Со смирением идти к любви

Она была одной из первых насельниц возрожденного Дивеевского монастыря. Три десятилетия назад из лавры преподобного Сергия на нижегородскую землю приехала выпускница регентского класса. А через несколько лет начала возрождать Иверскую обитель в Выксе. 15 лет назад накануне Преображения Господня она стала ее настоятельницей.

Тихо в монастыре. Высится возрождающийся Троицкий собор, блестят купола Успенской церкви. А летом вокруг благоухают цветы, и от их разноцветного ковра глаз не оторвать. Игумения Антония (Миронова) оказалась здесь на послушании в 1996 году и, конечно, красоты такой не увидела — обитель только начала возрождаться. А прибыла как раз на престольный праздник, на осеннюю Иверскую — 26 октября.

— За несколько лет до этого, — вспоминает матушка случай, — приехали к нам в Дивеево паломники из Выксы. Я очень редко была дежурной по приему паломников, но в тот памятный день была именно моя чреда. И они подарили мне старинную литографию с видом Иверского монастыря. К тому времени от его былой красоты ничего уже не осталось, но я этого не знала. Я посмотрела на литографию и… На самом деле я человек не сентиментальный, вызвать у меня восторженные чувства не так просто. Но тут… это трудно объяснить… Я увидела монастырь и сразу полюбила его. Пронзила мысль: «Господи, хоть бы чуть-чуть послужить этому монастырю». Имела в виду, может быть, что-то переписать для них, ноты какие-то дать. Ни до ни после у меня не было больше такого чувства.

По имени Вера

В миру ее звали Верой. Крестили в Митрофаниевской церкви города Пензы, где жила семья. Когда после таинства стали причащать, Верочка, приняв Тело и Кровь Христовы, протянула ручки к батюшке, стала просить еще. Тот удивился и… еще раз причастил.

Потом семья колесила по стране — жили и в Ростовской области, и в Волгоградской. Православная вера, которую носили в сердце мама и бабушка, была искренней и горячей, и девочка по имени Вера впитала ее с молоком матери. Отчим был коммунистом, но к религии враждебно не относился. Судьбоносным для семьи стал переезд в город Загорск Московской области. Мама и бабушка, которые так почитали Сергия Радонежского, сначала даже не знали, что попали в тот самый Сергиев Посад, который прославил своими подвигами преподобный.

— Когда мама узнала, где мы теперь живем, — говорит игумения Антония, — она упала на колени и поцеловала землю. Это была для нее настоящая нечаянная радость.

В Загорске Вера окончила школу и медицинское училище, работала медсестрой в больнице. Собиралась поступать в институт, но тут семья познакомилась с отцом Венедиктом (Пеньковым), тогда насельником лавры, а впоследствии наместником Оптиной пустыни. Он и предложил Вере поступить в регентский класс при Московской духовной академии. Став профессиональным регентом, девушка продолжала петь на клиросе в Ильинской церкви лавры, еще и с бухгалтерией в монастыре помогала (за плечами были бухгалтерские курсы).

Российские лучше

— Практически вся моя жизнь тогда проходила в Церкви, — продолжает мать Антония. — Я видела великих молитвенников: отца Кирилла (Павлова), отца Наума (Байбородина). И, конечно, о том, чтобы уйти в монастырь, думала не однажды. Как-то раз отец Венедикт меня прямо спросил, каким путем я хочу идти, чтобы, говорит, тебя на что-то конкретное настраивать. После этого разговора я, собственно, без колебаний выбрала монашество.

Когда девушка сказала об этом духовнику, тот предложил ей уехать подвизаться на Святую землю, в Иерусалим — тогда вдруг представилась такая возможность. К удивлению батюшки, Вера отказалась.

— Я тогда молилась усердно. Кажется, радоваться бы, но я не хотела ехать, — говорит игумения Антония. — Сначала и сама не понимала, почему. А потом поняла… Я просто не могла оставить Россию. Как только представляла себе отъезд, такая тоска накатывала на сердце, что хоть волком вой! Хотя никакого особого патриотизма у меня не было. У нас, мне кажется, на Руси, чувство к Родине особое. Ведь знаете, что мы теперь в Иерусалим на Вербное воскресенье везем? В чемоданах у нас вербы! Сестры там так их разбирают! Потому что это частица России.

Даже отцу Венедикту она не могла толком объяснить свой отказ. Батюшка недоумевал, в результате привел Веру в келью отца Кирилла.

— Так, мол, и так — как вы благословите? А отец Кирилл сразу: «Знаете, лучше российские монастыри». А раз так, то стало ясно, что в ближайшее время никуда я не поеду. Союз к тому времени пусть не официально еще, но распался, Рига и Пюхтицы — это уже зарубежье. А в России тогда монастырей не было, и у меня было такое ощущение, что они появятся, только когда я состарюсь. Никто нас не трогает, и слава Богу!

