За Христом или Великим Инквизитором?

Тема искушений — краеугольный камень в понимании мотивов человеческой истории. Вот почему, думала я школьницей, в счастливой советской стране не было места для Бога, Которому молилась моя бабушка, ее бабушка и много-много наших прародителей, почему строительство коммунизма, где все должны быть сыты, одеты и счастливы, зиждилось на атеизме. Только открыв для себя уже в университете пророческую легенду Достоевского о Великом Инквизиторе из его последнего романа «Братья Карамазовы», я начала понимать мотивы бывших, настоящих и будущих устроителей земного благополучия людей.

В основе всех утопических моделей идеального общества вера в Бога заменяется верой в человека, науку, технологии, а вера в высший смысл жизни — верой в социальную гармонию. Почему это происходит, великий русский классик пояснил в патетической речи Великого Инквизитора, направленной против дела и учения Богочеловека.

Напомним зачин поэмы. Спаситель снова приходит на землю. В Севилье в самое страшное время инквизиции Он появляется среди толпы, и народ узнает Его. Лучи света и силы текут из Его очей, Он простирает руки, благословляет, творит чудеса. Великий Инквизитор, «девяностолетний старик, высокий и прямой, с иссохшим лицом и впалыми глазами», велит страже заключить Его в тюрьму. Ночью он приходит к своему Пленнику, «останавливается при входе и долго, минуту или две, всматривается в Лицо Его». Потом начинает говорить. Перед лицом искусителя Христос ведет себя как Властитель бытия. Предупреждения и указания духа пустыни Он не анализирует, не критикует — просто отвергает.

«Легенда» — это монолог Великого Инквизитора на тему искушений, которые Христос отверг во время Своего 40-дневного поста в пустыне. Внимательный читатель может легко заметить, что легенда Достоевского не что иное, как широкое толкование трех искушений Спасителя.

От реакции Христа на искушения зависела судьба всего мира. В тот день человечество очутилось на историческом перекрестке, но Сын Божий принял решение, соответствующее Своей Божественной сущности, и отверг искушения. Несмотря на это, сами искушения никуда не исчезли, они возникают в истории неотступно. Инквизитор подтверждает: «Ибо в этих трех вопросах как бы совокуплена в одно целое и предсказана вся дальнейшая история человеческая и явлены три образа, в которых сойдутся все неразрешимые исторические противоречия человеческой природы на всей земле».

Итак, искушения Христа — это сконцентрированный образ истории человечества, а сама история — их воплощение в событиях. Но Инквизитор смотрит на это иначе. Предложения, высказанные духом пустыни Христу, он считает глубочайшей истиной, поэтому и берется за их анализ. Речь Инквизитора последовательна. Он излагает одно искушение за другим, раскрывает значение каждого из них для человека, указывает на перспективы, которые открылись бы, если бы Христос подчинился духу пустыни.

Сытость

Первым искушением, которое сатана устроил Христу в пустыне, было предложение превратить камни в хлеб. Замена хлеба небесного земным было физическим испытанием.

Спаситель отверг совет злого духа: «не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих», не пожелал отнять у людей свободу. Но Инквизитор хлеб ставит выше свободы. Он пророчествует: во имя хлеба земного восстанет на Христа дух земли, и человечество пойдет за ним; на месте храма воздвигнется Вавилонская башня; но, промучившись тысячу лет, люди вернутся к римской церкви, «исправившей» дело Христа, принесут ей свою свободу и скажут: «Лучше поработите нас, но накормите нас».

Богослов Сергей Булгаков в своей «Философии хозяйства» видел апокалиптическую драму человечества в том, что в ходе истории чем дальше, тем больше людей сделают выбор в пользу материального. И придет время, возможно, оно уже совсем близко, когда «хлеб» станет содержанием высочайшего и окончательного человеческого счастья. Инквизитор Достоевского — символ такого апокалиптического человека.

В наш век многие поклонились идолу комфорта, и хлеб земной (материальные блага) считают высшей и единственно вожделенной ценностью. Во имя нее движутся к своему апогею технический прогресс и технологии, делающие вызов человеческому в человеке. Как тут снова не вспомнить Великого Инквизитора и его призыв всех накормить?

Иллюзии

Второе искушение — чудом — было испытанием духовным. Для него сатана тщательно подобрал место. Он перенес Христа в Святой город Иерусалим — место, дорогое для иудеев — и для Иисуса (Пс 47:3; 136:5; Мф 23:37). Затем он взял Его в Храм, самое почитаемое место в этом городе. И наконец поднял Его на самую высокую точку строения. Стоя рядом с Иисусом на высоком парапете, сатана сказал Ему: «Если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: «Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею».

