Жизнь как книга

Две книжки на столе. Одна — записная. Маленькая, по обложке видно, что ей уже много лет. Рядом другая. Чуть больше форматом, но новая, в твердом переплете, на обложке надпись: «Помянник православного вселенского родословия». В первой — молитвы, написанные чернилами, во второй — имена патриархов, митрополитов, епископов, архимандритов, просто священников, мирян… Синодик издан в прошлом году, а первые молитвы в записной книжечке появились в далеком 1943‑м. Между книгами этими — целая жизнь. Жизнь их составителя — митрофорного протоиерея Александра Соколова, недавно отметившего 90‑летие.

— Вот смотрите, «Отче наш», «Богородице Дево, радуйся», — отец Александр листает пожелтевшие листочки, исписанные каллиграфическим почерком. Чернилами: в войну еще были чернила. — Семнадцати годов стал я сюда молитвы записывать и хранил записи всегда при себе. Даже в армии. Портмоне у меня было, спрячу в него и никому больно-то не показываю.

Батюшка хитро улыбнулся, в глазах заиграли огоньки. Седовласый и белобородый, он стал похож на Деда Мороза с новогодних открыток советского времени. Он, отец Александр, действительно, из того времени. Родился незадолго до коллективизации, строил Горьковскую ГЭС, терпел гонения и скорби от властей СССР будучи священником. Теперь он называет Горбачева предателем и пишет книги по истории Руси.

Путь домой

Детство. Беззаботное, радостное… Конечно, много светлых моментов было в детстве отца Александра. Но ему, оставшемуся сиротой в 15 лет, вспоминается горькая картинка — как корову со двора уводили. Отца в коллективизацию обложили непомерным налогом, в счет него забрали кормилицу. А в семье — шесть ребятишек, Александр — старший. Жили в деревне Самарино недалеко от Городца. Перед самой войной семья перебралась под Ленинград. Отец, Николай Васильевич, «завербовался» на работу. Его призвали в первые дни Великой Отечественной, и назад он уже не вернулся.

В страшном сорок первом году будущий батюшка потерял и мать, и сестер, и брата. Разминулись они на вокзале, когда шла эвакуация. Соколовы торопились вернуться из Ленинградской области домой, в Самарино. Давка, суета, толпы людей… Мальчишка отстал от своих и больше их не видел.

— Погибли, наверное, — вздыхает отец Александр. — Тогда эшелоны бомбили… Они, думаю, уехали. А я стою с вещами на вокзале. Что делать? Достал из материной сумки образок Божией Матери, взял палку и пошел по шоссе к Ленинграду. Наши войска отступали, вот едут солдаты на «газике»: «Пацан, тебе куда?» Подвезли до Ленинграда, потом стал пробираться в Москву, потом до Горького. Все с солдатами, как сын полка. Помню, поезд наш немцы обнаружили. Так я шесть раз на ходу спрыгивал! А потом опять в вагон. Все марки самолетов немецких по звуку стал узнавать. Но все-таки разбомбили наш поезд, и мы с солдатами пешком шли. Днем спали, а ночью шли, чтоб нас с воздуха не заметили. Контузия была у меня. Когда расставались (каждый же в свое положенное место шел), они мне денег дали, еды, сказали, куда дальше двигаться.

Домой паренек все-таки добрался. Мамы в деревне не нашел, жить стал у деда. Поработал в колхозе, потом перебрался в Горький, окончил школу ФЗО, на заводе работал, в армии отслужил, вернулся — ГЭС строил, семьей обзавелся (супруга Александра Семеновна и ныне здравствует), три дочери родились. Все, кажется, ровно было в жизни. И тут Александр Соколов поступает в Московскую духовную семинарию.

Встреча в Сретенской церкви

С этим храмом жизнь отца Александра связана уже много лет, только служит он здесь около сорока. Церковь Сретения Гос­подня в бывшем селе Кубинцеве, теперь одном из районов Балахны, старинная — XVI век. И служил здесь в то время, когда начал приезжать из Заволжья Александр Соколов, батюшка старенький, прямо древний — отец Петр.

В семье Соколовых все впитывали веру с молоком матери. И тянулись к знаниям. У Николая Васильевича Соколова в Самарине стояли два сундука. Но не подзоры и отрезы материи там хранились, не приданое дочерям. Там были книги. Так что знатоком церковной истории Александр Николаевич стал еще в отрочестве.

Он и повзрослев при любой возможности старался пойти на службу, помолиться, причаститься. Но мысли даже не допускал о священстве, считал себя совершенно недостойным сана. Однако все изменила встреча с отцом Петром.

— Стал я сюда ходить, — вспоминает отец Александр, — гляжу: одни старухи. И батюшка старый и седой. Думаю, умрет он — здесь служить некому. Надо мне идти, посадят так посадят. Народ мне стало жалко! Ради народа я пошел!

Семинарию он окончил при Хрущеве. Посадить его не посадили, но многое пришлось претерпеть за веру Христову от уполномоченных по религии и других представителей власти. По приходам опять же поездил. Служил и в Карповке — тогда кафедральном храме. В 1977 году стал настоятелем Сретенской церкви в Кубинцеве. Службы, проповеди, исповеди, скорби и радости — ими вот уже 54 года наполнена жизнь отца Александра Соколова. И огромной любовью к Богу и ближним. Современникам и тем, что жили прежде.

Потомство Рюрика и Вселенский синодик

Историей батюшка интересовался всегда. Но лишь в зрелом возрасте, в 1975 году, он начал собирать материал для сборника. Сейчас протоиерей Александр Соколов — автор 12 книг, еще статьи, брошюры… Александр Невский, Андрей Боголюбский, Минин и Пожарский, новомученики XX столетия — это его герои. Самым масштабным стал труд отца Александра «Потомство Рюрика». Огромную работу пришлось проделать, чтобы собрать в одном томе сведения о потомках знаменитого правителя. Все ветви, все колена! Издание уникально.

— Это была первая книга, материал собирал почти четверть века, — рассказывает отец Александр. — Ездил в Моск­ву, искал старые дореволюционные издания, их и в советское время можно было найти. Разрозненные сведения о потомках Рюрика были, но воедино их никто не собирал. А мне это показалось интересным и важным. Тогда я обобщил столько материала, что он послужил и для будущих книг.

Отец Александр — член Союза писателей России, у него множество светских и церковных наград, среди которых ордена преподобного Сергия Радонежского, святого благоверного князя Даниила Московского, святого равноапостольного великого князя Владимира. Батюшка может служить Божественную литургию с отверстыми Царскими вратами до «Отче наш». Но главная награда его жизни — православная вера, возможность служить Богу, в том числе на литературном поприще.

Почему он каждый раз берется за новую тему? Не только потому, что это интересно. Чтобы высветить историческую правду (на которую сейчас ох как часто покушаются), чтобы зажечь сердца любовью к своему земному Отечеству. Он действительно пастырь добрый не только для прихожан своих, но и для читателей.

Протоиерею Александру Соколову девяносто. Бесценных и многоопытных девяносто. Но он не на покое — он клирик того же Сретенского храма в Кубинцеве. Служит, конечно, не каждый день — когда здоровье позволяет. Но по-прежнему много молится. Триста страниц составленного им синодика делит на 10–12 частей и поминает всех, от Святейших патриархов до простых мирян. Повторяет он и слова молитв из маленькой записной книжечки, составленной когда-то пареньком, о жизни которого тоже можно написать целую книгу.

Надежда Муравьева

При цитировании ссылка (гиперссылка) на сайт Нижегородской митрополии обязательна.