так называемой Сергиевской комиссии по исправлению богослужебных книг до сих пор обсуждаются филологами и воспринимаются как образцовые. Речь шла не о переводе на русский язык, а об исправлении церковнославянского языка, в котором за столетие его бытования накопилось много ошибок, в том числе о приближении этого богослужебного языка к потребностям рядового прихожанина. Была поставлена задача, чтобы церковнославянский текст понимался на слух. Такая задача не ставилась за все книжные справы в истории Русской Церкви.

Одновременно святитель вел работу над беспрецедентным церковно-правовым проектом — созданием нового церковного Судебника, который был разработан и вынесен на собрание Всероссийского собора 1917–1918 годов и не успел быть утвержденным, так как был возвращен на рассмотрение Собора епископским совещанием с замечаниями, но произошло это в последней, третьей сессии заседания. По мнению выдающегося историка церковного права Елены Беляковой,  если бы этот Судебник был принят, столкновение Патриаршей Церкви и обновленческой в советскую эпоху было бы с точки зрения права невозможно. Церковные группы могли действовать волюнтаристским способом, но правовым образом им не на что было бы опереться.

— Все эти колоссальное наработки и в приходском, и в богослужебном, и в правовом вопросах после 1918 года фактически были выброшены в корзину. Мы можем только представлять себе, как чувствовал себя будущий митрополит Сергий в этой ситуации. А дальше начинается то, что выдающийся богослов архимандрит Софроний (Сахаров) назвал практическим богословием Пат­риарха Сергия, — начинается крайне мучительная и непростая история выстраивания отношений Церкви с явно враждебным к ней государством. Тот же архимандрит Софроний считал, что Патриарх Сергий нашел правильный ответ на этот вопрос и Церковь выжила, но в ходе этого поиска были растоптаны его доброе имя, честь и память, — отметил Алексей Львович.

Абсолютно черным пятом на биографии Патриарха Сергия долгое время был эпизод с интервью в «Правде» и «Известиях», которые вышли 15 и 19 февраля 1930 года. В них отрицались факты гонений Церкви советской властью. Это были ответы в печати на выступления зарубежных религиозных деятелей, в том числе с осуждением гонений на Православную Церковь в советской России.

— Это сегодня мы знаем благодаря архивным изысканиям, что об этих интервью митрополит Сергий узнал из газет, — рассказал эксперт. — Первое было написано лично Сталиным. Естественно, заявить о том, что он этого не говорил, он не мог, и это пятно оставалось на нем до конца его дней. Его поливали грязью как в СССР, так и за рубежом, далеко не все были готовы его понять, но это был факт его жизни, это была страница его бескровного мученичества. Все эти факты подчеркивают, насколько разнообразно наследие Патриарха Сергия, а его судьба трагична, потому что его труды в течение десятилетий оказались как бы бесплодны, репутация запятнана. Но он продолжал действовать, чтобы Церковь как организм продолжала существовать и, как говорили современники, «хотя бы каждый из малых сих мог прийти  и для него была доступна евхаристия, литургия», потому что всех в подполье не уведешь.

Для рядового верующего был открыт храм, и это было главной задачей митрополита Сергия и его окружения перед самой Отечественной войной. А потом произошло чудо, которое современники уже осознавали чудом, — возрождение, которое Патриарх Сергий застал только в малой его части. Плоды его трудов пожинали уже другие, его преемники.

Подготовила Дарья Петрова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.