Свобода за решеткой

Эту историю-исповедь я услышала от одного осужденного в исправительной колонии на Бору, где мы недавно освещали визит викария Нижегородской епархии епископа Дальнеконстантиновского Филарета. 13 января, на отдание праздника Рождества Христова, владыка совершил Божественную литургию в тюремном храме и встретился с осужденными в клубе. А мы познакомились с Кириллом Малухой, который отбывает здесь наказание три года. За это время храм в честь иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» стал для молодого мужчины вторым домом.

В колонию мы приехали заблаговременно. Пройдя положенные досмотры, оказались, в прямом смысле слова, за решеткой. Небольшой каменный храм, действующий с 2008 года, окружен стеной с колючей проволокой в несколько рядов. В этой колонии отбывают наказание мужчины, лишенные свободы за особо тяжкие, опасные преступления и рецидивы, а также бывшие работники судов и правоохранительных органов.

На богослужении все, как в обычном храме, только прихожане одеты в одинаковые серые куртки и брюки. Строем пришли и строем вышли, и церковь сначала на глазах наполнилась людьми, а потом так же быстро опустела. Молодые мужчины зажигали лампадки, что-то носили, время от времени переговаривались со священниками. Видно, что их хорошо знают и здесь они свои. Один из них, высокий, подтянутый человек, особенно, как мне показалось, усердно хлопотал и следил за порядком, все ли готово к богослужению. Он и оказался тем самым Кириллом, который согласился поговорить с нами и даже приоткрыл нам душу, на что мы явно не рассчитывали.

По словам Кирилла, при храме сложилась православная община. Каждую неделю за литургией причащаются около 40 человек. Пять человек из общины находятся в храме постоянно: следят за порядком, читают молитвенное правило. Кирилл в их числе.

— В храме мы собираемся каждый день в 5:20. Совершаем вокруг него крестный ход, читаем утренние молитвы, акафист храмовой иконе Божией Матери «Нечаянная Радость», канон собору Дивеевских святых, часы. Днем — акафисты святителю Николаю Чудотворцу, преподобному Серафиму Саровскому и другим святым, чьи мощи присутствуют в нашем храме. Обязательно Псалтирь, Деяния апостолов и Евангелие. То есть в течение дня в нашем храме происходит молитва, — начал рассказ Кирилл.

Сам он родом из-под Смоленска. Учился, занимался спортом, стал чемпионом области по футболу. После армии остался служить по контракту в спецназе. Во время крымских событий в 2014 году участвовал в защите стратегических объектов полуострова, выполняя поручение президента России. Затем приехал в Москву поступать в Российский университет спецназа. Там познакомился с людьми, которые и склонили его поступить против закона. За свое преступление Кирилл получил семь с половиной лет колонии строгого режима. Почти сразу, как попал в тюрьму, наш собеседник оказался в храме.

— Я благодарен ребятам, которые позвали меня на клирос, зная, что я пел в клубе, — вспоминает осужденный. — В храме мне так понравилось, что уходить не захотелось. Я стал молиться, читать духовную литературу, творения святых отцов. Когда читаешь, как они жили, о чем учили, иначе начинаешь относиться к семье, родителям, детям, просто ближнему своему, к жизни в целом. Слава Богу, что я сейчас нахожусь здесь и имею возможность работать при храме, а сегодня встречать Рождество Хрис­тово, такой прекрасный праздник!

В храм Кирилл ходил и до того как попал в тюрьму. Иногда исповедовался, причащался. Ездил в Троице-Сергиеву лавру к мощам батюшки Сергия, в Оптину пустынь.

— Я даже рад, что попал в тюрьму! — признается наш собеседник. — Здесь я получил возможность переосмыслить свою жизнь, осознанно прийти к вере. Пришлось перемолоть себя полностью. Раньше был резким, через слово матом ругался, всегда был на надрыве. Теперь понял, что должен успокоить и усмирить свои чувства, особенно если иду в храм. В свое время спортсмен Федор Емельяненко рассказывал, что когда он впервые прикоснулся к мощам батюшки Серафима, то сразу все понял. Так и я: зайдя в храм, понял, что моя жизнь начинает меняться, что нельзя оставаться прежним.

На поле брани

В храме «Нечаянная Радость» собрано много святынь. Жертвуют родственники осужденных и просто неравнодушные люди. И это ко многому обязывает, с одной стороны, с другой — не всегда бывает по силам даже просто молиться, признается Кирилл.