Христос не хотел веры «от чуда», веры насильственной, основанной на внешнем факте, на знамении и подавляющем авторитете. Он ждал от людей свободного проявления любви и явился миру в образе Распятого, не царем и властителем, а униженным и растерзанным, чтобы человек свободно узнал своего Бога и полюбил.

Великий Инквизитор снова не соглашается с Сыном Божиим. Призывая людей принять второе искушение, он соблазняет их отказаться от свободы, подчинить свой выбор и совесть воле тех, кто обеспечит им тихое и спокойное существование. При этом кардинал не может не понимать, что для управляемых им людей именно христианство остается традиционным убеждением, идеалом, верой. И поддерживает в людях иллюзию того, что они живут в христианском обществе. Умело манипулируя сознанием людей, Великий Инквизитор убеждает их, что в этом государстве все делается ради торжества христианства. Он говорит Пленнику: «…мы скажем, что послушны тебе и господствуем во имя твое. Мы их обманем <…>, ибо тебя мы уже не пустим к себе».

«Великий Инквизитор, — писал известный русский философ Николай Лосский, — использует ложную религию, основанную на потворстве земным вожделениям человека, но так, чтобы совесть человека была усыплена мнимым согласием с заветами Бога».

В Европе мы наблюдаем сегодня кризис христианской веры, радикальный отход от традиционной морали и убеждений. Вслед за Инквизитором, дух которого живет и в наше время, к сожалению, идут многие, кто причисляет себя формально к христианам, но строит свою жизнь вразрез с христианскими принципами, потворствуя духу времени.

Всевластие

Третье искушение, самое дерзкое, было решающим, поскольку испытывало решимость Иисуса исполнить Свою миссию любой ценой. Здесь сатана отбрасывает всякий маскарад и отказывается от уловок. Он открыто, прямо, вызывающе требует от Христа поклониться ему в обмен на абсолютную власть, поклонение людей. Ответ Спасителя цитатой из Второзакония (6:13): «Ибо написано: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» — показывает, что Божии, небесные награды бесконечно лучше внешне привлекательной славы земных царств, за владение которыми борются на протяжении веков сильные мира сего.

Третьим искушением, по мнению Достоевского, соблазнилось католичество, с его стремлением папы стать главой Вселенской Церкви и земных государств. Предельным и страшным воплощением третьего соблазна было Римское государство, обоготворившее кесаря, которому воздавались божеские почести. В этот список можно также добавить Третий рейх, с его попытками завоевать и подчинить чистой арийской расе весь мир, да и заокеанскую сверхдержаву нашего времени, которая силой меча стремится установить новый миропорядок. Словом, в основе третьего соблазна лежит жажда устроить всемирное земное царство, не важно, под властью ли кесаря, пролетариата или «правового» государства.

Третье искушение, делает вывод философ Николай Бердяев, есть «путь человековластия, все равно — власти одного, многих или всех, есть обоготворение государства как окончательного соединения и устроения на земле».

«Приняв этот третий совет могучего духа, — говорит Инквизитор, — Ты восполнил бы все, чего ищет человек на земле, то есть: перед кем преклониться, кому вручить совесть и каким образом соединиться наконец всем в бесспорный и согласный муравейник, ибо потребность всемирного соединения есть третье и последнее мучение людей». Однако Христос отверг «всемирное соединение» человеческого общества вне Бога. Вот почему все попытки людей построить Вавилонскую башню, «рай на земле» без Христа или «будто со Христом», независимо от формы государственного устройства и названия, по своей сути являются жесткой тоталитарной системой.

Как не вспомнить культ либерализма, процветающий в развитых странах, — идеологию, возводящую в абсолют права и свободы одних граждан за счет других, навязывающую новые стандарты и нормы жизни взамен евангельских? А цифровое рабство, в которое нас всех ускоренно загоняют благодаря развитию IT-технологий все с той же благой целью — сделать всех счастливыми здесь и сейчас?

Тайна Великого Инквизитора и его последователей, революционеров и оппозиционеров, благодетелей и устроителей всеобщего счастья, нынешних и прошлых идеологий земного рая — это неверие в Бога, неверие в смысл мира, во имя которого стоило бы людям страдать и вести внутреннюю брань, ежедневно совершать нравственный выбор, думая о вечности. Потеряв веру, Великий Инквизитор почувствовал, что огромная масса людей не в силах вынести бремени свободы, раскрытой Христом. Потому и предлагает жизнь, основанную на лжи и самообмане.

Нужна ли нам такая жизнь? Решать каждому. Как и решать: идти за Христом, встав на путь самоотвержения, или — за Инквизитором, не думая ни о чем, разрешая себе все земные удовольствия? В Легенде мы воочию видим неизбежный финал этой метафизической схватки, когда лицом к лицу сталкиваются два мировых начала: свобода и принуждение, Христос и антихрист.

Текст: Марина Дружкова

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.