Страсти одолели

Спать спокойно, жить в ладу с собой они не дают. Прячешь их внутрь себя, ищешь защиты от происков «лукавого» в молитве, а эти некрасивые, мелкие, даже гадкие состояния души нет-нет да проявятся. И   ведь так порой искренне поверишь, что противоядие, оно же вера в Бога, уже получено. А тут на тебе — и опять осечка, а то и полный провал. О том, что делать с чувствами, условно относимыми обществом к «социально неодобряемым», и можно ли из этих внутренних проблем извлечь духовную пользу, беседуем с православным психологом, постоянным консультантом на форуме сайта «Азбука веры», автором книги «Очерки православной психотерапии. На пути в Землю Обетованную» Мариной Легостаевой.

— Марина Вениаминовна, бывает, верующий человек обнаруживает в себе такие чувства, в которых ему даже самому себе признаться стыдно. Ну, не вяжутся они с образом христианина! Чувство вины, недовольство собой — все это его не оставляет, но и не помогает…

— Одна из распространенных духовных ловушек, в которые мы попадаем, воцерковляясь, — это представление о том, что, став христианами, мы как-то сразу поменяли свое качество. Нам необходимо отказаться от этой иллюзии, признав, что мы только становимся на путь своего исцеления. А это путь длиною в жизнь. И если мы на пути, то все события, которые с нами происходят, все люди, которые встречаются, все наши «неправильные», даже «постыдные» с православной точки зрения чувства воспринимаются нами как данная Богом возможность трудиться. Иными словами, продвигаться на пути в познании себя, в исследовании своих духовных искажений. Быть христианином — значит развивать в себе осознанность и, как следствие этого процесса, постоянно убеждаться, что нам, как любому несовершенному человеку, могут быть знакомы такие социально неодобряемые чувства, как гнев, ревность, осуждение, зависть, мстительность… Не испытывать их совсем мы не можем. Такова природа человека. Но если мы их замечаем в себе, если у нас есть духовный ресурс их в себе выдерживать, не прятаться за психологические защиты, то даются силы постепенно, не сразу, их не проявлять. Это начало.

— То есть мы распознаем в себе этот возникший помимо нашей воли негатив и стараемся его не выпустить наружу. И все? Так просто?

— Но попробуйте этого достичь! Это не так просто, ведь мы все время ищем себе оправдание. К примеру, гнев, он, как и любая страсть, разрушает личность, отдаляет человека от Бога. Вопрос в том, хотим ли мы исцелиться от этой страсти? Не каждый человек ответит утвердительно. Но в том случае, если мы понимаем разрушающую силу гнева, то мы можем научиться не отождествлять себя со своим эго, а значит, со своими страстными состояниями. Это может выглядеть примерно так. Мы говорим себе: «Сейчас я испытываю гнев, но гнев — это не я, а значит, я не буду подчинять ему свои действия». Но и тогда мы можем достичь цели лишь в какой-то степени. Потому что иногда страсти бывают такой силы, что даже многие годы успешной духовной борьбы от них не спасают. Человек, кажется, уже при жизни святой и уже наделен большими духовными дарами, — но при этом продолжает борьбу со своими страстями. Взять пример святого праведного отца Иоанна Кронштадтского. В своих дневниках перед самой кончиной он писал о необходимости постоянной духовной брани и о том, что сам нередко ее проигрывал, оказываясь бессильным перед собственными страстями. Так, он просит у Господа: «Прости мое движение гнева на слугу Евгению», потом снова, и не раз, возвращается к этой теме — «Я раздражился на слугу Евгению… и едва не ударил ее». Это говорит о том, что человек, искренне идущий к Богу, всегда осознает свое несовершенство. Господь попускает нам это ради того, чтобы мы не впали в тщеславие и гордыню.

— К примеру, человек беспристрастно взглянул на свое внутреннее «я» и сделал вывод: я с такой грязью в душе недостоин даже приблизиться к храму, не то что переступить его порог…

— Еще одно заблуждение, имеющее под собой то же основание — наделение человека, посещающего храм, какими-то отличными от всех остальных свойствами. Заходя в церковь лишь изредка, человек может наделять все, с ней связанное, какими-то чуть не волшебными качествами: «Заходишь в храм — и люди здесь другие, таких на улице не встретишь». Да те же самые люди! И пришли они в храм как в лечебницу — исцеляться от духовных недугов. И именно в церкви, среди прихожан и даже работников прихода, мы можем встретить различные духовные искажения, недопонимание, потому что здесь обыкновенные люди собираются — со страстями и недоумениями. Не надо бояться разоблачения, тем более не стоит считать свой случай уникальным. Ну а это заявление о том, что я недостоин даже приблизиться к храму, это ведь тоже от гордыни…

— Один священник в интервью мне сказал: «Не надо каяться в своих грехах перед другими людьми — только перед Богом и перед самим собой». Получается, и в своих некрасивых чувствах признаваться другим направо и налево тоже не стоит?

— Думаю, да, это верная мысль, ведь тем самым мы других будем только искушать, например, грехом осуждения.