— Особенно бывает тяжело, когда остаешь­ся в храме один. Начнешь акафист читать, и вдруг так плохо станет, и физически, и морально, будто в битву вступил с кем-то. Такая внутри брань начинается…

— У каждого по храму свои обязанности, — объясняет собеседник. — Видите над нами своды: белые, чистые? Летом полностью черные были. Снимали все иконы, светильники, иконостас заделывали пленкой, ставили леса — и чистили от копоти. Мы даже на обед не ходили. До вечера по лесам лазили: чистили, красили — и быстро управились, всего за неделю.

Кирилл провел для нас экскурсию по родному храму: «Здесь мощи Дивеевских святых, здесь икона с частицей мощей святителя Николая. А это частица от ботиночка святителя Спиридона Тримифунтского. В свое время эту святыню привез сюда мой отец. Это мощи преподобного Сергия, были привезены в этом году. У нас есть необычная икона Спасителя. Она была обнаружена случайно в кладовой. Человек, который ее нашел, рассказывал: открывает полку, а оттуда на него глаза смотрят. Мы повесили образ в храме. Зимой заметили интересное явление. Примерно в 10:15–10:20 солнце попадает на него и он весь озаряется, светится, оживает.

Проходим дальше. Кирилл открывает киот Казанской иконы:

— Примерно год назад вот так же ее открываем и видим, что на уровне венчика на стекле появились капельки масла. Все маслице мы ваткой собрали и оставили под киотом. Потом перед иконой акафист читали на коленях всю неделю. А это Боголюбская икона Божией Матери, — продолжает молодой человек, — ей примерно 200 лет. Была вся черная, три дня ее чистили.

Еще святыни. «Нечаянная Радость», камушек с Канавки Божией Матери, образ святого Иоанна Предтечи, написанный осужденным Александром… Иконы он начал писать уже в заключении. Тяжело было, бывало, месяца два не мог подойти к иконам, нервничал, переживал. Рассказывал: «Берешь кисть, и рука начинает трястись». Кирилл объяснял ему, что иконопись — серьезное занятие, духовное делание, и нужна соответствующая подготовка. А если ты дерзаешь, то начинается духовная брань. Саша стал молиться, духовно настраиваться перед тем как сесть за работу. Молитвенники у него в роду были.

Три встречи

Будучи на свободе, Кирилл встречался с известным старцем Илием (Ноздриным). Только на третий раз смог попасть к нему на прием, и даже случилось исповедоваться у него и получить наставление. Встреча со старцем стала отправной точкой на пути к вере, которую Кирилл окончательно обрел уже в неволе.

— О старце Илии я узнал от отца Максима, который служил в нашем поселковом храме, — делится собеседник. — Он часто о нем рассказывал. И когда я гостил у кумы в Москве, она предложила съездить к старцу в Переделкино. Помню, стоим на службе. Из алтаря на середину храма вышли священники. Вдруг у меня так прострелило спину, что в глазах помутнело, я спрашиваю: «Где старец»? — «Да вот рядом стоит». Спина прошла, и с тех пор не болела. После службы отец Илий вышел всех благословлять. Народ стал тесниться около него с записками, с просьбами. Мне было неловко к нему подойти. Во второй день снова не получилось. Приехал в третий раз. В храме спросил молодого человека, который фотографировал службу, как подойти к старцу. Он сказал: «Сейчас все решим» — и ушел в алтарь. Через некоторое время выносит оттуда крестик и икону Георгия Победоносца: «На, это батюшка тебе велел дать». После службы он через толпу провел меня к старцу. Когда я к отцу Илию подошел, в голове у меня все перемешалось. Еле взял себя в руки, но исповедовался и все свои вопросы задал. Он дал мне советы, что делать. Но я сначала его не послушал, а потом понял, что надо исполнять слова старца. После той исповеди я ночь спать не мог. Меня мутило, крутило. Отцу Максиму позвонил, спросил, что со мной происходит. Он объяснил: «Ты с таким духовным человеком сегодня встретился, ничего страшного, не обращай внимания. Пройдет».

— Сможете сохранить этот духовный ритм при выходе на свободу? — решила напоследок спросить у Кирилла.

— Постараюсь. Боюсь только, что не смогу общаться с некоторыми людьми из прошлого. Пока не знаю даже, как строить теперь с ними отношения. Постараюсь поступать, как советовал батюшка Серафим. Смиряться. Буду продолжать работать над собой и честно трудиться, — ответил молодой человек.

Марина Дружкова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.