Закаты над Дивеевом

В 1989 году в Дивееве разрешили открыть молельный дом, освятили его в честь Казанской иконы Божией Матери, возник приход. В этом же году Вера Миронова приехала сюда потрудиться — отец Венедикт благословил помочь местным бабушкам на клиросе и с бухучетом. Два раза в неделю ездила туда из Загорска, где продолжала работать. А потом благословили совсем остаться. Из 12 духовных чад, посланных в Дивеево, отец Венедикт только Вере сказал: «Послужи батюшке Серафиму, но к месту не привязывайся. Пошлют на другое послушание — поезжай».

— Одна благодетельница купила нам маленький домик. На той же Лесной улице, где жила матушка Фрося — схимонахиня Маргарита, последняя дивеевская монахиня, дожившая до возрождения монастыря. 6 ноября 1990 года мы в первый раз вошли в Троицкий собор… Грязь, разруха, мешки с цементом… Выделили самосвалы. Так мы трехтонку загружали за 15 минут, пятитонку — за 25. Фуфайки были насквозь мокрые! Очистили собор за один день. К матушке Фросе пришли, рассказываем, а она: «Я пошла в 27-м году на Рождество Богородицы на колокольню звонить, а меня красноармеец хоп за руку: «Все, монастырь закрывается». Нас всех согнали на Канавку, мы просили, чтоб до Воздвижения остаться, и последнюю литургию служили на Воздвижение на престоле «Всех скорбящих Радость». Мы так и ахнули: «Матушка, так сегодня «Всех скорбящих Радость!» И никогда я так не радовалась советскому празднику 7 ноября: на следующий день нам сделали выходной, — улыбается мать Антония.

На ее глазах Дивеево поднималось. Особенно памятны дни, когда стало известно, что найдены мощи преподобного Серафима, и отправился по России крестный ход со святыней.

— Когда мощи пересекли границу Нижегородской области, — вспоминает матушка, — в Дивееве стояла великая тишина. Необыкновенная. Как будто в мире ветра не существует. Ни ряби на воде, ни деревья не шевелились… Мы буквально глохли от этой тишины… И ярко-розовые закаты. От них все было розовым: небо, озеро, воздух, и все, и все вокруг.

На третий день святыня прибыла в обитель. В общинке тогда было уже больше 20 сестер. В ноябре в обитель прибыла монахиня Сергия (Конкова), ставшая игуменией. На следующий год, в 1992-м, на Рождество Христово Веру одели в рясофор, а в 2004-м постригли в мантию. Имя она получила в честь преподобного Антония Радонежского.

В Иверской обители

От батюшки Серафима она отправилась трудиться в обитель, созданную по благословению преподобного Варнавы Гефсиманского. Благословили неожиданно, но с той самой минуты как оказалась в ее руках старинная литография, эта обитель уже не была ей чужой.

— Я приехала в 1996 году — и сразу на клирос (тогда здесь был только приход). И к нам тогда народ повалил, — улыбается матушка. — Кто верующий, неверующий, полуверующий — все шли на меня посмотреть. Я же в монашеском одеянии пела.

Она помогала чем могла в восстановлении обители. Потом приехали другие сестры, сменилось несколько настоятельниц. Инокиня Вера просто выполняла послушания и никак не ожидала, что однажды ей благословят крест настоятельницы. За годы ее настоятельства возродился Успенский храм, в огромном Троицком соборе освящен престол в честь преподобного Варнавы Гефсиманского, благодаря директору Выксунского металлургического завода Валерию Анисимову восстановлена колокольня. Многое сделано, но работы еще непочатый край.

Матушка часто подходит к главной святыне монастыря — удивительным образом сохранившейся с дореволюционных времен чудотворной иконе Божией Матери «Иверская», написанной сестрами обители. Другие святыни — частица мощей преподобного Варнавы Гефсиманского и его личная епитрахиль. Сейчас в монастыре вместе с игуменией 20 сестер. Одна из них — мать Венедикта — мама настоятельницы.

— Тяжел ли игуменский крест? — переспрашивает наша героиня. — Несказанно. Слава Богу, что мне не много в жизни пришлось выбирать. Отец Венедикт, отец Кирилл, матушка Сергия… Всегда я была в послушании. А это очень важно — научиться смирению и послушанию, чтобы дальше идти к любви. Той, которой был наполнен апостол Иоанн Богослов, той, которую нес людям преподобный Серафим. У него же Пасха была на душе, и он дарил ее каждому. Без стремления к этой любви ни послушнице, ни игумении —любому христианину — никак нельзя.

Ветер качает деревья, последний луч солнца золотит купола. Розовеет закат над Иверской обителью.

Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.