— Или лестью. Бывает, что мы берем за правило такое прилюдное самобичевание: начинаем с жаром доказывать, какие мы плохие, открыто разоблачать, даже наговаривать на себя, а сами в тайне, может, ждем опровержения своих слов, то есть и сами лукавим, и от других ждем лукавства…

— Да, очень распространенная модель поведения. И она имеет несколько аспектов. Вот пример того, когда нам не на пользу публичное саморазоблачение. Человек говорит: «Я вспылила, накричала на вас, но вы не обращайте внимание, мне это свойственно, я просто очень эмоциональный человек». Так все это «очень» — просто ерунда! Мы с Божией помощью должны и можем перестраиваться, исправлять любые свои духовные повреждения. Просто если мы излишне эмоциональны, нам будет труднее, и тем полезнее эта работа над собой. Или еще: «Ой, язык мой — враг мой. Опять осуждаю! Вот знаю это за собой, а ничего поделать не могу. Но что с меня возьмешь? Я женщина…» Нет, позвольте! Такие игры, как самобичевание с одновременным самооправданием, с Богом недопустимы. Да — да. Нет — нет. Да, я осудила коллегу, я ревную, я гневаюсь, я завидую… Этого не должно быть. И если я честно признаюсь себе, то я что-то могу с этим сделать.

— А если не получается? На одном из форумов женщины активно подхватили тему «дружба познается в… счастье». Смысл был такой: замечали ли мы, что, может, охотнее бросимся «спасать» уволенную с работы или обманутую мужем подругу, возьмем шефство над попавшей в нужду многодетной соседкой… Но вот вчерашняя «бедолажка» и мужа заботливого нашла, и на работе ее повысили, и квартиру она сыну купила… И наша пламенная любовь к подруге как бы немного поугасла. Особенно если у самих обстоятельства не радужны. И мы понимаем и стыдимся своих комплексов, гордости и зависти, не хотим еще больших искушений, а потому меньше общаемся, реже звоним, теряя дружбу когда-то близких людей. Вопрос: если мы все про себя поняли, надо ли пытаться переломить ситуацию, оставаясь пусть в болезненных для себя, но отношениях? Или не брать бремя не по силам?

— Мы уже говорили, что пробудившийся к духовной работе человек — это тот, кто развивает в себе осознанность. Нам будет это удаваться, если мы наше истинное «я» научимся не отождествлять со своим эго, зараженным гордыней. Мне трудно дать рекомендации без конкретного описания случая. Допустим, нам очевидно, что в душе поселилась зависть к близкому человеку и отношения рвутся именно поэтому, а не по каким-то непримиримым разногласиям, не потому, что он поступил как-то грязно или просто стал чужд, неинтересен. Тогда, думаю, нужно развернуться лицом к проблеме и к этому человеку. И, находясь в общении, внимательнейшим образом наблюдать, что происходит внутри нас. При таком наблюдении обычно хватает ресурса не проявить свою страсть. Ведь мы осознаем, что это не я завидую, это всего лишь болезненное образование «на теле моего Я». Зависть никуда не денется. Но если мы будем за ней наблюдать, при этом оставаться в отношениях, не позволять ей проявляться во вне, молиться, исповедоваться, причащаться, то она уйдет рано или поздно. При такой работе над собой страсти заменяются добродетелями. И вот это будет радостным событием, потому что мы почувствуем освобождение. В целом, христианство — это путь к свободе. К внутренней свободе от своей невротической тюрьмы, от страстей.

— Нас Церковь учит так относиться к другим, отделяя грех от грешника. Похожий принцип действует в отношении самих себя?

— Именно. Прежде всего, учимся этому на собственном примере. Но мы никогда этому не научимся, если всегда будем избегать ситуаций, когда возможно возникновение недостойного христианина чувства, которое нам не хочется испытывать. Господь не случайно нам попускает и людей, и ситуации, где наше эго испытывает сильный дискомфорт. Надо помнить о том, что нам не случайно эти «тренинговые» ситуации попускаются. Опытно проживая их, причем проживая максимально осознанно, мы обучаемся наблюдать свои страсти, видеть их внутреннюю динамику. Это хорошо. Это опыт, возможность преодоления, возможность духовой работы. Однако не надо думать, что нам следует кидаться в каждую ситуацию, не соизмерив своего духовного и психологического ресурса. Ведь это тоже происходит от самоуверенности, от гордыни… Там, где основным мотивом будет гордость и тщеславие, там обязательно будет падение. Важно не отчаиваться. И относиться к этому как к уроку, важному и полезному навыку. Это всегда хороший опыт, но при условии, что он максимально нами осознан. Вот и получается, что путь христианина — это путь от падения к падению. Иными словами, в нас постепенно умирает «ветхий человек» и рождается «Младенец Христос». И это всегда процесс. При этом всегда следует помнить, что мы, христиане, имеем возможность исповедоваться, причащаться. Необходимо использовать это спасительное и действенное средство для исцеления души.

Текст: Екатерина Ротанова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.